– Я записал то, что вы мне вчера рассказывали, –
смущаясь, пояснил он. – Наверное, напутал что-нибудь или переврал. Вы не
посмотрите?
Смотреть ей не хотелось. Если бы текст был отпечатан, Настя,
разумеется, предпочла бы прочесть, но ковыряться в чужом почерке – нет уж,
увольте.
– Вы мне вслух прочитайте, – попросила она. –
Вы свой почерк лучше знаете.
Борясь с сытой одурью, Настя прилегла на диван, укрылась
пледом, усадила Самарина в кресло и стала слушать. Он ничего не переврал, все
понял и записал кратко и толково. Что ж, очень возможно, что у него получится
написать приличный детектив. Мозги у него, во всяком случае, устроены вполне
нормально.
Валентин приступил к своим вопросам, и постепенно Настя
втянулась в процесс, давала подробные объяснения, вспоминала разные занятные
случаи или сложные ситуации. Закончив послеобеденную уборку на кухне, Чистяков
присоединился к ним, уселся на диване у Насти в ногах и с интересом слушал, то
и дело включаясь в разговор. Оказалось, что занятных случаев и сложных ситуаций
из жизни следствия и уголовного розыска он знает немало, естественно, со слов
жены, но сама Настя не уставала поражаться тому, что он держит все это в
голове. Она уже успела о многом забыть, а Лешка помнит…
Она вдруг спохватилась, что хотела посмотреть телевизор.
Разговор, который планировался коротким, неожиданно превратился в вечер
воспоминаний и заметно затянулся. Сколько же прошло времени? Сегодня начиналась
ретроспектива фильмов режиссера Константина Островского, приуроченная к его
шестидесятипятилетию, и в телепрограмме она прочла анонс о большом интервью с
ним. Насте хотелось своими глазами взглянуть на свидетеля по делу об убийстве,
понаблюдать за его повадками, послушать его речь. Иногда это бывало очень
полезным.
– Леш, я передачу не пропустила? – испуганно
спросила она, прерывая собственный рассказ о том, почему следователи требуют в
некоторых случаях неукоснительного соблюдения закона, а иногда смотрят на
нарушения сквозь пальцы и даже порой поощряют их.
Чистяков посмотрел на часы.
– Еще полчаса, – успокоил он жену.
И надо же так, ровно через полчаса как раз и позвонил
Селуянов со своей малопонятной просьбой. Настя откинула плед и стащила себя с
мягкого диванчика.
– Пойду наверх, Селуянов просит в Интернет залезть.
– А передача? Ты же хотела посмотреть, –
нахмурился Чистяков.
– Леш, запиши мне на кассету, ладно? Я потом посмотрю.
– Ни стыда, ни совести у твоего Селуянова, –
ворчал Алексей, мечась в поисках подходящей кассеты, потому что по экрану
телевизора уже бежали вступительные титры. – Вот это что у тебя?
Он сунул Насте под нос коробку с кассетой.
– Это про любовь, можешь сюда записать, я уже
посмотрела. Мура страшная.
Она поднялась на второй этаж, включила компьютер, вышла в
Интернет. Интересно, с чего Селуянов решил, что у этой газеты есть свой сайт?
Ладно, даже если и нет, существует множество мест, где можно найти нужные
публикации. Правда, на это потребуется больше времени.
Но сайт у «Вестника бизнеса», к счастью, оказался. Настя
ввела поисковое слово «Практис-Плюс» и тут же получила статью, подписанную
Петром Маскаевым. Действительно, совсем недавно опубликована. И зачем она
Селуянову? На второе поисковое слово «Маскаев» компьютер выдал ей два десятка
публикаций за предыдущие шесть месяцев, а всего с начала текущего года их
набежало тридцать восемь. Читать все это с экрана было бы полной глупостью,
даже учитывая наличие очков, поэтому Настя вставила в принтер бумагу и
распечатала все статьи Маскаева.
Ну вот, теперь можно выключить компьютер, устроиться
поудобнее, положить перед собой чистый лист бумаги и предаться своему любимому
делу – анализу.
