– Вот скажи мне, дураку, зачем людям голову морочить и
показывать, как у следователя и оперативника есть свой персональный эксперт,
который им любую экспертизу, хоть химическую, хоть биологическую, хоть
графологическую или баллистическую, сделает по первому требованию и чуть ли не
в их присутствии, а? Ведь козе же понятно, что так не бывает, что эксперт
должен иметь право подписи по конкретным видам экспертизы, а для этого он
сначала должен обучение пройти и квалификационный экзамен сдать, и нет таких
экспертов, которые могут делать все! И не только козе, но и ежу понятно, что
нельзя прийти к эксперту и сказать: «сделай», потому что эксперты следователю
не подчиняются, у них своя структура и свои начальники, которые получают от
следователя материалы и распределяют внутри своего подразделения, и у каждого
эксперта – длиннющая очередь. Вот ты вспомни, как ты к Зубову бегала просить,
чтобы побыстрее дал заключение. Ведь каждый раз «через буфет». По ползарплаты
на него тратила. Ну, так или не так?
– Так, так, успокойся. – Настя методично
дожевывала последнюю конфету. – Что ты разошелся?
– А то и разошелся, что киношники и писаки эти,
детективщики чертовы, пишут и показывают черт-те что, а люди-то им верят, а
потом к нам с претензиями: мол, почему так медленно работаете, почему ничего не
делаете. Зачем народ враками кормить?
– Коленька, истории рассказывают не потому, что они
правдивы, а потому, что они увлекательны. Не смотри на меня так, это не я
придумала. Кинофильм и книга – это история, а жизнь – это жизнь, и не надо
путать одно с другим.
– Но люди-то путают! – с жаром упирался Селуянов.
– Так это их проблемы, а не наши с тобой. Слушай, будь
другом, сходи на кухню, посмотри, там, в шкафчике, кажется, еще конфеты были.
Он послушно вышел из комнаты, и вскоре до Насти донесся
злорадный голос:
– Нету! Ты все стрескала! Даже мне не оставила.
Неужели нету? Вчера утром, едва взявшись за работу с
ежедневником, Настя вдруг почувствовала, что безумно хочет сладкого. Причем не
пирожных или варенья, а именно шоколадных конфет. Соскучилась по ним, что ли?
Или организм потребовал глюкозы? Она позвонила в магазин, и ей принесли два
килограмма «Мишек» и «Красных Шапочек». Два килограмма. Какой кошмар…
Полчаса назад позвонил Коротков и грозился нагрянуть на
вечерний чай с пирожными. Пирожные якобы он привезет. Вот в самый раз-то будет!
* * *
Наконец он его нашел! Боже мой, сколько дней он часами стоял
на сырых осенних улицах, стоял терпеливо, упорно, не теряя надежды, пока Сашка
не прошипел сдавленным шепотом:
– Вот он. Вот этот, в черной куртке.
– Ты уверен? – на всякий случай спросил он.
Сашка – идиот, ему могло просто надоесть стоять целыми днями
под дождем и ветром, и он показал ему первого попавшегося мужика. Но как
проверить, врет он или нет?
– Точно. Сто пудов.
– Хорошо, возвращайся домой. Дальше я сам.
Он дошел следом за мужчиной в черной куртке до самого
подъезда, потом мучительно ждал, не выйдет ли он снова на улицу, ведь как
знать, живет он здесь или зашел к знакомым. У него был с собой маленький
раскладной стульчик, и когда он уставал, то отходил в безопасное место и
садился отдыхать, перекусывая взятыми из дому бутербродами и запивая их
купленной в киоске минералкой.
Ждать пришлось до утра. Мужчина в черной куртке вышел около
девяти часов, на ходу засовывая в сумку газеты. Значит, он живет здесь, раз
берет почту из ящика. Газеты он несет явно не из квартиры, иначе положил бы их
в сумку еще там, а не на улице.
Все. Теперь можно отдохнуть хотя бы один день. Отлежаться
под одеялом, отоспаться, отогреться. Поесть супу, напиться горячего чая. И
потом продолжать.
Но он не выдержал. Вернулся домой, принял душ, поспал пару
часов, съел две тарелки борща со сметаной и рванул обратно. С таким трудом
пойманная добыча могла ускользнуть, пока он, оставив свой пост, нежится и
отъедается.
Почти бегом мчался он от подъезда к машине, гнал по улицам к
знакомому дому. И замер. Перед подъездом стояли две милицейские машины. Неужели
милиция нашла его раньше, чем он? Неужели они его опередили? Что же теперь
будет? Он начнет все рассказывать, называть имена, и все рухнет… Сашку уже не
спасти.
Господи, что же делать? Что же делать?!
Глава 5
Сергей Зарубин поставил на стол диктофон и устало откинулся
на спинку стула.
– Хочешь послушать?
– А если своими словами? – попросил Коротков.
Он любил слушать зарубинские пересказы, язык у Сережи был
образным и слегка хулиганским, и это вносило хоть какую-то струю легкости и
вкусности в грязную рутинную работу сыщиков. И изложение сути беседы
оперативника с бывшим каскадером Антоном Кричевцом заняло бы куда меньше
времени, чем прослушивание диктофонной записи.
– Не, не потяну. Язык уже отсох, с самого утра только и
делаю, что разговоры разговариваю. Тебе хорошо, ты первый опрос провел и уехал,
а меня оставил мозоли на глотке натирать. Лучше сам слушай, а я, если что,
прокомментирую.
– Ну ладно.
Коротков нажал на кнопку и положил перед собой чистый лист
бумаги, чтобы записывать, если появятся вопросы или возникнет что-то похожее на
зацепку.
«– Вы давно знакомы с Островским?
– Да лет сто.
– А если уточнить?
– Сейчас скажу точно… с восьмидесятого года, мы
работали вместе на картине „Побег в вечность“. Там было много сложных трюков.
– У вас сразу сложились дружеские отношения?
– Ну, какие же могут быть дружеские отношения между
молодым каскадером и маститым мэтром? Скажете тоже! Где поп, а где приход! Но
он остался доволен моей работой и приглашал меня потом еще на шесть картин. Так
что в общей сложности я работал с ним на семи фильмах.
– Отношения все время поддерживали? Все эти годы?
– Ну как сказать… С перерывами. Знаете, как это бывает:
случайно столкнешься с человеком где-нибудь на студии или на тусовке, вроде
обрадовались друг другу, давно не виделись, надо бы встретиться, посидеть,
пообщаться. Встречаемся, общаемся, потом еще пару раз, а потом все снова
затихает до следующей случайной встречи. Только в последний год мы стали
встречаться часто, а до этого так, эпизодически. Бывало, по три-четыре года не
виделись.
– И что случилось в последний год? На почве чего вы
стали так часто встречаться?
– Костя задумал новый проект, хочет снять фильм на
современном мировом уровне, чтобы было много интересных трюков. И он решил
пойти по нестандартному пути: сначала придумать эти оригинальные трюки,
проработать их, чтобы быть уверенным, что их можно сделать и снять, а потом под
них написать сценарий. Ведь сценарист очень часто даже не подозревает, какие
есть технические и акробатические возможности, поэтому придумывает такую
историю, чтобы все попроще, пореальнее, понимаете? А если сказать ему: можно
вот так, так и эдак, так у него и фантазия разыграется, и мысли оригинальные в
голову придут. Вообще-то никто так не делает, телегу впереди лошади не ставят,
но Костя решил попробовать.
