Отчим? Нет, с ним отношения сложились с самого начала, как
только мама вышла за него замуж, Настя называет его папой, любит как родного, и
ни разу никаких конфликтов между ними не было.
Брат Саша – сын ее отца от второго брака? Тоже никаких
проблем, они искренне привязаны друг к другу, дружат семьями, ходят друг к
другу в гости. Правда, скоро год, как они не виделись, но это потому лишь, что
Саша решил какое-то время пожить с семьей за границей. Через несколько месяцев
они вернутся, и все снова будет как прежде.
Все остальные мужчины, с которыми ее связывают хоть какие-то
отношения, – это ее коллеги по работе или начальники. С ними тоже никаких
проблем.
Но почему же так зудит, так ноет ранка? Почему ее так задели
слова Дюжина? Или все-таки есть у нее проблема, в которой она сама себе не
хочет признаваться?
Она пойдет на прогулку прямо сейчас и будет думать, думать,
думать. Авось за процессом мыслетворчества и боль не так сильно будет
ощущаться. Где наши кроссовки? Вот они, кроссовочки, новенькие, почти
неношеные, Лешкин подарок. Где куртка? Так, правую руку суем в рукав, следим за
центром тяжести, чтобы не навернуться, теперь левую руку, застегиваем «молнию»,
кнопки. Капюшон поглубже натягиваем, сверху шарфом приматываем, чтобы ветром не
сдувало с головы. Ну и погодка! В такую гулять и гулять, если жизнь не мила…
Ладно, хватит ныть. Где палка? Палка-копалка,
палка-стрелялка, палка-селедка… Нет, это уже не в рифму, это из «Незнайки».
Тьфу, да что за ерунда в голову лезет! Не обманывай себя, Каменская, ерунда
сама не лезет в голову, это ты ее туда зовешь, чтобы не думать о том, что
сказал тебе Паша Дюжин. Не хочешь думать – так и скажи: не хочу и не буду,
только не строй из себя несчастную, которой посторонние мысли сосредоточиться
не дают.
Давай двигай в сторону крыльца. А это что такое? Ах да, это
же инвалидное кресло, которое тебе на всякий случай привезли. Интересно, какой
может быть случай? Я снова упаду и еще раз сломаю ногу? Ту же самую или уже
другую? А если я сломаю правую ногу, то Дюжин станет утверждать, что у меня
проблемы в отношениях с какой-то женщиной? Бред натуральный!
Так, поползли по ступенькам вниз, хорошо, что их всего две.
Ну и пошли потихонечку вон туда, в лес, там тропинка хорошая, мы с Чистяковым
по ней ходили. Господи, нога, да что ж ты так болишь-то, никак не уймешься! Мне
больничный положен еще на месяц. А если ты через месяц не перестанешь болеть,
что тогда? Больничный продлят или на работу выгонят? А если я выкопаю из
глубины своего сознания проблему с неизвестным мне пока мужчиной, то нога
быстрее заживет, да? Нет, наверное, я должна буду с этой проблемой как-то
разобраться, а не только выкопать ее. Знать бы только, с каким мужчиной у меня
проблемы. Ладно, пойдем по порядку.
Юра Коротков…
Миша Доценко…
Игорь Лесников, хотя он на Петровке уже давно не работает, в
министерство ушел, в главное управление…
Коля Селуянов, который тоже уже больше года как стал
заместителем начальника окружного УВД по оперативной работе…
Сережка Зарубин…
Колобок-Гордеев, но он ушел на пенсию еще летом прошлого
года…
С этими ребятами Настя работала много лет, и то, что между
ними имело место, действительно можно было назвать «отношениями». Со всеми
остальными она поддерживала не отношения, а служебные контакты, которые на роль
провокатора болей в ноге ну никак не годились.
Настя добросовестно перебирала в уме всю историю знакомства
с каждым из коллег, вспоминала, как выстраивались отношения с ними, копалась в памяти,
но пока ничего подходящего не обнаруживала. И ранка в душе продолжала ныть.
А что это дергается у нее на боку? Ой, да это мобильник в
кармане куртки надрывается.
– Аська, ты где? Спишь, что ли? – ворвался в ухо
радостный голос Коли Селуянова.
– Я не сплю, я гуляю.
– Далеко?
– Далеко, за городом.
– Это я понял. Ты от дома далеко?
– Ну я же тебе говорю: за городом.
– Ася, я не тупой. Я возле твоего дома стою, мне
Коротков адресок дал и, как проехать, объяснил. Стою вот на крылечке и за ручку
дверь дергаю, а она не открывается.
– Ой, Коля, – радостно закричала она в
трубку, – ты приехал?
– Дошло наконец, – проворчал Селуянов. – Так
где тебя искать, хромоногая ты наша?
– Встань спиной к двери и посмотри налево. Тропинку
видишь?
– Вижу.
– Вот по ней и иди. Не доходя упрешься.
– Понял. Сейчас упрусь.
Настя спрятала телефон в карман и посмотрела на часы.
Пятнадцать минут как одна копеечка. А ведь еще назад идти столько же. Дойдет
ли? И словно в ответ на мысленный вопрос ногу как огнем обожгло, ее невозможно стало
ставить на землю. Настя так и простояла на одной ноге, опираясь двумя руками на
палку и кляня себя за задумчивость. Ведь говорила же себе: следи за временем,
семь минут по тропинке в лес и разворачивайся к дому. Так нет же! Мыслитель,
Спиноза недоученный.
Судя по тому, как быстро появился Коля, прошла она совсем
немного, не больше двухсот метров.
– Ты чего стоишь, как аист-погорелец?
– Аист – это я понимаю, но почему погорелец? –
удивилась Настя.
– А у тебя вид такой несчастный, как будто у тебя сгорело
все имущество.
– Коля, я, кажется, погорячилась. Обратно не дойду.
Если только на одной ноге доскакать.
– Ты, пожалуй, доскачешь, – он с сомнением покачал
головой. – И на руках мне тебя не унести, ты для меня великовата будешь. И
на машине сюда не проехать, тропинка больно узкая.
– В доме инвалидная коляска есть, – вспомнила она.
– О, можешь соображать, когда захочешь, –
одобрительно кивнул Николай. – Давай ключи, я сейчас ее приволоку. Где она
стоит?
– Прямо возле двери.
Идея с коляской оказалась продуктивной, и Селуянов
благополучно доставил Настю прямо к крыльцу, откуда ей до дивана в комнате
все-таки пришлось скакать на одной ноге, потому что на левую ногу наступить
было просто невозможно.
– Коля, я так понимаю, ты приехал среди рабочего дня с
корыстной целью?
– Ну а то. Очень ты мне нужна за просто так тебя
навещать, – отшутился он.
– Тогда будешь за мной ухаживать, – решительно
объявила Настя. – Иди в кухню, сделай чай и бутерброды и принеси сюда
пепельницу и сигареты. Да, и зажигалку не забудь.
– Ну ты нахалка, – протянул Селуянов. – Ты
даже не знаешь, с чем я приехал, а уже раскомандовалась. Может, моя маленькая
корысть не стоит таких гигантских ухаживаний.
– Ради маленькой корысти ты бы не потащился в такую
даль. Что, не так?
