Звук шагов заставил его обернуться и посмотреть на своего спасителя. Из темноты вышел Скраал, держа в вытянутой руке еще дымящийся пистолет.
— Я думал, ты давно погиб, — прошептал старый Волк и потерял сознание.
Мхотеп вправил выбитое плечо и поморщился. Но причиной тому была не боль, а разочарование: рука, а вместе с ней и копье не будут обладать прежней силой. Он прислонился к переборке и пару раз глубоко вздохнул.
Схватка увела их с Всориком из капитанской рубки вдоль по коридору к помещениям для старших офицеров, где до заключения в камеру размещался и Мхотеп. Этот отсек был расположен достаточно близко к рубке на случай срочного вызова кого-то из командиров. Все это перед лицом неминуемой смерти не имело никакого значения, тем более что разгром, учиненный во время битвы, будет довершен окончательной гибелью корабля.
Разглядывая обвалившийся потолок, остатки двух палуб, пронзенных немногими сохранившимися колоннами и опорами, Мхотеп осознал, что на командной палубе он остался единственным живым. Демона он потерял из виду, когда пол под ними провалился и Мхотеп приземлился ярусом ниже. Всорик мог быть где угодно. Во рту ощущался привкус крови, и сын Магнуса знал, что грудная костяная пластина, образованная из ребер, треснула. Прерывистое дыхание указывало на то, что одно из легких проткнул осколок ребра, а вправленное плечо жгло словно огнем.
Он понимал, что сражение пошло совсем не так, как он надеялся.
— Ты все время сопротивлялся, — раздался голос демона. — Я натравил на тебя твоих братьев, подсказывал путь, но ты отказался. Это было глупо.
Мхотеп попытался проследить направление звука, но голос звучал отовсюду:
— Ты хоть понимаешь, насколько непрочной оказалась семья Императора? Как легко его сыновья затевают между собой войны? Мне ничего не стоило возбудить ненависть к тебе в душе Волка и не намного труднее было убедить капитана-пуританина отказаться от твоей защиты.
Мхотеп проигнорировал насмешку и постарался сосредоточиться. На командной палубе было темно, поскольку все источники энергии давно отказали, и он закрыл глаза, полагаясь на свою психическую силу. Система жизнеобеспечения тоже не работала, воздух становился все более душным, и Мхотеп старался дышать ровно, чтобы не расходовать лишнего кислорода.
— Империум падет, — заявил Всорик. — Галактика омоется огнем и кровью. Господству человечества придет конец.
Мхотеп окинул окрестности мысленным взглядом. Мир виделся ему серым и безжизненным, и лишь тела убитых офицеров мерцали, словно угасающие свечи. Но вскоре его внимание привлекла яркая искра жизни, горевшая злобным красным пламенем. Он увидел истинную сущность демона. Его шкура, словно раскаленная броня, ярко светилась, над ухмыляющейся мордой поднимались ребристые рога. Спину покрывала щетка косматой черной шерсти, над плечами трепетали огромные, кое-где порванные крылья, когтистые лапы скребли по полу.
— Я тебя вижу, — прошептал Мхотеп и метнул оружие.
Золотое копье пронзило шею Всорика, вызвав яростный рев. Мхотеп быстро открыл глаза. Демон снова предстал перед ним во плоти. Легионер Тысячи Сынов ринулся на врага, намереваясь воспользоваться хотя бы этим малым преимуществом.
Демон извивался и корчился от боли, которую наконечник копья причинял его эфемерной плоти. Огромная пасть растянулась почти на всю длину корпуса и, как только Мхотеп подбежал, извергла фонтан раскаленных осколков костей. Один из них попал в ногу Астартес и легко пронзил его доспехи. Но Мхотеп уже успел выдернуть копье, отшатнулся и снова бросил оружие, прорвав плечевую мышцу демона.
В этот момент накренившийся пол палубы не выдержал, и оба противника полетели в темноту. Падение прекратилось в межпалубном пространстве, отделявшем помещения команды от нижних технических отсеков. Здесь царил леденящий мрак. Мхотеп скатился с демона, принявшего на себя всю тяжесть падения, и, хромая, попятился.
Всорик тоже поднялся, и каждое его движение сопровождалось скрежетом разрывающегося металла. Все опоры и балки здесь уже сломались. Корабль разваливался на части. Демон яростно взревел, намереваясь всей своей мощью обрушиться на Астартес, но крепления не выдержали, и они оба вылетели в холодную бездну.
Плеск океана постепенно затих, и Бриннгар пришел в себя. Над ним склонилось исчерченное шрамами лицо Скраала, полускрытое шлемом.
— Печальное зрелище, — пробормотал Космический Волк и поднялся на ноги.
Усилие тотчас отозвалось болью во всем теле, ушибленная нога заставила покачнуться, прежде чем он окончательно выпрямился. Его бороду и доспехи покрывали пятна подсыхающей крови.
— Как долго я валялся? — спросил он, убедившись, что они все еще на оружейном складе.
— Всего несколько минут, — ответил Скраал. — Но отдыхать некогда. Патрули Несущих Слово наверняка нас ищут.
— И за тобой все это время охотились? — догадался Космический Волк, заметив трещины и пробоины в броне Скраала.
Не укрылся от его внимания и настороженный взгляд, вполне объяснимый для беглеца, которого достаточно долго преследуют враги. Поведение Скраала выдавало крайнюю напряженность, и он в любой момент мог сорваться.
— Несколько недель… как мне кажется.
Сын Ангрона был в явном замешательстве, поскольку За время блужданий по кораблю почти утратил способность отличать реальность от видений.
— Кто-нибудь еще пробрался на борт? — спросил Бриннгар.
Он взмахнул мечом, проверяя хватку, и оглянулся, чтобы убедиться, что освещенный красноватым сиянием портал еще открыт.
— Я единственный, кто остался в живых, — коротко ответил Скраал и направился к выходу.
— А тебе известно, куда ведет этот коридор? — поинтересовался воин Волчьей Гвардии, заметив, как беспечно шагает к двери Пожиратель Миров.
— Если свернуть вниз, мы попадем в машинное отделение.
— Надо найти орудийную палубу, чтобы уничтожить циклонные торпеды, — сказал Бриннгар. — А как ты узнал, что отсюда можно попасть в машинное отделение?
— Это я ему сказал, — послышался из темноты знакомый голос, от которого у Бриннгара зашевелились волосы на затылке.
— Уничтожение циклонных зарядов теперь уже не так важно, — продолжил тот же голос, и Астартес вышел из укрытия.
— Цест, — прорычал Бриннгар.
Ультрамарин вставил в болт-пистолет новую обойму, обнаруженную на стеллаже, и кивнул Космическому Волку.
— У нас остался единственный шанс, — сказал он. — Других вариантов нет, придется идти самым трудным путем.
Бриннгар вопросительно молчал.
— Мы должны уничтожить корабль.
20
ССОРА
ОТОМСТИ ЗА МЕНЯ
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ
— Уничтожить корабль? — Бриннгар, хромавший вслед за своими боевыми братьями, расхохотался. Но как только Цест обернулся, чтобы его поддержать, Волк сердито оскалился. — Я в порядке. Это самый большой и мощный корабль из всех, какие я только видел. И несколько зажигалок, — он показал на висевшие на поясе фанаты, — не причинят ему заметного вреда. Или ты вместе с честью лишился рассудка, сын Жиллимана?
