Задкиил ощутил присутствие постороннего в часовне-морге и, не поднимаясь с колен, слегка пошевелился.
— Говори, — негромко произнес он с закрытыми глазами.
— Мой лорд, это я, Рескиил, — откликнулся сержант-командир.
Задкиил уловил скрип доспехов. Астартес поклонился, хотя он и не мог этого видеть.
— Я хотел узнать о судьбе капитана Баэлана, мой лорд, — после короткой паузы добавил Рескиил. — Он исцелился?
Задкиил не сомневался, что тщеславный щенок собрался занять место раненого штурм-капитана и таким образом добиться большего могущества и влияния на флоте. Но адмирала Несущих Слово это не тревожило. Амбиции Рескиила намного превосходили его умственные способности, и потому его было легко контролировать и подчинять своей воле. В отличие от Ултиса, чей юношеский идеализм и бесстрашие внушали ему тревогу, к желанию Рескиила продвинуться по служебной лестнице Задкиил относился спокойно.
— Да, несмотря на смертельное ранение, наш добрый капитан исцелился, — ответил Задкиил. — Но для полного восстановления его тело приведено в бессознательное состояние. — При этих словах он обернулся и посмотрел в глаза сержант-командиру. — Некоторое время Баэлан не сможет выполнять свои обязанности, капитан. И это укрепляет твои позиции в моем штабе.
— Мой лорд, я не хотел…
— Нет, конечно нет, Рескиил, — невесело усмехнулся Задкиил. — Ты пострадал ради нашего дела, и твоя жертва не останется без вознаграждения. Ты возьмешь на себя обязанности Баэлана.
Рескиил кивнул. Пожиратель Миров раздробил ему одну сторону черепа, и теперь половину лица заменяла металлическая сетка, привинченная к скуле и челюсти.
— Сегодня мы потеряли многих боевых братьев, — сказал он, показывая на тела, лежащие перед Задкиилом.
— Они не потеряны, — возразил Задкиил.
Все убитые Несущие Слово были уложены у погребальной плиты, пока с них не снимут доспехи и не извлекут геносемя. Один из мертвецов, уставившись в потолок, лежал прямо перед Задкиилом. Он бережно закрыл ему глаза.
— Они будут потеряны только в том случае, если им не найдется места в Слове.
— А что с Ултисом?
Задкиил окинул взглядом ряд тел.
— Пал на Бакке, — солгал он. — И вместе с ним весь Ученый Ковен.
Рескиил сердито скрипнул зубами:
— Будь они прокляты!
— Мы никого не будем проклинать, Рескиил, — резко возразил ему Задкиил. — И даже Лоргар не будет этого делать. Прихвостни Императора сами себя проклянут.
— Мы должны развернуться и выбить их из реального мира.
— Сержант-командир, тебе не пристало говорить, что должен делать этот корабль, а чего не должен. Перед лицом этих верных братьев не стоит забывать о своей цели.
Для выражения неудовольствия Задкиилу даже не потребовалось повышать голос.
— Прошу меня простить, адмирал. Я… потерял братьев.
— Мы все что-то потеряли. Но так записано: прежде чем достигнуть победы, нам предстоят большие утраты. Нельзя ожидать чего-то другого. Мы не будем останавливаться ради боя против «Гневного», потому что это означало бы потерю времени, а у нас его нет. Наша миссия во многом зависит от точности. Кор Фаэрон не опоздает, значит, и нам нельзя задерживаться. А что касается «Гневного», то для него имеются другие средства.
— Ты говоришь о Всорике?
Задкиил, на мгновение утратив контроль над своими чувствами, крепко сжал кулаки.
— Не подобает произносить его имя в этом месте. Приготовь собор к его приему.
— Слушаюсь, — ответил Рескиил. — А как быть с выжившим Астартес?
— Выследи его и убей, — приказал Задкиил.
Сержант-командир отсалютовал и покинул часовню.
Убедившись, что Рескиил ушел, Задкиил жестом пригласил выйти из тени тайного посетителя.
Магос Гуреод, постукивая механодендритами, медленно проковылял к освещенному свечами центру.
— Ты получил Баэлана? — спросил адмирал.
Магос кивнул:
— Все готово, господин.
— Тогда немедленно приступай к процессу перерождения.
Гуреод, поклонившись, вышел из зала.
Оставшись в полном одиночестве, Задкиил окинул взглядом ряд тел. В другом зале вместе с погибшими членами экипажа «Яростной бездны» лежали тела Астартес, убитых в машинном отделении и в соборе. Они не получат благословения. Да они бы и отказались от этой чести, поскольку не понимали, какое значение имеет молитва и вера. Им нет места в Слове. Они отвергли его.
Эти Астартес, объявленные врагами Лоргара, будут потеряны безвозвратно.
Примерно через час после входа «Гневного» в варп Цест вновь отправился на нижнюю палубу, где располагалась гауптвахта. Добравшись до нужной камеры, он обнаружил, что Руджвельд все так же ревностно охраняет вход. На этот раз Кровавый Коготь, понимая, что капитан Ультрамаринов не потерпит неподчинения, не проявил ни тени сопротивления и без приказа отступил в сторону.
Полутемная камера заключения, а теперь и дознания, была точно такой же, какой Цест ее запомнил, только в воздухе появился резкий запах меди и пота.
— Есть какой-нибудь прогресс? — тихо спросил он у Лаэрада, стоявшего у самой стены.
Апотекарий с бледным как смерть лицом отдал честь капитану.
— Никакого, — прошептал он.
— Совсем ничего? — переспросил Цест. — Он не выдал никакой информации?
— Нет, мой лорд.
— Бриннгар…
— Твой апотекарий знает свое дело, — проворчал Космический Волк, стоя спиной к Ультрамарину и тяжело дыша после утомительного дознания.
Затем он все же обернулся, продемонстрировав осунувшееся лицо и забрызганный кровью торс. Кулаки Космического Волка, покрытые ссадинами, были крепко сжаты.
— Он жив? — спросил Цест.
Озабоченность в его голосе объяснялась не опасением за здоровье пленника, а страхом потерять единственный шанс.
— Жив, — ответил Бриннгар. — Но, клянусь океанами Фенриса, он очень молчалив. Он даже не назвал своего имени.
Цест на мгновение ощутил холод отчаяния. Время уходит. Сколько еще варп-прыжков придется совершить, прежде чем они достигнут Макрейджа? Сколько у них останется шансов остановить Несущих Слово? Он понимал, что одного корабля, даже такого огромного, как «Яростная бездна», недостаточно, чтобы угрожать Макрейджу и Легиону. Одного только орбитального флота над родным миром Ультрамаринов было бы достаточно, чтобы его уничтожить, не говоря уже о Жиллимане и воинах Легиона, собравшихся неподалеку, в системе Калта. Но явно готовилось что-то еще, о чем Цест не имел ни малейшего представления. «Яростная бездна», безусловно, была частью какого-то замысла, он это чувствовал, и именно в этом таилась реальная угроза. Несущего Слово необходимо было сломить, и как можно быстрее, выяснить все, что ему известно, в том числе и способ уничтожения корабля.
