– Да. Но встретиться хотелось бы, давно не виделись.
– Так в чем проблема? Я сегодня планирую быть дома
часов в девять, не позже. Мама будет рада.
– Как Лара? Работает?
– Да, сейчас у нее хороший период. Но к девяти она тоже
придет, так что посидим все вместе. Договорились?
– Ты знаешь, у меня вечер занят, давай, может, днем
пересечемся, а? Пообедаем вместе, поговорим.
Так и есть, узнав, что Ларка будет дома, она отказывается
приходить в гости. Но, может быть, у нее действительно другие планы на вечер?
Будь проклята эта неопределенность! Надо все прояснить как можно скорее, нечего
тянуть.
– Идет, – решительно ответил Риттер. – Где?
– Давай в «Ностальжи», мне нужно по делам в район
Чистых прудов, часа в два я как раз освобожусь. Годится?
– Годится, – подтвердил он, – в два в
«Ностальжи».
До половины второго Валерий успел провести два совещания и
переделал кучу мелких дел, запланированных еще накануне. Позвонил Ларисе в
мастерскую, но никто не ответил. Мобильник тоже не отвечал. Так бывало, когда
она работала в угаре, ничего не слыша и ни на что не отвлекаясь. Никакого беспокойства
у Валерия молчащие телефоны не вызвали. Даже хорошо, что жена не подходит к
телефону, значит, творческий процесс в разгаре.
Ровно в два он вошел в ресторан, где бывал часто, и занял
свой любимый стол возле окна. Аниты еще не было, Валерий заказал свежевыжатый
сок, для себя – апельсиновый, для Аниты – морковно-яблочный, он знал вкусы
своей сестры.
Анита опоздала всего на десять минут, что, с учетом
московских дорожных пробок, можно было считать королевской точностью. Глядя на
нее, Валерий, как всегда, подумал об их поразительном несходстве. Ведь они –
дети одного отца, только матери разные, но и Зоя Петровна, и Нина в молодости
были писаными красавицами. Почему же Анита обладает такой потрясающей
внешностью, над которой, кажется, время не властно, а он, Валерий, похож на
орангутанга? По крайней мере, именно таким он видел себя в зеркале и полагал,
что точно таким же должно быть и восприятие его со стороны. Он не комплексовал
по поводу своей внешности, боже упаси, у него вообще не было комплексов. Он просто
знал о себе, что коренаст, широкоплеч, нескладен, некрасив, и его
звероподобность лишь чуть-чуть камуфлируют дорогие стильные костюмы, сшитые на
заказ и подогнанные под особенности его фигуры. Ни малейшего неудобства в жизни
от этого он не испытывал, принимал себя таким, каков есть, но не переставал
удивляться причудам генетики. Анита, с ее тонкой талией, красивыми ногами,
изящными плечами, длинной шеей и без единого седого волоса на голове, никак не
могла быть его единокровной старшей сестрой. Но тем не менее была. Она на
двенадцать лет старше, а он рядом с ней чувствует себя стариком, особенно когда
они вместе проходят мимо зеркала.
– Я заказал тебе сок, – сообщил Валерий, –
морковно-яблочный. Правильно?
– Спасибо, – коротко ответила Анита.
Она выглядела озабоченной, даже встревоженной. Наверное, она
предложила пообедать вместе не только потому, что давно не виделась с братом.
Тут что-то еще. Возможно, то же, что и у него самого?
– Ты чем-то расстроена? – заботливо спросил
Риттер. – У тебя проблемы?
Анита отвела взгляд в сторону, и у него в душе шевельнулось
нехорошее предчувствие. Но Валерий не стал торопить сестру, терпеливо
дожидаясь, пока она сама заговорит.
– Я в воскресенье виделась с Любашей, – наконец
начала она. – Бабушке исполнилось девяносто, мы всей семьей собирались.
Она сказала, что встречалась с тобой накануне и что ты показался ей…
Анита замялась, подыскивая слова.
– Каким? – спокойно спросил Риттер. – Что
тебе сказала Люба?
– Ты показался ей неадекватным. Не слушал ее, отвечал
невпопад. Валерий, я понимаю, у тебя тяжелая ситуация с женой, Лариса постоянно
выбивает тебя из колеи, ты нервничаешь. Это уже заметила Любаша, а завтра это
заметят твои сотрудники и партнеры, потом клиенты. С этим нужно что-то делать.
У тебя бизнес, Валерий, ты не можешь не обращать внимания на то, какое
впечатление ты производишь. Ты меня понимаешь?
– Нет, – холодно ответил он.
Да, он с теплотой относился к Аните, был благодарен ей за
душевное мужество, с которым она подошла к нему на похоронах отца и сказала,
что на свете остается все меньше и меньше родных людей и если отец когда-то
сам, никого не спросив, решил, что у брата не должно быть сестры, а у сестры –
брата, то ведь никто не обязан это решение исполнять. Спасибо Аните, он ценит
ее мудрость и прочие человеческие достоинства, но Валерий Риттер никогда и
никому не позволял вмешиваться в свои дела. Ни матери, ни жене, ни тем более
сестре.
– Нет, – повторил он, – я не понимаю, что ты
имеешь в виду и к чему завела этот разговор.
– К тому, что Ларису нужно лечить. Нужно признать, что
она больна, показать ее врачам и лечить, а не скрывать свою беду ото всех,
вплоть до домработницы. Если ты будешь скрывать от всех, что твоя жена –
наркоманка, ты ничему не поможешь, тем более ей, ты только загонишь проблему в
подполье. Сегодня эта проблема проявляется в том, что ты неадекватен с
собеседниками, а что будет завтра? Наркомания имеет обыкновение усугубляться,
скрывать ее станет с каждым месяцем все труднее и труднее, и что в этой
ситуации будет с тобой и с твоим бизнесом?
– Это не должно тебя беспокоить, – ровным голосом
ответил Валерий. – С этим я как-нибудь справлюсь. Если ты имеешь в виду
мое плохое настроение во время встречи с Любой, то Ларкина наркомания не имеет
к этому никакого отношения.
– А что имеет? – Голос Аниты из
менторски-увещевательного сразу стал мягким и заботливым. – У тебя что-то
случилось? Ну не молчи же, скажи, в чем дело.
– Я хотел тебя спросить, – медленно начал
Риттер, – мне показалось или ты действительно избегаешь встречаться с
Ларисой?
– Я?
Глаза у нее забегали, потом нашли точку на хлебной тарелочке
и остановились на ней.
– С чего ты взял?
– Повторяю вопрос: мне показалось или это действительно
так? Я пока не спрашиваю, почему, я только хочу знать: да или нет. Да? Или нет?
– Ну… в целом…
Голос Аниты подрагивает, взгляд не отрывается от тарелки с
сиротливым кусочком белого хлеба. Значит, да.
– Хорошо, – он удовлетворенно кивнул. –
Теперь я спрошу: почему? Что между вами произошло? Она чем-то обидела тебя?
– Ну что ты, – Анита оторвала глаза от хлеба и
перевела их на стакан с недопитым соком. – Чем она может меня обидеть?
– Она украла у тебя деньги?
– Деньги? – Удивление сестры показалось Риттеру
совершенно искренним, и он на мгновение успокоился. Его жена не воровка, уже
хорошо.
