– Но ты и вправду чокнутый.
– Я всего лишь сказал, что вижу, как мама выглядывает из окна спальни.
– Вот я и говорю. Мама же там, у пруда! Удивленный, Ричард обернулся. Кристин шла к ним с коробкой для пикников в руках. Ричард снова повернулся к дому. Очень странно. Он же совершенно ясно видел лицо Кристин в окне. Во всяком случае, чье-то лицо. Щурясь против солнца, он осмотрел все окна. Лицо скрылось.
Он покачал головой. Конечно, никакого лица и не было. До дома не меньше пятидесяти ярдов. В стеклах окон отражаются деревья. Просто он принял за лицо отражение какого-то чертова дерева. Так же, как принял размокшую в пруду газету за Эми. “В конце концов, я же писатель, – подумал он, – Мне за богатое воображение неплохо платят”. Ричард улыбнулся про себя: как будто воображение – что-то вроде машины для наклейки этикеток на бутылки с шампунем.
Кристин принесла для ребят – колу, а для него – баночку холодного пива.
– Я знаю, что еще утро, – объяснила она с улыбкой, – но какого черта? Ты в отпуске и честно заслужил выпивку.
Он поцеловал жену.
– Господи! Солнечный день, ракета с полными баками, счастливые дети, щедрая жена и холодное пиво! О чем еще может мечтать человек?
– Хороший вопрос, – заметила она с коварной улыбкой. – До вечера еще далеко, мало ли какие сюрпризы он принесет.
– Ого! – он поднял брови. – Еще одно слово, и я вывернусь наизнанку.
– А вот послушай, – она зашептала ему на ухо.
Теплое дыхание приятно щекотало ухо и возбуждало не меньше, чем слова. Случайно он снова повернулся к дому.
Взгляд невольно искал бледное лицо, выглядывающее из-за стекла.
“Да нет там никакого лица, Ричард. Твоему воображению только дай волю, шляпу с головы снесет”. И все-таки он почти уговорил себя пойти проверить, действительно ли в доме пусто, когда Кристин игриво сшибла его на землю, требуя, чтобы и ей позволили запустить ракету. Он пощекотал жену, вызвав взрыв хохота. Эми радостно подскочила и пнула его в бок. Он сгреб маленькую разбойницу в охапку и стал щекотать обеих.
Ему хотелось, чтобы этот счастливый день никогда не кончался.
Глава 10
Горячей
– Тут Джо звонил, – вспомнила Кристин, когда они с Ричардом уселись во дворике выпить белого вина. – Спрашивал, приедешь ли ты к нему на пикник в саду?
– Честно говоря, я еще не решил. Если в субботу будет погода, как сегодня, я бы лучше прокатил Эми на пароходике в Кейли.
– Это и в другой день можно сделать.
– В субботу у них праздник. Команда в костюмах книжных героев, всюду расклеены нарисованные рожицы и все такое.
Он непринужденно болтал, прихлебывая вино, но больше всего на свете мечтал увильнуть от визита к Джо. Большинство гостей будут из тех, кто любит поесть и выпить на дармовщину. Они называют себя бизнесменами, а по сути, околачиваются на задворках настоящего бизнеса, проживая, насколько мог судить Ричард, семейные сбережения, бабушкино наследство, а то и жалованье работающих жен.
Самая подходящая компания для Джо. Он за всю жизнь и дня не проработал. Теоретически, шурин возглавлял компанию “Баррас и сын”, созданную отцом Кристин. Толковый был старик, и пока он вел дела, компания приносила доход. Десять лет спустя после его смерти в их собственности оставалась небольшое конторское здание в городе, арендная плата за которое и составляла доходы Джо, что же касается дивидендов... Ричард признавал, дивиденды были. Ежегодные дивиденды честно делились между Кристин и Джо.
Свою долю семья Янг ежегодно растрачивала в первый же выходной в парке аттракционов. Вернувшись домой и высыпая сдачу в вазочку для мелочи, Ричард представлял, как перевернулся бы в гробу старый Баррас-“Бисквит”, узнай он, как запустил сын и наследник семейное предприятие. Солнечная Поляна составляла остальную часть наследства, вот только это “ценное имущество” не стоило ни гроша.
– Прекрати, Ричард! Ты меня слышишь?
– Извини?
– Ты так сжимаешь стакан, что он сейчас разобьется.
– Я и не заметил.
– С тобой все в порядке?
Он рассмеялся:
– Вот это называется: расслабился! Не умею я отдыхать.
Она улыбнулась, но карие глаза остались озабоченными.
– Придется поработать над твоим отдыхом. Ты не из-за египетской поездки так расстроился?
– Нет, – солгал Ричард, сознавая, что Солнечная Поляна и новая затея Джо все больше раздражают его. – Тебе налить?
– Давай напьемся, и к черту все!
Ричард наполнил стаканы и потянулся, чувствуя, что ему полегчало. Солнце уже зашло, и небо понемногу теряло голубизну. Приходилось признать, что мир чертовски хорош. Еще часок они просидели за столиком перед домом, попивая вино и болтая ни о чем, радуясь компании друг друга. Свеча в фонаре отбрасывала золотистые, как персик, блики на цветы клематиса, ночные мотыльки порхали в кругу света, над головой мелькали летучие мыши, а еще выше ярко горели звезды. Время от времени Ричард поглядывал на черный силуэт дома на фоне звездного неба. Ребятишки давно уснули. Теперь их и пушками не разбудишь.
Кристин придвинулась поближе и принялась гладить ему шею.
Ее белая футболка светилась в темноте, глаза мерцали, и зубы поблескивали улыбкой между полных губ.
– Ну как, расслабляешься?
– Понемногу, – улыбнулся он. Приятно было ощущать ее легкие пальцы на затылке.
Ее глаза все ярче блестели в темноте.
– Ну вот, сегодня ты у меня полностью расслабишься. Моя цель нынче ночью – сделать тебя счастливым.
– И как ты собираешься этого добиться?
– Вот так.
Она немедля опустилась перед ним на колени, вытянула из-за пояса футболку и принялась целовать голый живот.
Ричард закрыл глаза, отдавшись восхитительному ощущению прохладных губ, касающихся кожи, и шелковистых волос, скользящих от груди к поясу джинсов.
– Кристин, может, лучше продолжим в комнате?
– Кто нас тут увидит? – слова перемежались поцелуями. – Мотыльки... летучие мыши... лиса... кролики... ангелы...
Она расстегнула ему джинсы, и Ричард задохнулся от наслаждения. Губы гладили кожу, возбуждали, сердце билось быстрее. Он не заметил, когда она стянула футболку. Ричард гладил ее гладкую спину, чувствуя ладонью, как изгибается и вытягивается позвоночник. Кое-как избавившись от джинсов, неловко стянув кроссовки, он позволил жене увести себя – не за руку – о, Господи, вовсе не за руку – на газон. Их губы встретились. Они упали на траву, чувствуя обнаженной кожей ее упругость, и покатились, сцепившись в нежной схватке, где каждый старался оказаться наверху.
