Кальдер кивнул. Он поднастроил приборы и вслушался. Процесс занял, казалось, излишне долгое время.
— Это не «Страйдекс», — наконец объявил он. — Характеристики довольно сильно отличаются.
— Приготовиться, — приказал Тарсес. — Как только выпустим ракеты, щиты поднять и двигаться вперед на пятидесяти полным ходом. Всему экипажу принять к сведению: мы можем ранить врага, но, вероятнее всего, не убьем. Как только мы выступим, быть готовыми к дуэли. Зарядить все орудия.
Все орудийные сервиторы живо откликнулись.
— Приготовиться перенаправить всю доступную и нераспределенную энергию в передние щиты.
— Есть!
— Мы готовы. Ждем вашей команды, мой принцепс, — произнес Тарсес.
<Команда дана>.
— Пуск! — приказал Тарсес.
«Доминатус Виктрикс» слегка шатало, пока выстреливали четыре боеголовки — одна за другой — в пыльную бурю. Экипаж следил через манифольд, как стремительные, закручивающиеся спиралями тепловые следы тянутся прочь.
— Ракеты вышли! Поднять щиты! — крикнул Тарсес. — Вперед, полный ход!
— Есть полный ход!
— Щиты подняты!
Они снова шагали; щиты протестующе свистели. Казалось, прошла вечность, прежде чем ракеты достигли цели.
Тарсес наблюдал через оптику. Он увидел серию из четырех резких вспышек — шквалов жара, которые на рассеченной черноте манифольда отметились горячими розовыми цветками.
— Попадание, попадание! — крикнул он. — Четыре прямых поражения цели!
— Идем полным ходом, — отметил рулевой.
<Каково состояние цели, сенсори?> — запросил Принцхорн.
— Все еще стоит, мой принцепс, — ответил Кальдер, — но я регистрирую снижение уровня шума щитов. Полагаю, что мы нанесли ущерб.
<Превосходно! Подойти к ней спереди и…>
— Мой принцепс, — завопил Кальдер, — цель запустила двигатели и движется нам навстречу!
— Дайте четкую картинку! — приказал Тарсес.
Подавшись вперед в кресле, он вгляделся в панораму манифольда, пытаясь отделить голые, четкие факты от искажений пыльной бури. Кальдер искусно очистил ему картинку, и Тарсес внезапно различил вражескую махину, идущую на них полным ходом. Всплески ее жуткого демонического кода начали вторгаться в акустические системы и вокс. Тарсес увидел водоворот стягивающейся энергии, который вражеская махина тащила за собой, словно рваную мантию.
Ее щиты вышли из строя и рассыпались в клочья.
Вражеская махина начала стрелять. Снаряды мегаболтера проносились по воздуху вокруг них, словно пылающий град, ударяясь в щиты, в землю, в энергоподстанцию, в пустынную ночь. Перебили одну из раскачивающихся на ветру вокс-мачт в пятнадцати метрах от макушки. Мачта сложилась пополам в ливне статических разрядов и искр.
— Щиты противника разрушены, мой принцепс, — доложил Тарсес.
<Деструктор>, — коротко отозвался Принцхорн.
— Мощность на деструктор! — крикнул Тарсес. Резервуары плазмы резко наполнились. — Прицел!
Гололитическое перекрестье прицела всплыло перед глазами. Тарсес взялся за плавающее управление артсистемой, сделал поправку на ветер и дистанцию и свел перекрестье на почерневшем звере, энергично пробивающемся сквозь пыльную бурю навстречу.
<Если стрелять, то сейчас, модерати>, — поторопил Принцхорн.
— Подпустим поближе, — хладнокровно отозвался Тарсес.
<И как близко?> — тревожно спросил Принцхорн.
— Просто поближе.
<Модерати Тарсес, насколько близко вы намерены ее подпустить?>
— Убийственно близко, сэр, — ответил Тарсес.
Перекрестье билось артериально-багровым, пульсируя, словно испуганное сердце.
— Выстрел! — произнес Тарсес и послал мысленный сигнал артсистеме.
Массивный деструктор открыл огонь. Первые два обжигающих выстрела размазались по обшивке торса неприятельской махины с такой силой, что вынудили ее с содроганием остановиться. Обшивка засветилась, словно неоновая язва, и сверхперегретые хлопья сколотого керамита полетели в стороны, будто горящие листья.
Третий выстрел выпотрошил ее. Корпус махины выше бедер взорвался ослепительной звездой синеватого пламени. Грудной каркас не выдержал, и всю верхнюю часть — панцирь, орудийные конечности, кокпит — снесло с поясного крепления шасси. Она рухнула назад с таким сокрушительным ударом, что его почувствовал даже экипаж «Виктрикс» через динамическую гидравлику.
Ноги махины остались стоять, застывшие и тлеющие. Огонь быстро охватывал рухнувшие обломки.
— Махина убита! — объявил Тарсес.
<Я нахожу это удовлетворительным> — согласился Принцхорн.
Тарсес оторвался от своего пульта, широкая улыбка начала расползаться по его лицу. Он стукнулся кулаками с радостными Анилом и Кальдером.
Пламя принялось облизывать боеприпасы павшей махины. Те начали лопаться, вспыхивать и выстреливать фонтанами искр, словно плохо устроенный фейерверк. Тарсес дал знак Анилу, и рулевой отвел «Доминатус Виктрикс» на безопасное расстояние.
Модерати развернулся в кресле и перевел взгляд на раку. Принцхорн кивнул ему в ответ. Глаза его сияли.
— Мой принцепс, — улыбнулся Тарсес.
<Мой модерати>, — откликнулся Принцхорн.
>
Эрик Варко проснулся где-то у черта на куличках. На миллион километров вокруг не было ничего. Стоял холод, и неторопливому рассвету не хватало сил согреть землю.
Все болело. Варко лежал в песчаной яме, скрючившись в спальном мешке, с подветренной стороны «Кентавра». Ночью разразилась буря, очень сильная. Она пришла с юга, из далекой Астроблемы, и, достигнув Западной Проспекции, уже растеряла большую часть своей ярости. Но все равно в носу стояла вонь графита, а в утреннем воздухе висела пыль.
Они двигались на запад от поста СПО, гоня «Кентавр» по кустарнику и наносным дюнам, и не останавливались до самой ночи. Затем, когда налетела буря, закопались под брезент, чтобы переждать непогоду.
Запад казался совершенно ошибочным направлением. Это шло вразрез с интуицией. Все, что им было нужно, — субульи, рабочие поселения, Принципал — все осталось на востоке сзади. Но боевые сервиторы у поста и, еще раньше, войска скитариев в обогатительном поясе убедительно доказали, что восток означает смерть. Они были отрезаны вторгшимися войсками. У них не было иного выбора, кроме как уходить в кустарники, болота и пустынные дороги за зоной ульев. Обширная территория, известная как Западная проспекция, лежала перед ними — мир тупых скал, кальдер, болотистых долин и скальных хребтов, где одинокие старательские базы и металлургические лагеря прятались в промозглых ущельях меж унылых холмов, с трудом зарабатывая на жизнь разработкой минеральных месторождений и полудрагоценных залежей.
