Теперь Дерек эту самую природу почти возненавидел и поэтому все оставшееся время они просто шатались по огромному городу. Там по улицам сновали длинные черные мобили, низкие, широкие и плоские, точно жуки; между небоскребами, закладывая немыслимые виражи, скользили похожие на диковинных бабочек разноцветные аэрокары и спидеры; на дороге то и дело попадались маленькие, голубые в белую полоску роботы-уборщики, которые кидались подбирать каждую бумажку или окурок. Но, главное, там были тысячи – нет, миллионы! – людей, общества которых Дереку сейчас так не хватало.
И конечно, именно Чип вечером третьего дня напомнил Дереку, что, "как ни жаль, старина, но тебе, наверно, пора возвращаться".
У мальчика всегда было удивительно сильно развито чувство ответственности. У Дерека оно тоже еще не угасло – хотя, по правде говоря, едва теплилось – поэтому они и распрощались прямо там, в маленьком уличном кафе, где Чип потягивал колу и бросал заинтересованные взгляды на сидящую за соседним столиком долговязую девицу, которая не обращала на него никакого внимания. Там они и встретятся в следующий раз, будто Дерек никуда и не уходил. А пока он благодарно сжал руку Чипа, мысленно сказал "возврат" и увидел, как кафе стремительно удаляется, а фигура мальчика становится все меньше, меньше, в конце концов превращается в крошечную сверкающую точку и гаснет. И вот уже нет ни города, ни кафе – нет ничего, кроме тьмы, неприятного гула и пощелкивания в голове и еще более неприятного, какого-то тянущего ощущения в левом коленном суставе. Мартин Брук тоже всегда жаловался, что у него с перепоя болит голова. А что касается сустава… Это, наверно, от долгого сидения в одной и той же позе. А может, просто от старости.
Дерек медленно стянул шлем, перчатки и не слишком внимательно обвел взглядом небольшой зал наблюдательного пункта. На его стенах мерцали обзорные экраны, позволяющие наблюдать практически за всем островом.
И, конечно, за время "отсутствия" Дерека здесь ничего не изменилось. Он, собственно, ничего другого и не ожидал. Что такое три дня по сравнению с вечностью?
Не сходя с места, он включил программу контроля.
Пока она работала – при этом внутри то там, то здесь возникало легкое ощущение, напоминающее щекотку – Дерек сидел, упорно отгоняя от себя крамольную мысль, которая в последнее время все чаще не давала ему покоя. А что, если заблокировать механизм возврата, снова натянуть шлем, перчатки и вернуться к электронному Чипу, но уже навсегда? Или, точнее, до тех пор, пока "смерть не разлучит нас", потому что рано или поздно его сидящее перед компьютером тело, конечно же, непременно умрет. Но это произойдет не скоро, очень, очень не скоро, а до тех пор… До тех пор он, по крайней мере, не будет так бесконечно одинок.
Дереку казалось, что он всерьез обдумывает такую возможность, и все же где-то глубоко внутри он отдавал себе отчёт в том, что не сделает этого никогда. Более того. Испытывая что-то вроде угрызений совести, он дождался, пока отработала программа контроля, убедился, что на этот раз у него "полетели" целых две микросхемы и сдвинул указатель таймера возврата с крайнего правого положения, означающего, что время не ограничено, до отметки "двое суток". Вот так, во всем надо знать меру, друг Дерек, а не то…
Нет, он не станет запойным пьяницей, неспособным оторваться от бутылки – хотя бы потому, что всегда терпеть не мог Мартина Брука и меньше всего хотел сделаться похожим на него. Но это, конечно, не главное. Главное – он органически не мог предать тех, кто доверил ему этот пост. Даже если, как ему в последнее время все чаще казалось, они оставили его здесь просто на всякий случай, хотя и предполагали, что вероятность возникновения этого самого "случая" очень близка к нулю. Все равно, он будет стоять до конца. До тех пор, пока не кончатся запасные детали, микросхемы и материалы, из которых можно их изготовить, и пока в результате этого он просто не утратит способность функционировать. Вот разве что тогда, предчувствуя близкий конец… Да что об этом думать? До конца еще очень, очень далеко.
Дерек встал и первым делом отправился в небольшую ремонтную комнату, расположенную тут же, при наблюдательном пункте. Заменил вышедшие из строя микросхемы и изрядно опустошенный блок питания, тщательно смазал механические сочленения левого колена. Несколько раз согнул и разогнул ногу – вроде бы все в порядке. В голове тоже сразу прояснилось; можно считать, что Дерек "опохмелился", как говаривал все тот же Мартин Брук, будь он неладен.
Вернувшись на наблюдательный пункт, Дерек снова небрежно скользнул взглядом по экранам. Проверяя показания датчиков, регистрирующих температуру и состав воздуха, направление и силу ветра, влажность почвы и прочее в том же духе, он только сейчас заметил, что на пульте мигает крошечный красный огонек. Одна из множества солнечных батарей – их "цветы", похожие на серебристые зонтики, "росли" по всему острову – вышла из строя.
Дерек отправил на поиски "птичку", которая быстро обнаружила сломанную батарею и заменила ее исправной. Дерек следил за этим процессом с помощью экрана; снаружи недавно наступил полдень, погода стояла ясная, и все было отлично видно.
Когда "птичка" вернулась, Дерек внимательно изучил сломанную батарею. Ее стебель оказался перегнут пополам, а некоторые тончайшие проводки многожильного внутреннего кабеля были даже порваны. Чувствовалось, что кто-то пытался сломать прочный стебель и трудился над ним долго и упорно. Неужели на острове снова появились дикие звери, подумал Дерек?
Вначале кабаны неоднократно пытались перегрызать или подрывать солнечные батареи. Непонятно только зачем. Хотя, может быть, металлические стержни содержали какое-то вещество, которого диким свиньям не хватало?
Как бы то ни было, кабанов Дерек давным-давно изничтожил, так же как крокодилов, крыс, змей и комаров – короче, всех животных и насекомых, которые могли бы досаждать человеку, если бы он тут появился. Остались лишь совершенно безобидные существа вроде птиц, тушканчиков и других мелких животных в том же духе, а также муравьев, бабочек, стрекоз и пчел.
И все же нет-нет да и появлялись неведомо откуда иногда хорошо знакомые, а иногда совершенно неизвестные хищники; вроде Уродов хотя бы. Может, птицы их каким-то образом заносили? Или ветер? Впервые столкнувшись с Уродами, Дерек перерыл всю биологическую энциклопедию, пытаясь выяснить, какими повадками обладают эти огромные мохнатые восьмилапые и Восьмиглазые звери с мордами, издалека удивительно смахивающими на человеческие лица, и устрашающими клыками, через которые они впрыскивали своим жертвам яд. Но ничего похожего не обнаружил.
Во время очередной встречи он описал их Чипу – даже попытался нарисовать веткой на песке, не слишком удачно, правда – и тот сказал, что больше всего они напоминают ему пауков, если не считать некоторых деталей и размера.
Пауки всегда водились на Земле, объяснил Чип, но были очень невелики; что-то вроде комаров или мух, лишь некоторые чуть крупнее. Потом Дерек отыскал в энциклопедии пауков; действительно, Уроды очень на них походили. Странно, что он сам этого не заметил. Скорее всего, потому, что сосредоточил свое внимание исключительно на крупных животных. Уроды, кстати, напоминали пауков и тем, что тоже плели паутину, только ловили с ее помощью не мух и мошек, а птиц и животных. Пытались и с ним справиться таким же образом, но, как говорится, не на того напали.
