— Конечно, я очень переживаю, мистер Карпатиу, и мы попытаемся разобраться до конца.
Розенцвейга снова подозвали к двери. Вернувшись, он что-то прошептал на ухо Карпатиу.
— Бак, подойдем сюда, — сказал Карпатиу Он встал и повел Бака к окну. Ваш план проникнуть сюда, когда вас уже начали преследовать, был оригинален, но полиция уже установила личность вашего босса, и теперь им известно, что вы здесь. Они собираются арестовать вас и выдать Англии.
— Если это произойдет, а то, что рассказал Томпкинс, соответствует действительности, — мрачно констатировал Бак, — значит, можно считать меня покойником.
— Думаете, они убьют вас?
— Они убили Бертона и Томпкинса. Я для них еще более опасен, учитывая массу моих читателей.
— Если действительно существует заговор, о котором говорите вы и ваши друзья, тогда то, что вы разоблачите их, не послужит вам защитой.
— Я понимаю это. Может быть, я предприму какие-то другие шаги. Пока я не вижу выхода.
— Я найду для вас выход.
Мозг Бака заработал в бешеном темпе. Это как раз то, чего он так хотел, но вместе с тем он боялся, что Карпатиу не сможет предпринять что-либо настолько быстро, чтобы Бак не попал в лапы к Тодд Котрану и Салливену. А, может быть, Карпатиу связан с ними более тесными узами, чем он признал?
— Сэр, я, безусловно, нуждаюсь в вашей помощи! Но в первую очередь я журналист, меня нельзя купить. Я не пойду ни на какую сделку.
— Ну конечно же нет! Я не собираюсь делать вам предложения такого рода. Я скажу вам, что я могу сделать. Я добьюсь того, что эти трагедии в Лондоне будут расследованы заново, и вы будете оправданы.
— Каким образом вы сумеете добиться этого?
— Это не имеет значения, раз это правда. Бак минуту подумал:
— Да, это правда.
— Конечно.
— Но как вы это сделаете? Вы должны подтвердить невиновность человека, которого не знаете, мистер Карпатиу! Как вы можете повлиять на то, что происходит в Лондоне?
Карпатиу вздохнул.
— Бак, я вам уже сказал, что ваш друг Дирк ошибался насчет существования заговора. Я не состою в одной компании с Тодд Котраном, Стонагалом или кем-то еще из международных финансистов, с которыми я имел честь встречаться. Однако есть целый ряд важных решений, затрагивающих их интересы, и тут кое-что от меня зависит.
Бак спросил Карпатиу, не возражает ли он против того, чтобы они снова сели. Карпатиу попросил Розенцвейга оставить их наедине на несколько минут.
— Видите ли, — сказал Бак, когда они уселись, — я — человек молодой, но уже многое повидал. Я чувствую, что довольно близко подошел — ну, не к заговору, а к какой-то затее — в которой вы активно участвуете. Я могу принять участие в игре и сохранить свою жизнь или отказаться и встретить свою судьбу в Лондоне.
Карпатиу поднял руку и покачал головой.
— Бак, повторяю, речь идет о политике и дипломатии, а не о преступлениях и грязных делах.
— Я слушаю.
— Во-первых, несколько слов о подоплеке, — сказал Карпатиу- Я убежден во власти денег. А вы?
— Нет!
— Вы еще убедитесь в этом. Еще в средней школе я добился определенных успехов в бизнесе. Ночами я изучал иностранные языки — те, которые были необходимы для достижения успеха, — а днем проворачивал экспортно-импортные операции и немало заработал. Но то, что мне представлялось богатством, было сущей ерундой по сравнению с тем, чего можно было добиться. Я должен был научиться делать деньги. Это было очень нелегко. В Европейском банке q брал миллионы, а потом выяснялось, что мои главные конкуренты полностью в курсе моих дел. Я терпел поражения в своих начинаниях, терял деньги, но продолжал бороться. Потом тот же самый банк выручил меня из беды и разорил моего противника. Я лично не стремился нанести ущерб конкуренту. Банк сделал это, чтобы я стал их партнером.
— Владельцем этого банка был очень влиятельный американец, не так ли?
Карпатиу не стал отвечать на этот вопрос.
— Что я в конце концов понял — на это ушло почти десять лет — так это то, как деньги уходят туда.
— Куда?
— В мировые банки.
— Особенно в те, которыми владеет Джонатан Стонагал? — предположил Бак.
Карпатиу снова пренебрег вопросом.
— Этот капитал обладает реальной властью.
— Как раз против этого я выступал в своих статьях.
— Речь идет о спасении вашей жизни.
— Я слушаю вас.
— Владелец денег задумывается об их судьбе. Он готов пойти на определенные уступки. Он начинает понимать, что имеет смысл привлечь кого-то — молодого человека, энтузиаста с энергией и свежими идеями.
— Что и произошло в Румынии?
— Бак, не обижайте меня. Предыдущий президент сам просил меня, чтобы я занял его место. Этот шаг был единодушно поддержан правительством и большинством народа. Всем стало лучше.
— Но прежний президент отставлен от власти?
— Он живет в роскоши.
У Бака перехватило дыхание. К чему клонит Карпатиу? Бак смотрел на него, не в состоянии ни шевельнуться, ни заговорить. Карпатиу продолжал:
— Генеральный секретарь ООН Нгумо является президентом страны, население которой голодает. Мир вполне готов принять мой план десяти постоянных членов Совета Безопасности. Эти вещи могут быть совмещены. Генеральный секретарь должен будет посвятить свое основное время проблемам Ботсваны. Если его надлежащим образом стимулировать, он так и поступит. Он станет счастливым и богатым человеком в своей счастливой процветающей стране. Но сначала он должен будет добиться того, чтобы был принят мой план реорганизации Совета Безопасности. Десять его членов составят любопытную смесь, которая будет включать и прежних послов, но по большей части это будут новые люди с огромными финансовыми средствами и прогрессивными взглядами.
— Вы хотите сказать, генеральным секретарем ООН станете вы?
— Я не намерен добиваться этого поста, но если мне будет оказана такая честь, почему я должен отказываться? Кто откажется от такой огромной ответственности?
— Какими полномочиями вы будете обладать по отношению к десяти постоянным членам Совета Безопасности?
— Моя руководящая роль будет состоять в обеспечении эффективной работы ООН. Вы понимаете эту идею? Один руководит диктаторскими методами, другой тем, что дает направление и обеспечивает организацию.
— Разрешите мне высказать дикую идею, — сказал Бак. — А Тодд Котран получит место в обновленном Совете Безопасности?
Карпатиу откинулся назад, как будто что-то обдумывая.
— А ведь это была бы неплохая идея? — сказал он. — Человек, не принадлежащий миру политики, обладающий блестящим умом финансиста, мудрый, благоразумный, позитивно настроенный, мыслящий достаточно глобально, чтобы понять необходимость введения в мире системы трех ваГют, готовый ради этого даже отказаться от собственной валюты — фунта стерлингов. Ничто не помешает ему сыграть эту роль. Я думаю, что уровень комфорта в мире повысится благодаря его деятельности, не так ли?
