Комната выходит на север, в ней всегда полутемно и прохладно, а в особенно жаркие дни, когда зной просачивается даже сквозь толстые стены, мы расставляем повсюду сосуды с водой. Королева терпеть не может жару.
В углу натянута самая старая, плотная паутина, и в ней сейчас сидела Королева Мэй. Или лежала, или стояла, не знаю, как правильно сказать. По моим понятиям, разница между "сидела" и "стояла" – если речь идет о нашей Королеве, да и о других Пауках – только в том, что в первом случае лапы у нее подогнуты, а во втором выпрямлены. Что касается слова "лежала", то, по-моему, оно к Паукам вообще неприменимо. Несмотря на открытое окно, в воздухе явственно ощущался присущий всем нашим властителям острый, какой-то смолистый запах. По-своему, даже приятный, хотя я знаю, многим он не нравится. Антару, к примеру.
Королева Мэй еще молодая; у нее только один раз были дети. По сравнению с другими Пауками, она не очень высокая – ее голова находится примерно на уровне моей груди. Но это в том случае, если она, вот как сейчас, сидит. Если же наша Королева поднимется, то она окажется на голову выше меня. Лицо у нее отдаленно похоже на человеческое, если не считать того, что оно никогда не меняет своего выражения. Правда, у меня не было возможности рассмотреть его как следует. Королева терпеть не может, когда смотрят ей в лицо или, тем более, в глаза.
Зато я хорошо изучила ее округлое, ворсистое туловище, местами черное, местами коричневое, и крепкие суставчатые лапы с жесткими когтями.
Не знаю, красива ли Королева Мэй с точки зрения Пауков; не знаю даже, существует ли у них, вообще, такое понятие, как красота. Да и какое мне до этого дело? Главное – в точности выполнять все ее приказания, и тогда ничего плохого не случится.
Стараясь все время помнить об этом, я вошла в ее комнату, сразу же опустила голову и уставилась в пол. Мгновенно возникло острое ощущение холода и покалывания во лбу – как всегда, когда она копается у меня в голове. Это продолжалось довольно долго, и я непроизвольно вздрогнула. Ужасно неприятное чувство.
– Ты – младшая самка моего гнезда по имени Марта? – прозвучал в голове ровный, лишенный интонаций голос.
– Да, Королева, – ответила я, по-прежнему не поднимая головы.
– Сколько тебе лет?
Меня так удивил этот вопрос, что я непроизвольно вскинула голову, но тут же снова опустила ее.
– Шестнадцать.
– Подойди поближе. Я сделала несколько шагов вперед и остановилась. Еще. Еще. Ближе, тебе говорят!
В то же мгновенье как будто неведомая сила стиснула меня со всех сторон и швырнула в сторону Королевы.
Внезапно расстояние между нами стало настолько невелико, что я испугалась, как бы не задеть Королеву – этого она тоже не выносит. Я съежилась, стараясь занимать как можно меньше места, еще ниже наклонила голову и даже зажмурилась.
Исходящий от Королевы запах сейчас просто бил в нос. Я почти физически ощущала ее взгляд, который шарил по моему лицу и телу – пристальный, холодный и какой-то… оценивающий.
– Можешь идти, – сказала, наконец, Королева. И передай старшей самке моего гнезда, что я хочу ее видеть.
Я открыла глаза и попятилась, краем глаза заметив, что чайка в тенетах уже больше не трепыхается.
Я быстро сбежала по лестнице, недоумевая, что бы все это значило.
Отец и Пит уже ушли на рыбалку, со двора доносились крики мальчишек, которые играли в мяч. За обеденным столом сидела одна мама с Кумой на руках.
– Ну, что? – тревожным шепотом спросила она.
– Королева хочет видеть тебя.
– Меня? Зачем? – Ее лицо пошло красными пятнами, она еще крепче прижала к себе малышку, как бы опасаясь хотя бы на мгновенье выпустить ее из рук.
Я пожала плечами.
– Откуда мне знать? Да не трясись ты так, – сказала я, забирая у нее Куму. Иди.
Мама тоже пробыла наверху недолго, а вернувшись, выглядела более испуганной и растерянной, чем когда-либо.
– Она… Королева велела, чтобы я приготовила для тебя нарядное платье и… И чтобы завтра с утра ты надела его и никуда не уходила, дожидалась ее распоряжений. Зачем это? Что у нее на уме? А вдруг она… – глаза мамы мгновенно наполнились слезами.
Она от страха всегда теряет всякий здравый смысл, и тогда в голову ей лезут несусветные глупости. Просто начисто перестает соображать.
– Ты что, боишься, что она хочет меня съесть? Ну, подумай сама, при чем тут, в таком случае, платье? – спросила я, и мама часто-часто закивала головой, смаргивая слезы. И вообще, ты же знаешь, Королева никого не станет есть просто так, ни с того, ни с сего. Вот если бы я что-нибудь нарушила, тогда другое дело, но в этом случае она прямо так об этом и сказала бы… Хотя вообще-то непонятно, конечно. Нарядное платье, надо же. Но пока ничего страшного во всем этом я не вижу. Ладно, нам пора в школу.
Я отдала Куму маме и подошла к окну. Мальчишки больше не бегали по двору. Кособокий матерчатый мяч с надорванным боком валялся в стороне, а сами они, сблизив головы, на корточках возились у сарая и о чем-то шептались. Наш ручной крыс Фути сидел на задних лапах неподалеку и внимательно наблюдал за ними, смешно подергивая усатой мордочкой.
– Эй, Вандер! – позвала я. Пошли в школу!
Ребята, как по команде, подняли головы, и воспользовавшись этим, из их рук с квохтаньем вырвалась курица. Фути проводил ее заинтересованным взглядом и облизнулся. На траве осталась валяться красная тряпка. Кажется, это были мои старые трусики, которые я пустила на тряпки. Похоже, мальчишки пытались напялить их на несчастную пеструху. Вот сорванцы!
Я погрозила им пальцем. Вандер тут же вскочил и побежал к дому, а Блай сунул руки в карманы коротких штанов, отставил ногу и поднял голову, точно внезапно увидел в небе что-то безумно интересное. Дескать, о чем это ты? Знать ничего не знаю и ведать – не ведаю…
– 3
Наша школа находится в самом большом и просторном доме, который, кроме этого, служит музеем или, как мы его называем, Домом Удивительных Вещей.
В ней учатся дети от шести до шестнадцати, хотя некоторые, кто посообразительнее, начинают ходить туда раньше, а другие, наоборот, задерживаются дольше. Вообще, на занятия может прийти любой, кто пожелает, независимо от возраста. Я, к примеру, собираюсь посещать уроки до тех пор, пока обстоятельства позволят. А может быть, и сама когда-нибудь стану учительницей. По правде говоря, это моя давняя мечта.
Тут и в самом деле много удивительных вещей. Некоторые из них сохранились еще с тех далеких времен, когда на острове жили наши предки, а в последующие годы музей пополнялся – и пополняется до сих пор – за счет находок.
Мало кто решается заходить в глубину острова, в его лесистую и болотистую часть.
Диких зверей там теперь нет, но зато есть хищные растения и насекомые; кроме того, неопытному человеку ничего не стоит заблудиться в чаще или утонуть в болоте. К тому же все знают, что там до сих пор скитаются призраки тех, кто когда-то умер на острове или в море без покаяния и не был похоронен как положено. В общем, нормальные люди ходят себе по краю леса, стараясь в него не углубляться без крайней необходимости.
