Затем стали поступать первые новости. Откуда их получили Янычары Алгората, прячущиеся в трущобах от неожиданных и жестоких ударов противника, осталось неизвестным. Но вскоре, как бывает с любыми дурными вестями, об этом говорили уже все гвардейцы. Забившись в укрытие, скользкое от крови собратьев, они рассказывали друг другу о полчищах врагов, вылезавших из-под земли по всему городу. О многих тысячах убийц. Сотнях тысяч. Затаившаяся армия, готовая окружить и уничтожить каждую имперскую душу в Грейвенхолде.
Численность алгоратцев по-прежнему сокращалась. Каждую минуту гибли люди. Бойцы каждого патруля неожиданно исчезали, уносимые кем-то невидимым и очень быстрым. Каждого, кто рисковал высунуться, лишал головы снайперский выстрел; стреляли бритвенно-острыми осколками некоего кристалла, не уступавшего прочностью алмазу, и те, кто не погибал сразу, были парализованы болью. Полковник Винмайер старался вести учет потерям, но те росли настолько стремительно, что времени ему хватало только на сдерживание своих людей. Позиции их были безнадежны — несколько жилых зданий, едва пригодных для обороны даже до того, как кто-то расстрелял их из артиллерии, — но ничего другого не было. Крохотный островок надежды в мире, желающем гвардейцам смерти. Янычары Алгората очень, очень быстро обучались ведению войны в городских условиях, стараясь удерживать периметр, хотя внешние рубежи и продолжали поглощать удлиняющиеся тени.
Вновь заработали коммуникаторы. Казалось, город дождался момента, когда гвардейцы угодят в западню, чтобы позволить им поговорить друг с другом. Связи с остальными войсками главнокомандующего Ксария и «Решительным» по-прежнему не было, но полковник Винмайер хотя бы получил возможность напрямую отдавать распоряжения своим людям.
Ничего не было хорошего в ситуации, когда те не могли поделиться своими страхами. Не было ничего опасного в отсутствии надежды у воинов Алгората до тех пор, пока те не поймут, что умирать придется в одиночестве.
Впрочем, Винмайер был не из тех, кто легко сдается. Впервые за несколько сотен лет знамя Алгората развевалось над полем настоящей битвы, но несколько злосчастных поколений, предшествовавших полковнику, готовили своих сыновей к тому моменту, когда Янычары окажутся под огнем.
Винмайер переключился на общий вокс-канал.
— Бойцы, — начал полковник, — стройтесь фалангой. Офицер в каждом углу отвечает за соблюдение строя. Отряды с одиннадцатого по девятнадцатый образуют мобильный резерв. Штыки примкнуть. Нам противостоят лживые ксеносы, но они падут перед стойкостью наших рядов. Я займу свое место там, где битва будет наиболее жаркой, чтобы лично поддержать сынов Алгората. Вы знаете свои приказы. Не отклоняйтесь от их исполнения, пока остается хотя бы один из нас. Во имя Императора! Конец связи.
Должно быть, враги получили доступ к вокс-сети Янычар, поскольку воспользовались речью Винмайера в качестве сигнала к атаке.
— Они движутся! Смотрите! — Евмен пробежал по усыпанной обломками улице, указывая пальцем на изжеванную линию горизонта. Параллельно курсу скаутов летели тучи поднятой пыли, раздавался грохот обрушающихся развалин, словно нечто огромное и мощное прокладывало себе путь через трущобы.
— Длань Дорна, это еще что такое? — спросил скаут Лэон, встав за спиной Евмена.
— Конец Янычар, вот что, — ответил ему Селеп.
— Идет на север, — сказал Евмен. — Быстрее. Надо двигаться.
Скауты бежали вперед со всей возможной скоростью, но едва поспевали. Даже Селеп, известный своей способностью с легкостью преодолевать самые сложные участки пути, с трудом удерживал ритм, позволяющий не упускать противника из виду. Мимо проносились картины разрушенной жизни Грейвенхолда. Хотя Каргедрос и подчинил себе город за одну ночь, но то там, то тут вставали картины былого быта, словно время для них остановилось. Столы с накрытым скудным ужином, разобранные постели… Семьи, ютившиеся в этих лачугах, были захвачены во время еды, сна или молитвы, чтобы стать частью воинства Каргедроса.