Вниз она спустилась в половине двенадцатого. Чистяков сидел
с огромной дымящейся кружкой в руках и смотрел боевик.
– Наш автолюбитель просил с тобой попрощаться, он не
хотел тебя беспокоить, – сообщил Леша, не отрываясь от экрана. – Если
хочешь чаю, наливай, вода только что закипела.
– Я есть хочу, – капризно заявила Настя.
– Тогда посиди тихонько, будет перерыв на рекламу – я
тебе принесу. Ладно?
– Неужели так интересно, что оторваться не
можешь? – ревниво спросила она.
– Не зуди, – попросил муж. – Раз в сто лет
приличный фильм попался, дай посмотреть, а?
Настя безнадежно махнула рукой и поплелась на кухню. Уже
совсем поздно, почему Селуянов не звонит? Сам же сказал, что позвонит «ближе к
ночи». Куда ж еще ближе-то, без двадцати двенадцать. Дал задание и не
интересуется результатами. Или так замотался, что и позвонить некогда? Или
случилось что-нибудь?
Она отрезала толстый ломоть черного хлеба, положила на него
холодную отбивную, поставила перед собой на стол банку с малюсенькими
маринованными огурчиками. Чистяков подал бы ей все то же самое, но в теплом
виде, с гарниром и на тарелке. Ничего, она и так обойдется, в желудке все
согреется, и ему, желудку то есть, совершенно все равно, с тарелки это в него
попало или из банки и с куска хлеба. Правда, ему не все равно, когда в него
кидают мясо с хлебом, он из этого набора ухитряется создавать лишний вес, а с
весом надо бороться… Ну ладно, один разочек – не страшно, джинсы уже и так не
сходятся.
Прикончив мясо с хлебом и вытащив из банки последний
огурчик, Настя не выдержала и набрала номер селуяновского мобильника.
– Ты чего не звонишь? – обеспокоенно спросила
она. – Случилось что-нибудь?
– Типун тебе на язык, накаркаешь. Я только-только домой
ввалился. А ты никак закончила?
– Закончила, только это все без толку, потому что я не
знаю, что именно тебя интересует.
– Статью нашла?
– Нашла и статью, и автора, и все его публикации за
прошедший год. Он, между прочим, довольно плодовитый.
– Чего-нибудь увидела?
– Коль, да я же не знаю, куда смотреть! –
рассердилась Настя. – Ты меня втемную используешь. Сказал бы сразу, что
конкретно тебе нужно, от моей работы пользы больше было бы.
– Аська, я сам не знаю, что мне нужно, – признался
Николай. – Погоди, я тебе с городского телефона перезвоню, а то у меня
батарейка вот-вот скончается.
Он перезвонил и вкратце рассказал Насте о сегодняшней
встрече с «шестерками» Багаева и Гамзата.
– Я и подумал, что если Харченко черпал информацию из
одного и того же источника и сливал одному и тому же журналисту, то по
публикациям это можно как-то проследить. Понимаешь, он мог обратиться за
помощью к друзьям, к бывшей невесте, а мог и к своему источнику. Дескать, ты
меня подвел, дал неверную информацию, теперь помогай выкручиваться, гони бабки.
Допустим, у источника денег нет, но ведь Харченко мог с ним обсуждать варианты,
к кому еще обратиться. И мог рассказать ему, что Лариса согласилась помочь,
обещала передать деньги или ювелирку. Сама-то Лариса вряд ли кому-то стала бы
говорить, что мужнины подарки бывшему любовнику отдает, так что с ее стороны
утечка информации о цацках крайне маловероятна. А вот со стороны Харченко она
вполне возможна. Жене он наверняка не сказал, потому что неприлично брать такие
ценности у бывшей любовницы. А источнику мог сказать. И источник этот мог не
удержаться от соблазна, или сам на дело пошел, или продал сведения, или нанял
кого-то. Деньги-то немалые, я бы даже сказал, огромные деньжищи.
