Она напоила его подогретым молоком и даже подумала, не попросить ли у девушки снотворное. Однако это показалось ей крайним средством. Накачивать химией собственного малолетнего сына? Стереть то, чего не можешь понять, рискуя его здоровьем? Вычистить мозги? Оставить лишь черную мертвую тишину там, где звучат жуткие голоса, зовущие в чуждые пространства? Ну уж нет!.. Хотя… Эта мысль была вроде подтаявшего сгустка шоколада, и Дина долго смаковала ее. Обманчивая сладость и непредсказуемый эффект…
В конце концов она сама незаметно провалилась в сон на незастеленном диване. Ян свернулся калачиком у нее в ногах и положил голову на бедро. Близость матери успокаивала его. Сейчас он сильнее, чем когда-либо, ощущал нерасторжимую связь с нею. Тепло ее тела и ритм дыхания заполнили его маленькую пульсирующую вселенную, в которую не могло проникнуть зло…
* * *
Глухонемая девушка вошла в гостиную, когда оба уже спали. Она приблизилась к дивану и развернула плед, чтобы укрыть мальчика. Потом нагнулась и долго смотрела как завороженная на черный камень, висевший на шее у женщины и оказавшийся во впадине над ключицей. Ее лицо приобрело благоговейное выражение, а в глазах впервые вспыхнул огонек узнавания…
Простояв неподвижно и бесшумно дыша около пяти минут, она протянула руку к камню.
Вдруг ее будто ужалило что-то. Она отшатнулась и открыла рот, но не смогла закричать – из глотки вырвалось только глухое сдавленное мычание. Потом туповатая маска, как занавес, снова опустилась на ее лицо. Молодая цыганка заботливо укутала мальчика в плед и даже ласково погладила его по голове.
Он улыбался во сне. Она тоже улыбнулась и беззвучно прошептала что-то. Может быть, пожелала ему доброй ночи.
Если у него будет спокойная ночь, то и она сможет сегодня поспать.
21. ЯНУС
Он зачерпнул воды из металлической бочки, чтобы напиться. Вода оказалась ледяной, и от нее ломило зубы. Кроме того, она отдавала ржавчиной. Тем не менее он глотал эту отвратительную воду, потому что не знал, когда сможет напиться в следующий раз. За такие подарки в Луна-парке благодарят слепую судьбу.
Склонившись над жидким зеркалом, он увидел черный силуэт своей головы, окруженный призрачной короной из звезд. Трепет восторга охватил его, словно он подсмотрел нечто, не предназначенное для человеческих глаз. Миры крутились под ним. Неисповедимая, головокружительная карусель холодных далеких огней…
Янус поднял голову и посмотрел вверх.
Небо было затянуто тучами, настолько плотными, что за ними не угадывалась Луна – вечная спутница и свидетельница его странствий. Госпожа его сновидений…
К подобным безобидным штукам он давно привык. Подумаешь отражение! Подумаешь бочка с ледяной водой посреди теплой пасмурной ночи, в которой видны звезды чужого мира! Ничего особенного…
Он снова посмотрел вниз. Если бросить в бочку камень, рано или поздно услышишь стук. Гораздо труднее было привыкнуть к переменам собственного лица.
Вот и сейчас он потрогал эту грубую, но живую МАСКУ из кожи, мышц, сухожилий. Подвигал ею, как умел. Почувствовал колкую щетину, которая будто сторожила твердые потрескавшиеся губы… Это было лицо юнца, еще не знавшее бритвы.
Сколько же у тебя всего лиц, странник? И кто выбирает их? Ты сам или тот, кто сидит внутри тебя? Тот, кого в некоторых «фрагментах» реальности называют «всадником»? Личный сатана… А ты – лишь одна из его «лошадок». Что делают с загнанными лошадьми? Сам знаешь…
Заглянуть СЕБЕ в глаза не удалось – слишком мало света вокруг. Темные провалы глазниц казались еще более глубокими, чем угольные мешки между звездами. И там-то уж точно не было никаких отражений.
Он пил до тех пор, пока вода не приобрела кислотный привкус и его потянуло на рвоту. Он выпрямился и посмотрел на то, как восстанавливается изображение звездной полусферы, разбитое его ладонями. Этот секундный интерес мог стоить ему жизни.
Но опять повезло. Хруст стекла, раздавленного чьей-то подошвой, выдал присутствие чужого. Янус резко обернулся и остолбенел. Неужели на этот раз слишком поздно?
На него был наставлен револьвер тускло-серебристого оттенка. Большой револьвер неизвестной ему модели, продукт совершенной технологии. Неудивительно, что на человека, державшего его, Янус обратил внимание во вторую очередь. Вначале – оружие; все остальное – потом. Только один вопрос, кроме жизни и смерти, имел значение: как незнакомцу удалось протащить СЮДА огнестрельную погремушку?
Впрочем, и об этом Янус думал отвлеченно – шансов у него не было. Чужак подобрался почти вплотную, и было непонятно, почему он медлит с выстрелом. Кроме револьвера, поблескивали белки его глаз и зубы.
– Привет, сынок, – сказал незнакомец. – Наверное, думаешь, как некстати было бы умереть в такую ночь, а? Не бойся. Я тебя не буду убивать. Пока.
Янус немного расслабился, хотя отсрочка могла оказаться только шуткой маньяка. Все, кого он до сих пор встречал в Луна-парке, были в той или иной степени маньяками. Он и сам себя считал маньяком, одержимым поисками Дома Святых. Того места, где его избавят от влияния Луны. А без одержимости долго не протянешь…
– Поговорим? – предложил чужак.
– Где и о чем?
Тот ткнул стволом в направлении старого сарая, который Янус обследовал полчаса назад, обнаружив там только две перевернутые лодки с пробитой обшивкой. Но теперь на сарае зажглась неоновая вывеска «бар» и название «Последняя четверть». А потом и за спиной вспыхнуло пламя.
Янус покосился через плечо. В металлической бочке, из которой он пил совсем недавно, пылал костер. Очень своевременно – удобный выпал «фрагмент». Заметно похолодало; с беззвездных небес зарядил ледяной дождь, и действительно было бы неплохо погреться возле живого танцующего огня…
Иногда все менялось слишком быстро. Перемены неприятны, когда за ними невозможно уследить. И только постоянная цель помогала примириться с непредсказуемыми судорогами окружающего мира. Однако Янус не думал, что этой ночью приблизился к своей цели. Вероятно, абсурдные чудеса перестанут происходить только тогда, когда его самого «исправят».
Он подошел к бочке и поднес руки к огню. Настоящее пламя, настоящее тепло. В бочке горели обломки стульев, и пахло мебельным лаком.
Янус бросил взгляд в небо, затянутое непроницаемой пеленой. В который раз Госпожа подвела его – сегодня была Фаза Любви. Хотя как знать, что ожидало его за порогом следующей минуты?..
Лицо незнакомца, озаренное пламенем, можно было разглядеть теперь во всех подробностях. Оно оказалось очень бледным, породистым, злым и умным. С тонких губ не сползала ироническая улыбочка.
Янус уже прошел через это – ирония была неплохой защитой. Но только среди людей и до определенного момента. Потом в игру вступали более весомые аргументы. Впрочем, у чужака были и такие – он не спешил убирать револьвер.