— Сюда! — позвал Селеп.
Скауты выбежали на площадку, практически выглаженную артиллерийскими залпами, чтобы бросить взгляд на вражескую армию, стремящуюся к северу.
Евмену удалось заметить лишь намек на темные фигуры, закованные в доспехи, прежде чем те скрылись.
— Их мало, — сказал скаут-снайпер Раек, стоящий чуть позади командира, — но они сильны.
— Эльдары?
— Возможно.
Впереди пейзаж неожиданно изменялся. Переулки втекали в дороги, вместо хижин поднимались многоэтажки. Дойдя до первой широкой дороги, Евмен остановился.
— Стоять! Это Гвардия! — Пепельно-голубая форма Янычар, измазанная пылью и грязью, была плохим камуфляжем, когда они пытались укрыться в гнетущей тени темно-серых жилых зданий. С точки зрения Евмена, участок, избранный гвардейцами, было сложно оборонять, но ничего лучшего в обозримой близости не было.
Янычары направили все свое оружие на угол одного из зданий — у них было даже несколько тяжелых болтеров и нечто похожее на лазерную пушку, спрятанное на втором этаже полуразрушенного дома. Скаут-сержант видел людей, присевших за самодельными укрытиями, протянувшимися длинной прямой линией. Штыки были примкнуты.
— Селеп, — сказал Евмен, — возьми Лэона и проверь, сможешь ли ты пересечь дорогу, чтобы давать наводку для Раека. Мне хотелось бы пробраться к восточной стороне…
Метрах в двадцати от них по дороге что-то с силой тарана обрушилось на руины. Вначале командир скаутов подумал, что это танк, на полной скорости врезавшийся в разрушающееся здание и вырвавшийся наружу в облаке пыли.
Янычары ожидали его появления, но едва успели выстрелить несколько раз, как враг был уже среди них, вспарывая ряды обороняющихся. В воздух взлетели тела, облаченные в голубую форму. Раздался взрыв. Крики утонули в грохоте выстрелов и лязге доспехов о камни.
— Ближе! — прокричал Евмен.
Страх заставил порядки Янычар содрогнуться, и вскоре каждый гвардеец начал стрелять по всему, что движется. Лазерные импульсы терзали дерево и камни вокруг скаутов. Селеп шел первым, прижимаясь к крошащимся стенам и оставаясь в тени, чтобы избегнуть бушующего вокруг хаоса. Откуда-то издалека стрелял снайпер, и Янычары гибли, растерзанные кристальными осколками.
— Ложись! — неожиданно прокричал Найрюс.
Скауты уже привыкли слушаться провидца. Как один они повалились на землю, а через мгновение что-то рассекло воздух над их головами, завывая антигравитационными моторами, и врезалось в ряды Янычар. Евмен поднял взгляд. Эльдарские гравициклы, двигавшиеся слишком быстро, чтобы за ними можно было уследить, описывали широкие круги, вонзаясь в строй воинов Алгората. Длинные изогнутые клинки украшали каждую свободную поверхность машин вдоль всего фюзеляжа. Они срезали головы, руки и сдирали кожу, орошая наездников кровью.
Евмену доводилось видеть пикт-записи сражений, где участвовали эльдары. Это были стройные воины в легкой броне, каждый из которых специализировался в конкретном военном ремесле. Вероломные язычники, с которыми Испивающие Души сталкивались и до и после изгнания, — но эти чем-то отличались от остальных. Обычно эльдары были хитры и загадочны. А в этот раз — просто подлы. Эти ксеносы купались в крови. Сражались только ради причинения мук. На глазах Евмена один из эльдаров насадил Янычара на носовой шип своего гравицикла и стал набирать высоту, позволяя ускорению разорвать гвардейца на две половины. Другая машина волокла за собой цепи, впивавшиеся в одежду и кожу солдат. Наконец они надежно захватили двоих гвардейцев, и наездник набрал скорость, размазывая людей по земле.
