– Понял.
Коротков покончил с бритьем, залез в ванну, задернул
занавеску, включил душ.
– Это все факты. Теперь давай сплетни и личные
ощущения. Только погромче, а то у меня вода шумит.
Сплетен и личных ощущений оказалось еще меньше, чем фактов.
Юлия Халипова прожила на свете всего двадцать три года и не успела как следует
обрасти скандалами. Основной сплетней, которая даже и не могла рассматриваться
в качестве таковой, поскольку все совершенно точно знали, что это правда, была
ее любовная связь с кинорежиссером Островским, немолодым, очень известным и
очень любимым публикой. Другая сплетня, никакими увесистыми фактами не
подтвержденная, гласила, что Юлия Халипова является любовницей не только
Островского, но и какого-то криминального авторитета, который якобы заявил ей:
дескать, с режиссером можешь крутить, поскольку он дает тебе работу и делает
знаменитой, а незнаменитая актриса мне не нужна, но если появится кто-то еще,
ноги у Юленьки будут оторваны, руки отрезаны, а от головы останутся только уши,
и то в разрозненном виде. Откуда взялась такая сплетня, было совершенно
непонятно, никто ничего точно сказать не мог, но все были уверены, что это
именно так. Третья сплетня, являя собой разновидность предыдущей, гласила, что
Юле покровительствует кто-то из высших государственных сфер в ранге министра
или руководителя одного из думских комитетов, причем этот покровитель тесно
связан с криминалом и имеет в своем распоряжении боевиков… далее по тексту,
смотри сплетню номер два.
Из личных же ощущений Ирины Савенич следовало, что Юля
Халипова была девушкой неуправляемой и непредсказуемой, могла в любой момент
выкинуть любой фортель и позволить себе любую выходку. С детства привыкшая к
поклонению собственной красоте, она искренне считала, что ей все дозволено и
что правила, существующие для всех остальных, на нее не распространяются. Ей
были неведомы такие понятия, как дисциплина, ответственность, обязанности,
выполнение обещаний. Ей были безразличны чувства других людей, их желания и
планы. Она делала только то, что хотела. И ни один режиссер, кроме самого
Островского, не берет на себя риск ее снимать, понимая, что ее характер может
поставить съемку под угрозу срыва. Собственно, этим и пользуется Островский,
постоянно давая ей понять, что если она уйдет от него, то кончится как актриса,
ибо никто другой ни на одну картину ее не возьмет. А уж если она от него уйдет,
то он, само собой, снимать ее тоже не будет. Очень надо. До тех же пор, пока
она с ним, ей гарантированы роли, пусть не всегда главные, но всегда достойные
как по содержанию, так и по объему экранного времени.
Последние слова Ирина договаривала, одеваясь, а Коротков
слушал, быстро доедая яичницу и запивая ее кофе.
Ровно в семь утра они вышли из дома, поцеловались на прощание,
договорились увидеться вечером, сели каждый в свою машину, Коротков – в
доисторические «Жигули», Ирина – в «Форд Эскорт», и разъехались по местам
работы.
* * *
Едва войдя в приемную, Чуйков окунулся в плотный запах
сердечных капель, не то корвалола, не то валокордина, он плохо разбирался,
потому как сердечными недугами не страдал и лекарств не принимал. Секретарша
Вера Филипповна, пятидесятилетняя энергичная дама, всегда собранная и
деловитая, сидела, против обыкновения, не за рабочим столом, а в кресле для
посетителей и дрожащими руками пыталась привести в порядок покрытое красными
пятнами лицо и подозрительно припухшие глаза.
– Доброе утро, Вера Филипповна, – весело
поздоровался Чуйков. – По какому поводу страдаете?
Он догадывался, из-за чего его преданная помощница впала в
такое горе. Так и оказалось.
– Да что же это такое, Игорь Васильевич, –
запричитала она, – как же им не стыдно? Так нас оболгать, так оболгать!
Ведь уму непостижимо!
– Вы о статье? – небрежно спросил Чуйков, снимая
плащ и вешая его в шкаф. – Не обращайте внимания, дорогая Вера Филипповна,
собака лает – караван идет. Пусть пишут что хотят.
– Но как же так? – не унималась она. – Ведь
там же все неправда! Все от первого до последнего слова.
– Ну, не надо передергивать, – Чуйков постарался
добавить в голос нечто похожее на отеческое увещевание, хотя Вера Филипповна
была по меньшей мере лет на десять старше его. – Название нашей фирмы
указано правильно, и имя генерального директора и его заместителей тоже. Так
что кое-какая правда в публикации имеется. Давайте-ка лучше чайку выпьем, с
утра так промозгло на улице, что я даже в машине не согрелся. И не смейте
расстраиваться из-за этой ерунды.
Вера Филипповна, всхлипывая, принялась хлопотать над
чайником, Чуйков же прошел в свой кабинет, оставив дверь открытой, чтобы
слышать все, что будет происходить в приемной, и начал бессмысленно и нервно
перекладывать бумаги на столе. Ну вот, полдела сделано, статья все-таки
появилась, как и обещала красавица Ксения. И как быстро! Всего неделя прошла.
Статью Чуйков прочитал с самого утра, жена всегда покупала
газеты рано утром, когда выходила гулять с собакой, и он, как и положено
деловому человеку, изучал прессу за завтраком. Правда, он не был уверен, что
так поступают все деловые люди и что это действительно «положено», просто с
детства из западных кинофильмов он вынес именно такой образ бизнесмена.
Теперь нужно ждать, какая будет реакция. Интересно, уже
началось или волна еще не докатилась? Сейчас половина одиннадцатого, по идее,
многие должны были бы уже ознакомиться с мерзким пасквилем.
– Кто нам звонил с утра? – дружелюбно
поинтересовался Игорь Васильевич, когда секретарша внесла в кабинет поднос с
чаем, сахаром и лимоном. Она, кажется, сумела взять себя руки, по крайней мере,
больше не всхлипывала.
– Сейчас доложу.
Вера Филипповна, поставив перед директором чай, вышла в
приемную за блокнотом. Перечисление утренних звонков заняло немало времени,
слушая помощницу, Чуйков попутно делал пометки в настольном органайзере, с
удовлетворением отмечая, что ожидаемая им волна оказалась достаточной высоты и
мощности. Скорость у нее была поистине крейсерская. Ежу понятно, что звонили
все эти люди из-за статьи. Малая часть из них – с целью поддержать и ободрить:
мол, мы ничему не верим и все равно будем иметь с тобой дело, основная масса –
с вопросами о том, насколько правдива опубликованная информация. И еще одна
часть, совсем небольшая, хотела изобразить по телефону гордый разворот на сто
восемьдесят градусов, дескать, раз вы такие, то мы в вашей добропорядочности
теперь сомневаемся и контракт с вами заключать не станем. Вот эта-то последняя
часть звонков интересовала Чуйкова больше всего. На этих людей и была сделана
ставка. От них с сегодняшнего дня зависит судьба фирмы «Практис-Плюс».
Теперь следует сделать ответные звонки деловым партнерам. В
первую очередь – тем, которые хотят «развернуться». Нет, сам он звонить не
станет, не мастер он переговоры вести. Тут нужна тонкость, умение
маневрировать, владение голосом. Чуйков может все испортить, он неплохой
бизнесмен, но переговорщик никудышний, знал Игорь Васильевич за собой такой
дефект. Зато его заместитель Олег Ахалая в этом деле настоящий мастер. Вот Олег
и займется.
