— Я понимаю, что вы имеете в виду, — улыбнулась она, — он выглядит великолепно. Не хотите ли поужинать с нами?
— Спасибо, я не голоден. Я собирался отправиться на мою новую квартиру.
— Вы уже обзавелись мебелью? — спросила она. — Вы можете пожить у нас, пока не приобретете ее. У нас очень много места.
Он подумал об иронии обстоятельств.
— Спасибо, — ответил он. — Но это меблированная квартира.
Сзади подошел Рейфорд.
— Так где же вы устроились, Бак? Бак описал свой дом на полпути между церковью и бюро редакции газеты.
— Это недалеко.
— Да, — сказал Бак, — я приглашу вас всех, как только окончательно устроюсь.
Рейфорд открыл автомобиль, Хлоя остановилась у задней дверцы. Они стояли при тусклом свете уличных фонарей, молча и с чувством некоторой неловкости.
— Ладно, — сказал Бак, — я, пожалуй, поеду. Рейфорд забрался в машину, а Хлоя все продолжала стоять.
— Увидимся.
Хлоя слегка кивнула, и Бак повернулся к своей машине. Он чувствовал себя стопроцентным идиотом. Как ему следует вести себя с ней? Он понимал, что она ждет, надеется на какой-то знак с его стороны, что по-прежнему интересует его. Все это было так. Но ему было трудно показать это, то ли потому, что тут был ее отец, то ли потому, что слишком большие события вошли сейчас в их жизнь. Бак задумался над замечанием Хлои, что сейчас нет большого смысла учиться в колледже, но то же самое можно сказать и о романтической любви. Конечно, он одинок, конечно, у них много общего, конечно, она привлекает его и явно испытывает подобное чувство по отношению к нему. Но не будет ли слишком банальным увлечься женщиной в такое время, принимая во внимание все то, о чем говорил Брюс?
Бак уже загорелся любовью к Господу. Бог должен стать его абсолютной страстью до возвращения Христа. Будет ли правильно и благоразумно вместе с тем проявлять внимание к Хлое Стил? Он попытается вытеснить ее из своей души.
Слабая надежда.
* * *
— Ты влюбилась в него, верно? — спросил Рейфорд, когда они отъехали.
— Он прекрасный человек.
— Я имею в виду Бака.
— Я поняла, кого ты имеешь в виду. Он прекрасный человек, но вряд ли в его голове есть место для меня.
— Он парень головастый, там для всего место найдется.
— Вот у Брюса в голове гораздо больше, чем у любого из нас, а он намного внимательнее ко мне.
— Дай Баку устроиться, и он позвонит.
— Он позвонит? — передразнила его Хлоя. — Ты говоришь, как отец из «Маленького домика в прериях».
— Извини.
— Вообще-то я, конечно, думаю, что когда-нибудь Бак Уильяме позвонит мне.
* * *
Так как вещей у Бака еще не было, его меблированная квартира сохраняла идеальный порядок. Он сбросил туфли и сразу же набрал Нью-Йорк. Он хотел, во-первых, связаться с Мардж Поттер, секретарем редакции, и спросить ее, когда он может рассчитывать на получение из офиса своего архива От ее ответа он едва устоял на ногах:
— Я не знала, куда отправить твои вещи, поэтому послала их в Чикагское бюро. Они должны поступить туда в понедельник утром.
Во-вторых, он получил сообщение от своего главного босса Стентона Бейли:
«Камерон, позвоните мне в любое время в понедельник. Я хочу получить вашу статью к концу следующей недели. Нам надо поговорить».
* * *
Третье сообщение было от его бывшего главного редактора Стива Планка, который стал пресс-секретарем Николае Карпатиу:
«Бак, позвони мне как можно скорее. Карпатиу хочет переговорить с тобой».
Камерон хмыкнул, хохотнул и порвал листки. Он поблагодарил Мардж, подтвердил, что получил сообщение и позвонит Бейли, затем сделал пометку у номера телефона Стива и решил повременить со звонком. «Карпатиу хочет переговорить с тобой». Про себя он мог бы сказать и другими словами: «Антихрист охотится за тобой». Бака интересовало только одно: знает ли Карпатиу, что он избежал промывки мозгов. Что этот человек будет делать или попытается сделать, если узнает, что Бак полностью сохранил все в своей памяти, что Баку известно: Карпатиу убийца, лжец, Зверь, Антихрист?
* * *
Рейфорд смотрел новости по телевизору, слушал комментарии. Большинство из них положительно оценивали запланированный перевод ООН на территорию бывшего Вавилона, к югу от Тегерана. Одни заявляли:
Если Карпатиу искренне стремится ко всеобщему разоружению, оставляя только десять процентов оружия, то, безусловно, складировать его на Среднем Востоке вблизи Тегерана будет гораздо лучше, чем в Нью-Йорке. Кроме того, в здании ООН, которое вскоре должно опустеть, следует организовать музей как реверанс в сторону самого отвратительного произведения архитектуры, которое когда-либо создавалась в этой стране.
Ученые мужи предсказывали провал переговоров, которые будут проводить как религиозные лидеры, так и финансовые эксперты. Один из них заявил следующее:
Ни одна из религий, какой бы привлекательной и заманчивой она ни представлялась, ни одна из валют, какой бы соответствующей требованиям дня она ни казалась, на деяе не являются таковыми. В этих вопросах Карпатиу неизбежно потерпит неудачу. В результате люди начнут более трезво оценивать нового лидера. Его популярности скоро придет конец.
* * *
— Хочешь чаю, папа? — раздался из кухни голос Хлои.
Он отказался. Через минуту она вошла в комнату с чашкой в руках и устроилась на другом конце софы, поджав под себя ноги в домашних тапочках. Ее только что вымытые волосы были закручены в полотенце.
— У тебя, кажется, дата в конце недели? — спросил Рейфорд, когда новости на экране телевизора кончились и пошла реклама.
— Не смешно, — ответила она.
— А я и не имел виду, что это смешно. — Я даже думаю, что вряд ли кто-нибудь позвонит тебе.
— Единственный человек, которого я хотела бы услышать, явно слинял.
— Ерунда, — возразил Рейфорд, — я не считаю, что он вообще о тебе думал.
— А я уверена, что думал, папа. И вот теперь я сижу, как школьница, гадаю и надеюсь. Это так глупо. Чего мне переживать? Ну, познакомилась, но я совершенно его не знаю. Правда, я им восхищена, вот в чем дело.
— Ты восхищена им?
— Конечно. А кто им не восхищается? Энергичный, толковый, умный, воспитанный.
— К тому же известный.
— Да, в какой-то мере. Но я ведь не собираюсь вешаться на него. Мне было показалось, будто он заинтересовался мною, вот в чем дело. Его внимание свидетельствовало, что я привлекла его.
— И как же ты ответила на это?
