Тут Рейфорд вспомнил, что он планировал действовать через Хлою, надеясь, что она сумеет высказаться, так чтобы повлиять на читателей, если это дойдет до публикации. Если Камерон Уильямс думал, что Рейфорд вообще не от мира сего, он мог бы уйти, оставив все эти бредовые идеи.
Бак так и не сумел дать связный ответ. Он чувствовал озноб, но вместе с тем его бросало в жар, он обливался потом. Что же с ним произошло? Он кое-как произнес полушепотом: «Благодарю вас за проведенное время и обед. Я обращусь к вам, когда буду готовить к цитированию то, что услышал от вас». Конечно, это были пустые слова. Он сказал это только для того, чтобы иметь повод для новой встречи с пилотом. У него могли возникнуть новые вопросы, но обычно он не показывал тем, кого интервьюировал, цитаты из интервью. Он доверял своему магнитофону и своей памяти. Его еще ни разу не обвинили в неточном изложении.
Уходя, Бак оглянулся на капитана и увидел странную улыбку на его лице. Что это было? Разочарование? Да, он явно был разочарован.
Бак вдруг вспомнил, с кем он имел дело. Это был умный, образованный человек, безусловно, он знал, что репортеры никогда не свергются со своими источниками. Наверно, он подумал, что журналист просто отмахнулся от него.
«Ошибка новичка, Бак, — упрекнул он себя. — Ты недооценил свой источник».
Когда Бак собирал свою аппаратуру, он заметил, что Хлоя плачет. По ее лицу текли слезы. Что с этими женщинами? Хетти Дерхем пришла заплаканная после разговора с капитаном, теперь Хлоя.
В чем дело? Бак мог что-то предположить, по крайней мере, в отношении Хлои. Неудивительно, если она плакала потому, что ее тронули искренность и откровенность ее отца. У Бака у самого комок встал в горле. Впервые после того, как он лежал лицом к земле во время нордландской атаки в Израиле, ему захотелось найти уединенное место, чтобы расплакаться.
— Могу я задать еще один вопрос не для записи — спросил он. — О чем вы с Хетти говорили в клубе, днем?
— Бак, — резко сказала Хетти, — это не ваше…
— Нет, если вы не хотите, я пойму, — сказал Бак. — Просто мне интересно.
— Это были личные дела, — ответил капитан.
— Понятно.
— Но, Хетти, ничего страшного не случится, если мы расскажем ему, как ты считаешь? Она пожала плечами.
— Не для записи, Хетти, — сказал Бак. — Вы не возражаете, если я спрошу о вашей реакции на все эти события?
— Почему не для записи? — огрызнулась Хетти. — Мнение пилота интересно, а мнение стюардессы — нет?
— Я могу записать, если хотите, — ответил тот. — Просто я не подумал, что у вас есть желание быть записанной.
— Нет, не хочу. Я просто хотела, чтобы меня спросили. А теперь уже слишком поздно.
— Так вам не хочется сказать о том, что вы думаете…
— Ну, ладно, я скажу. Я думаю, что Рейфорд искренен и многое обдумал. Прав он или нет, я не представляю. Это очень далеко от меня. Но я убеждена, что он верит в это. Почему он верит, я не знаю, может быть, потому, что потерял свою семью.
Бак кивнул, вдруг поняв, что он ближе к соображениям Рейфорда, чем Хетти. Он посмотрел на Хлою, надеясь, что и она собралась с мыслями. Она только прижимала платочек к глазам.
— Пожалуйста, не спрашивайте меня сейчас, — сказала она.
Рейфорд не был удивлен ответом Хетти, но его глубоко разочаровала Хлоя. Он был уверен, что она не хотела смущать его, отмежевавшись от сказанного им. Он подумал, что должен быть благодарен ей хотя бы за это. По крайней мере, она тактично относится к его чувствам. Может быть, и ему следовало быть более чутким по отношению к ней. Но он уже принял решение, что не может позволить себе деликатничать. Он будет спорить с ней о вере до тех пор, пока она не примет решение. Во всяком случае, на сегодня было достаточно. Сегодня он больше не будет давить на нее. Сейчас он надеялся только на то, что сможет заснуть, несмотря на все свои огорчения. Он очень любил ее.
— Мистер Уильямс, — сказал он вставая и протягивая руку- Я говорил вам о пасторе в Иллинойсе, который лучше владеет всеми этими вопросами и знает об Антихристе гораздо больше меня. Вам было бы полезно позвонить ему, если у вас есть желание узнать больше. Брюс Барнс, «Церковь новой надежды», Маунт-проспект.
— Я буду иметь это в виду. Рейфорд посчитал, что это было простой вежливостью.
Бак подумал, что поговорить с этим Барнсом — неплохая идея. Таким образом он сможет удовлетворить свой личный интерес и, вместе с тем, не смешивать его с профессиональным подходом.
Все четверо вышли в коридор.
— Желаю вам спокойной ночи, — сказала Хетта. — Завтра у меня ранний рейс.
Она поблагодарила Рейфорда за обед, что-то прошептала Хлое, по-видимому, не получив ответа, и поблагодарила Бака за его утреннее гостеприимство.
— Я обязательно позвоню мистеру Карпатиу как-нибудь на днях, — сказала она.
Бак подавил в себе желание сказать ей о ближайших перспективах Карпатиу. Вряд ли у него найдется для нее время.
Хлоя собралась было последовать вслед за Хетти к лифту, но вдруг она захотела сказать что-то Баку. Он был поражен, когда услышал ее слова:
— Я на минуту, можно, папочка? Я скоро вернусь. Баку польстило, что Хлоя задержалась, чтобы попрощаться с ним лично. Она была очень взволнована, голос ее дрожал, когда она вежливо сказала ему, что у нее был прекрасный день. Он постарался продолжить разговор.
— Ваш отец произвел прекрасное впечатление, — сказал он.
— Я знаю, — ответила она. — Особенно в конце.
— Мне кажется, вы во многом с ним согласны?
— Вам так кажется?
— Конечно. Я сам очень много думал над этим. Хотя, наверно, какое-то время ему было с вами трудно, да?
— Было. Но больше нет.
— Почему нет?
— Вы же видите, как много это для него значит. Бак кивнул. Казалось, она снова занервничала. Он взял ее за руку.
— Мне было очень приятно провести время с вами, — сказал он.
Она рассмеялась, как будто смущенная собственными мыслями.
— В чем дело? — пристал он к ней.
— Ничего, просто глупость.
— Так в чем же дело? Мы оба говорили сегодня много глупостей.
— Я чувствую себя неловко, — сказала она. — Я вас встретила, и вот мы расстаемся. Если вы будете в Чикаго, позвоните мне.
— Обещаю, — ответил Бак, — Не знаю точно, когда, но раньше, чем вы думаете.
Глава 22
Бак плохо спал. Отчасти он волновался из-за утреннего сюрприза. Он надеялся, что Хлою это обрадует. Однако по большей части его души была занята мыслями о чудесах. Если то, что говорил Рейфорд Стил, справедливо — а Бак инстинктивно чувствовал, что если это истинно хотя бы отчасти, то в этом и вся истина, — то почему Баку понадобилась вся жизнь, чтобы прийти к этому? Может быть, он стремился к этому всю жизнь, не сознавая, чего он ищет?
