Он снова разразился бранью.
— Сэр, я не знаю, что тут сказать. Жаль, правда, что у вас не будет работать этот новый пилот. Я знаком с ним, это, в самом деле, прекрасный пилот.
— Ну ладно, прекрасный пилот. Вы же не думаете, что я не могу получить лучшего пилота моей страны? Нет! И я ничего не преувеличил насчет нового титула Карпатиу. Тут уже подготовлен проект решения ООН, простите, Мирового Сообщества. Он скоро будет поставлен на голосование в Совете Безопасности. Там предусматривается установление для генерального секретаря «более адекватного титула», с учетом того, что скоро он станет главнокомандующим всеми остающимися вооруженными силами и главным финансовым директором-распорядителем Мирового банка. Самое скверное в этом то, что проект был выдвинут нашим послом, и я ничего не знал об этом, пока он не поступил на рассмотрение комитета. У меня остается только один выход настаивать на том, чтобы он либо голосовал против собственного предложения, либо снял его, либо подавал в отставку. И какое же впечатление произведу я, увольняя человека только за то, что он предлагает дать более громкий титул главе Мирового Сообщества, которого все обожают?
Президент не давал Баку возможности вставить ни полслова, что было для него очень кстати, потому что он совершенно не представлял, что тут можно сказать.
Фитцхью наклонился вперед и сказал шепотом.
— А вся эта затея с прессой! Мы согласились с ним, что некоторая неопределенность в наших законах о частных интересах, а также в законодательстве всех стран мира, ведет к слишком большим ограничениям. Мы не хотели чинить препятствий ООН в предоставлении ей более широких прав публикаций, особенно учитывая близость утверждения мира во всем мире. Мы пошли на то, чтобы сделать для него кое-какие лазейки. И вот что мы получили. Не успели мы спохватиться, как он вот-вот закупит все газеты и журналы, радио и телевидение! Откуда он берет деньги, Уильяме? Вы можете мне это сказать?
Бак почувствовал, что его совесть попала в тупик. С одной стороны, в свое время он дал понять Карпатиу, что он никому не скажет о наследстве Стонагала. Но, с другой стороны, обязан ли он держать слово, которое было дано дьяволу? Не равносильно ли это вопросу о том, нравственно ли лгать бандиту, если он спрашивает, где находятся ваши близкие?
— Ничего не могу вам сказать, — ответил Бак.
Он не считал себя обязанным быть лояльным по отношению к Карпатиу, но может ли он позволить себе отомстить ему, нарушив оказанное ему доверие в таком важном вопросе. Ему следует полагаться на свои собственные силы — до тех пор, пока он в состоянии держаться.
— Знаете, что сообщает нам агентура? — продолжал Фитцхыо. — Существует план подчинить глав десяти государств, представленных в Совете Безопасности, их послам. Таким образом, десять послов под руководством Карпатиу станут царями мира.
Бак помрачнел.
— Другими словами, вы, президент Мексики и премьер-министр Канады будете подчиняться послу Северной Америки в ООН?
— Именно так, Уильяме. И забудьте про ООН. Теперь это — Мировое Сообщество.
— Моя ошибка.
— Конечно, ошибка, только не ваша.
— Сэр, могу я быть чем-нибудь полезен?
Президент Фитцхью посмотрел в потолок и вытер рукой пот со своего лица.
— Не знаю. Наверное, мне просто нужно было облегчить душу. Может быть, я думал, что у вас найдется какая-нибудь идея. Все, что мы пока можем сделать в отношении этого человека, это немножко притормозить его. Должно же быть и у него слабое место.
— Я бы хотел оказаться более полезным, — сказал Бак, неожиданно осознав, как он преуменьшает в этой фразе свои возможности. Но он не станет разоблачать Николае Карпатиу как убийцу и лжеца, как Антихриста, обладающего сверхъестественными гипнотическими силами. 1Т хотя Бак будет противостоять ему, без помощи Христа никто не услышит его и не согласится с ним. Кром*л того, из Священного Писания было очевидно, что даже последователи Христа не смогут сделать ничего большего, как только стойко держаться перед его лицом. Появление Антихриста было предсказано за сотни лет. Эта драма должна быть доиграна до самого конца.
Николае Карпатиу хочет проглотить президента Соединенных Штатов и всех, кто стоит на его пути. Он добьется высшего могущества Вот тогда и разразится настоящая война — битва между небесами и преисподней. Оконча нием холодной войны станет эта смертельная битва. Бак почувствовал своеобразное удовлетворение в том, что с самого начала ему точно известен конец… если бы только он был известен ему всего несколько недель назад
Помощник, который представил Бака президенту Фитцхью, вежливо прервал их.
— Извините, мистер президент, генеральный секретарь просит вас о пятиминутной встрече перед началом церемонии.
Фитцхью снова выругался.
— Думаю, нам надо прощаться, Уильяме. Во всяком случае, я ценю, что вы выслушали меня и благодарен за конфиденциальность.
— Конечно, сэр. Будет лучше, если Карпатиу не увидит меня здесь, а то он будет спрашивать, о чем был разговор.
— Конечно. Послушай, Роб, выйди отсюда и скажи людям Карпатиу, что эта комната не подходит, что мы встретимся с ним через минуту в другом помещении. И приведи ко мне Толстяка.
Оказалось, что «Толстяк» была кличка того агента, который встречал Бака. Кличка никак не подходила элегантному молодому человеку.
— Толстяк, выведи отсюда Уильямса так, чтобы люди Карпатиу не заметили его.
Президент завязал галстук, застегнул куртку, и его повели в другую комнату для встречи с Карпатиу. Толстяк прикрывал Бака, пока проход не был очищен. Потом Бак отправился в помещение, примыкающее к сцене, где ею представят как члена американской делегации.
* * *
В соответствии с билетом Рейфорду досталось место недалеко от американских правительственных сановников. Он был одним из тех немногих, кто знал, что свидетельствующие у Стены Плача правы, что они праздновали заключение неправедного союза. Знать-то он знал, но чувствовал полное свое бессилие. Никто не может повернуть колесо истории.
Этому его научил Брюс Варне.
Рейфорд уже скучал по Брюсу. Ему нравились их ночные встречи, и он ценил те знания, которые получал там. У Брюса была хорошая интуиция. Святая земля вновь стала ареной важнейших в мировой истории событий. Если отсюда выйдут первые из ста сорока четырех тысяч еврейских новообращенных, Брюсу нужно находиться здесь.
Брюс говорил Рейфорду, Хлое и Баку, что новообращенные двинутся со всех концов земного шара и пожнут невероятную жатву — может быть, миллион душ. Эти сто сорок четыре тысячи будут евреями, по двенадцать тысяч от каждого из двенадцати израильских колен. Но они будут собираться со всего мира с учетом рассеяния евреев в ходе истории. Рейфорд вообразил, как евреи организуют церковные общины в своих странах и, проводя службу на своих языках, привлекут к Иисусу-Мессии миллионы.
