Капитан не знал, сколько времени он пролежал там, молясь и вслушиваясь. Потом он услышал, как поднялся Брюс и, напевая мелодию гимна, занял свое место. Вскоре и остальные запели вслед за ним и заняли свои места. Глаза у всех были полны слез. Наконец Брюс заговорил:
— Мы все испытали нечто совершенно необыкновенное, — начал он. — Я думаю, мы должны запечатлеть эти переживания в наших сердцах и вернуть то, что мы получили, Богу и друг другу. Если между нами существует что-то такое, в чем нужно исповедоваться и получить прощение, не уходите отсюда, не сделав этого. Хлоя, в прошлый раз вы настойчиво задавали не совсем понятные мне вопросы.
Рейфорд посмотрел на Хлою.
— Прошу меня простить, — быстро ответила она, — это было недоразумение. Теперь мне все стало понятно.
— Значит, нам не нужно специальное обсуждение вопросов сексуальной морали в период скорби? Она улыбнулась.
— Мне кажется, теперь в этом вопросе все ясно. Однако, есть еще кое-что, что я хотела бы выяснить. Прошу простить меня, что задам этот вопрос в присутствии других.
— Пожалуйста, — ответил Брюс, — задавайте любой вопрос.
— Я получила букет цветов от анонима и хотела бы знать, не был ли он послан кем-либо из находящихся здесь.
Брюс посмотрел по сторонам.
— Бак, не вы ли?
— Нет, не я, — поджал губы Бак. — Меня уже подозревали в этом.
Когда Брюс посмотрел на Рейфорда, тот только улыбнулся и покачал головой.
— Тогда остаюсь только я, — сказал Брюс.
— Вы? — спросила Хлоя.
— Разве не так? Вы же ограничили круг подозреваемых исключительно теми, кто находится в этой комнате.
Хлоя утвердительно кивнула.
— Я думаю, вам придется его расширить, — сказал Брюс, краснея. — Я к этому не причастен, хотя и польщен, что попал в число подозреваемых. Жаль, что такая мысль не пришла мне в голову раньше.
Очевидно, Рейфорд и Хлоя явно выказали свое удивление, потому что Брюс тотчас же пустился в объяснения:
— Я совсем не имею в виду то, о чем вы, наверное, подумали, — сказал он. — Мне кажется, цветы — это прекрасный подарок, и я надеюсь, они порадовали вас, кто бы их ни прислал.
Брюс явно почувствовал облегчение, получив возможность сменить тему и вернуться к своему учению. Он попросил Хлою рассказать кое-что из того, что она открыла сегодня. В десять часов, когда они собрались уходить, Бак повернулся к Рейфорду:
— Хотя мы замечательно помолились, я так и не получил прямого указания насчет того, что делать.
— Я тоже.
— Вы должны решать самостоятельно. Брюс посмотрел на Хлою, и она кивнула.
— Нам понятно, что вы должны сделать. Так же понятно каждому из вас, что должен сделать другой. Но за вас такие решения никто принимать не будет.
* * *
Бак вышел из церкви вместе с Хлоей.
— Это было изумительно, — сказала она. Он кивнул.
— Где бы я был без тебя и остальных.
— Меня и остальных? — улыбнулась она. — Не мог бы ты в этой фразе опустить последнее слово?
— Как я могу сказать такое девушке, у которой есть тайный поклонник? Она подмигнула ему.
— Может быть, ты все-таки лучше скажешь без этого последнего слова?
— Нет, серьезно, как ты думаешь, кто это?
— Я даже не знаю, с кого начать.
— Так много вариантов?
— Совсем немного, фактически, ни одного.
* * *
Рейфорд подумал, не причастна ли к цветам, которые получила Хлоя, Хетти Дерхем, но не стал говорить об этом дочери. Какая бредовая идея могла вдохновить
Хетти на такой поступок? Еще один «забавный розыгрыш»?
Рейфорд был чрезвычайно удивлен, когда в среду утром в кабинете Эрла Холлидея в аэропорту «О'Хара» встретил самого президента компании «Панкон», Леонарда Густафсона. Едва ступив на на эскалатор на нижнем этаже, Рейфорд почувствовал, что происходит что-то необычное. Помещение выглядело совершенно по-другому. Столы вымыты, галстуки завязаны, все деловито суетятся, не слышно болтовни. Люди с явным интересом следили за тем, как Рейфорд проходит к кабинету Эрла.
Густафсон, бывший военный, был ниже Рейфорда и тоньше Эрла, но небольшой кабинет Эрла казался слишком маленьким для него. В кабинет принесли дополнительный стул. Когда Рейфорд вошел, Густафсон встал. Его защитный плащ был перекинут через одну руку, другую он протянул Рейфорду.
— Стил, дружище, как поживаете? — спросил он, предлагая Рейфорду сесть, как будто это был его кабинет. — Сегодня я приехал в Чикаго совсем по другим делам. Но узнав, что вы должны побывать у Эрла, я захотел поучаствовать, чтобы поздравить вас, попрощаться и пожелать всего наилучшего.
— Попрощаться со мной?
— Конечно, мы не увольняем вас, я просто хочу вас подбодрить. Вы должны быть уверены, что вы не оставляете здесь никаких недобрых чувств. В компании «Пан-кон» вы сделали выдающуюся… нет, скорее, звездную карьеру. И хотя мы теряем вас, мы вами гордимся.
— Приказ об увольнении уже подписан? — спросил Рейфорд.
Густафсон рассмеялся, довольно громко.
— Это можно сделать прямо сейчас. Мы хотим объявить об этом. Для нас это — честь, так же, как и для вас. Вы были нашим человеком, а теперь становитесь его человеком,
— Все другие кандидаты уже отпали?
— Нет. Но у нас есть информация, что эта должность ваша, если только вы дадите согласие.
— Каким образом? У кого-то из компании есть высокие покровители?
— Нет, Рейфорд. Это у вас, должно быть, покровители наверху.
— Никого у меня там нет. У меня не было контактов с президентом, и я не знаю никого из его персонала.
— По-видимому, вас рекомендовала администрация Карпатиу. Вы знакомы с ним?
— Я никогда не встречался с этим человеком.
— Может быть, вы знакомы с кем-нибудь, кто знает его?
— Вообще-то, да, — пробормотал Рейфорд.
— Выходит, ваша карта сыграла вовремя, — сказал Густафсон и похлопал Рейфорда по плечу.
— Вы великолепно подходите для этой работы, Стил Мы уверены в вас.
— Выходит, я не могу отказаться, если я не хочу? Густафсон сел, наклонившись вперед, уперевшись локтями в колени.
— Эрл говорил мне, что у вас есть некоторые возражения. Не делайте ошибки, которая может оказаться самой большой ошибкой вашей жизни, Рейфорд. Вы ведь хотите получить эту работу? Признайтесь, что хотите Вас пригласили сюда, чтобы вы дали согласие. Соглашайтесь же! Я даю согласие, Эрл также не возражает. Любой человек из списка готов расшибиться в лепешку, чтобы получить эту должность.
