Эсма понимала, о каком обещании говорил Таир. Она сказала, что будет принадлежать ему. Для него, как для мужчины, все было проще, чем для нее. Они никогда не смогут пожениться. Им придется скрывать свою связь. А если отец узнает? Она не может вновь рисковать его репутацией, его именем.
Вместе с тем ей хотелось жить, хотелось дышать полной грудью, хотелось наконец-то испытать все прелести любви, о которых так много написано в повестях и сказках. Нельзя вечно существовать в придуманном мире, глядя, как реальная жизнь течет мимо подобно бурной реке. Мечты не могут навсегда оставаться мечтами, они созданы, чтобы осуществляться, дух должен соединяться с плотью: так задумано Аллахом, так диктует жизнь.
Утром она с облегчением убедилась в том, что ни служанка, ни человек, в чью обязанность входила охрана дома, ничего не заметили. На рассвете Таир и Амаль перебрались через стену и исчезли. Эсма разглядела мальчика. Он был красив и походил на живой огонек. Амаль смотрел на Таира с безграничным уважением и трепетом, что вызвало в душе Эсмы укол ревности.
У нее никогда не будет детей. Даже если бы она смогла забеременеть, как объяснила бы это отцу?!
В середине дня к Эсме пожаловала Гайда. Неподалеку был рынок, и она, случалось, навещала сестру, когда отправлялась за покупками.
Войдя в комнату, Гайда сняла покрывало и осталась в длинном ярко-красном платье. Помещение наполнил пьянящий аромат ее духов. Руки и ноги молодой женщины были украшены сверкающими браслетами, жемчужные нити терялись в густой массе волос; на серебряном поясе искусной ажурной чеканки висела связка ключей. Дугообразные брови и длинные ресницы были подкрашены сурьмой, а губы алели, как сочащаяся спелая ягода.
Как и большинство окружающих, Эсма находила сестру ослепительной, но иногда ее избыточная красота действовала ей на нервы.
— Ты выглядишь утомленной и бледной. Плохо спала? — осведомилась молодая женщина.
— Да. В эту ночь я много думала, — призналась Эсма, расставляя чашки и разливая кофе. — Скажи, Гайда, что надо делать, чтобы понравиться мужчине?
От неожиданности сестра едва не расплескала напиток. По ее мнению, Эсма не желала, да и не имела права интересоваться этой стороной жизни.
Она подняла глаза и встретила невинный взгляд Эсмы.
— В книгах всегда пишут одно и то же. А что бывает в жизни?
Гайда улыбнулась. Сестру не переделать: одни лишь книги и мечты. Бедняжка! Чем жила в юности, тем и закончит свои дни.
— Ты же была замужем.
Эсма опустила ресницы.
— С той поры прошло шесть лет. И мой брак не был похож на твой.
— На свете есть вещи, которыми нельзя пренебрегать. Особенно женщине, — назидательно произнесла Гайда и продолжила: — Мне приходится прикладывать много усилий для того, чтобы удержать Хатема.
— Тебе? С твоей красотой? — изумилась Эсма и спросила: — Удержать от чего?
— Я всегда должна думать о том, как сделать так, чтобы он продолжал любить меня и восхищаться мной. От чего удержать? От того, чтобы он не взял вторую жену.
— И что ты делаешь?
— Прежде всего никогда не говорю ему правду. Нарядно одеваюсь. Стараюсь казаться обольстительной, пылкой и нежной.
— Ты такая и есть.
— Да, но иногда я устаю. Даже мне могут надоесть привычки мужа, а его желания иногда докучают.
Эсма задумалась. Ей всегда казалось, что влюбленная женщина должна вести себя естественно, что в любви не существует ни границ, ни правил.
— И все же тебе повезло, — сказала она.
— Да, мне повезло, — согласилась Гайда. — Хотя я знаю: ничего не дается навечно. В том числе и любовь.
— Ты красивая и верная. Ты родила Хатему детей. Уверена, он будет тебя ценить.
— Ценить — да. А вот любить до самой смерти…
Разговор с сестрой глубоко взволновал Эсму. Даже если Гайда не вполне уверена в своем муже, что говорить об отношениях с Таиром! Его в любую минуту могут убить. Вдобавок едва ли она сумеет оправдать его ожидания и ответить на его пылкость.
Эсма ждала ночи, как ждут приговора — с безграничным волнением перед неизвестностью, страхом перед судьбой. Она знала, что Таир не сделает ничего, что бы противоречило ее желаниям. Вместе с тем ей не хотелось его обижать. А еще она боялась, что в случае отказа он уйдет и никогда не вернется.
Эсма не стала краситься и наряжаться. Она по-прежнему не была уверена в том, что собиралась совершить; к тому же вчера Таир увидел ее без косметики и красивой одежды, но, несмотря на это, в его глазах пылали желание и любовь.
Собираясь на встречу с Эсмой, Таир отвел Амаля к Джабиру и попросил его присмотреть за мальчиком. Он как сумел объяснил ребенку, почему должен отлучиться на всю ночь, и увидел, что мальчик ему не поверил. Молодой человек не хотел упоминать имя Эсмы: его отношения с сыном еще не окрепли, и он боялся вызвать у Амаля ревность.
Таиру очень хотелось сделать девушке подарок, но он не знал, что ей может понравиться. Он вспомнил медный браслет, который когда-то надел на руку Мариам. Безусловно, Эсма не примет никаких украшений. Ответом будут обвиняющий взгляд и безмолвный вопрос.
Он не верил, что Эсма согласится лечь с ним в постель, и убеждал себя в том, что будет счастлив, даже если им просто удастся поговорить и ему вновь доведется ее увидеть.
Таир был единственным мужчиной, кроме отца, перед которым Эсма открывала лицо, и это кое-что значило.
Девушка сварила крепкий кофе и медленно выпила. Неважно, что они станут делать этой ночью, — в любом случае им не придется уснуть. Эсма вспомнила, как они с Таиром вместе гуляли по ночному Багдаду, как лежали на берегу, прижавшись друг к другу. Тогда ей не было страшно. Сейчас тоже не стоит бояться. Что написано на роду, от того не уйдешь. На все воля Аллаха, а он всевидящ и справедлив.
Таир перелез через стену, и Эсма повела его в дом. Они сели на диван — на приличном расстоянии друг от друга. В воздухе витало ощущение неловкости. Оба не знали, с чего начать разговор.
— Тебе нужен этот мальчик? — тихо спросила Эсма. — Помнится, ты говорил, что люди, живущие в твоем мире, не хотят иметь детей.
— Я был не прав. Мне казалось, что незачем рожать детей, чтобы потом бояться за них. Но мы всегда боимся за тех, кого любим, — сказал Таир и добавил: — Приятно ощущать себя нужным кому-то. — Он помедлил. — А еще мне нужна ты. Я очень рад, что мы вновь встретились.
— Я тоже рада.
— Как ты жила?
— Спокойно. Но не сказать, чтобы счастливо. Даже привычные и желанные вещи могут надоесть. У меня было все, и вместе с тем мне всегда чего-то не хватало.
Они помолчали. Потом Таир промолвил:
— Ты по-прежнему считаешь, что мы слишком разные?
