— Магос Аргир, доложи состояние нашего реактора.
— Состояние оценивается как неустойчивое, — ответил Аргир, технопровидец титана, неподвижно стоявший в отсеке позади рубки принцепса. — Нам нельзя было выходить на задание, принцепс Кавалерио, — добавил он. — Дух реактора расстроен, и продолжать работу без полной литании успокаивающих молитв очень опасно.
— Я понял тебя, магос, — сказал Кавалерио. — Прикажи снизить скорость марша.
— Снизить скорость марша, — немедленно повторил Аргир.
Кавалерио осмотрел окрестности через систему мультисвязи, считывая данные с измерителей давления, анализаторов атмосферы, инфракрасных панелей и микроволновых приемников. Такой исчерпывающий обзор был мало кому доступен на просторах Марса.
Он попытался сосредоточиться на простирающейся впереди поверхности, помня о том, что местность вокруг кузниц Максимала всегда таила в себе множество опасностей, но мысли постоянно возвращались к мрачным небесам над горой Олимп, источающим угрозу.
— Чем ты там занимаешься, Кельбор-Хал? — пробормотал он.
— Мой принцепс? — откликнулся Кайпер.
— Гм? Нет, ничего, я просто размышлял вслух, — ответил Кавалерио.
Объединение в систему мультисвязи не позволяло им утаивать какие-либо секреты, и Кайпер уловил интерес своего командира к горе Олимп.
— Воистину Великая Гора, не так ли? — спросил Кайпер, воспользовавшись старинным названием, принятым среди экипажей титанов. Он развернул кресло, чтобы взглянуть в лицо Кавалерио. — И похоже, она взволнованна.
— Да, это Великая Гора, — согласился Кавалерио. — Голос Марса, и звучит он обеспокоенно.
— Мой принцепс! — крикнул сенсорий Пал. — Вокс-сигнал с Аскрийской горы. Принцепс Шарак настаивает на разговоре с тобой.
— Выведи на мультисвязь! — приказал Кавалерио.
Перед принцепсом вспыхнул неярким светом зеленый прямоугольник и появилось голографическое изображение принцепса Шарака, стоявшего в Палате Первых. Изображение дрожало и расплывалось, а голос доходил с перерывами, словно канал связи был поврежден.
— Шарак, что произошло? — спросил Кавалерио. — Мы на марше.
— Я знаю, Повелитель Бурь, но вы должны немедленно вернуться к Аскрийской горе.
— Вернуться? Почему?
Ответ Шарака заглушил шум помех, похожий на звериный вой, изображение сильно задрожало, как от волн раскаленного воздуха.
— …Мортис. Они вышли на марш!
— Что? Повтори последнее сообщение! — потребовал Кавалерио.
Облик Шарака неожиданно прояснился, и следующие слова Кавалерио услышал так отчетливо, словно принцепс стоял с ним рядом.
— Легио Мортис, — повторил Шарак. — Их машины вышли на марш. И направляются к Аскрийской горе.
1.08
Далия зачарованно разглядывала Иплувиена Максимала, гадая, какая часть его существа еще осталась человеческой, а какая превратилась в машину. Но охлаждающее одеяние, предназначенное для сохранения сложных механизмов его тела, не давало возможности ответить на этот вопрос. В наружности магоса почти ничего не указывало на его принадлежность к одной с ней расе.
— Тебе еще не приходилось видеть такого адепта Механикум, как я? — спросил Максимал.
— Нет, — призналась Далия. — Те, кого я встречала, все-таки отдаленно напоминали людей. Вы говорите как человек, но выглядите совсем по-другому.
Максимал повернулся к адепту Зете и выдал трескучую последовательность бинарного кода, в то время как экраны на его механодендритах вспыхнули от удовольствия.
— О, прошу прощения! — воскликнула Далия. — Я не хотела дерзить, просто мне стало интересно.
Магос снова обернулся к ней:
— Ты понимаешь бинарный код? Без модифицирования?
— Я научилась, — ответила Далия, смутившись от такого внимания.
Продолговатая голова адепта, закрытая шлемом, качнулась, и его линзы, настраиваясь на Далию, тихонько загудели.
— Ты права, Зета. Она удивительный человек. Возможно, теперь твой проект наконец-то принесет плоды.
Далия отвела взгляд и уставилась в широкое окно, выходящее в зал, где под незрячими взглядами тысяч псайкеров был привязан к тета-усилителю Иона Мил.
— Он будет работать, я в этом уверена, — прошептала Далия.
— Остается только надеяться, малышка Далия, — сказал Максимал. — От него зависит слишком многое.
— У вас очень приятный голос, — заметила Далия. — Он звучный, как у благородного лорда из Романии. Почему вы, при вашей наружности, выбрали такой голос?
— У каждого из нас есть свои слабости, Далия, — пояснил Максимал. — Этот голос принадлежал великому оперному певцу, и его звук напоминает мне обо всем лучшем, что есть в Человечестве.
Далия не нашлась, что на это ответить, и снова отвернулась к окну с бронированным стеклом, отделявшим пульт управления от того, что должно было произойти в зале.
Целая армия калькулюс-логи, вооруженных когитаторами и вычислителями, контролировала параметры Чтеца Акаши, о которых Далия даже не догадывалась. Многие символы на панелях приборов были ей незнакомы или содержали слова, значения которых она не знала. Пульт управления гудел от активной деятельности и напряжения, а на лицах всех собравшихся людей читалось ожидание великого события.
Даже сервиторы выглядели напряженными, но Далия сказала себе, что это игра ее воображения.
— Когда начнется испытание? — спросила она, оборачиваясь к своим коллегам.
Какстон и Северина пожали плечами, и даже у Меллицины не нашлось ответа.
— Оно начнется сейчас, Далия, — заговорила подошедшая адепт Зета и положила руку в бронзовой перчатке ей на плечо. — И все благодаря тебе.
— Тогда будем надеяться, что устройство сработает, — ответила Далия, не сводя глаз с далекого спокойного лица Ионы.
— Терранский горизонт чист, — послышался механический голос. — Световые показатели Астрономикона приближаются к тестовому окну. Совмещение согласно графику.
— Воздействие пентобарбитала прекращено, — бесстрастно произнес калькулюс-логи. — Увеличен радиус действия конусовидной антенны.
— Магма-генераторы направляют энергию в коллекторы.
— Что все это означает? — спросила Далия.
— Помнишь, я тебе говорила, что для пролома стены, отделяющей нас от эфира, требуется необычайно большое количество энергии? — спросила Зета.
— Да.
— Так вот, такая форма и такое количество энергии не могут быть генерированы на Марсе.
— А что это за энергия?
— Психическая, — пояснила Зета. — И в таком количестве, что может быть получена только из одного источника — из Астрономикона.
