— Я не могу чувствовать себя в безопасности, направляя свою мысль так далеко, — сказал он.
— Я понимаю, но до тех пор, пока ты с этим не справишься, для Телепатика от тебя не будет никакой пользы.
— Я… Я хочу этого, но… ты не понимаешь…
Афина наклонилась вперед в своем кресле, и от электромагнитного поля репульсора у Кая свело зубы.
— Чего же я не знаю? Того, что мы рискуем и сталкиваемся с ужасами, которые не под силу одолеть самым отважным солдатам или легионерам? Что силы, благодаря которым мы приносим пользу, могут уничтожить нас в любой момент? Что мы служим Империуму, который без нас просто развалится, но этот Империум боится нас не меньше, чем врагов, с которыми ведет сражения? О, все это я очень хорошо знаю, Кай.
— Я не об этом…
— Меня не интересует, что именно ты имел в виду. Посмотри на меня: изувеченный обрубок, которому позволил бы умереть любой здравомыслящий медик. Но я приношу пользу, и потому мне оставили жизнь.
Афина хлопнула по металлической крышке стола покрытой шрамами ладонью.
— Это, конечно, нельзя назвать настоящей жизнью, но каждому из нас приходится нести свою ношу. Мне — мою, а тебе — твою. Я справляюсь, пора и тебе научиться справляться со своими трудностями.
— Я пытаюсь, — ответил Кай.
— Нет, не пытаешься. Ты прячешься за тем несчастным случаем. Я читала рапорт о происшествии на «Арго». Я знаю, это было ужасно, но какой смысл тебе пропадать в Пустой горе? Ты заслуживаешь лучшего, Кай, и пора это доказать.
Кай откинулся назад, провел рукой по обритому черепу, потом улыбнулся и положил руки на стол.
— Знаешь, это уже почти комплимент.
— Я не собиралась тебя хвалить, — возразила Афина, но улыбнулась в ответ.
Натянутая кожа на челюсти не дала приподняться правому уголку рта, и ее улыбка была больше похожа на гримасу. Сервитор в балахоне принес им две кружки витаминизированного кофеина. Кай сделал глоток и втянул щеки, ощутив сильную горечь.
— Трон, я и забыл, насколько плохой здесь кофеин! Почти такой же крепкий, как на армейских кораблях.
Афина кивнула, соглашаясь с его мнением, и отставила кружку.
— Я больше его не пью, — сказала она.
— Почему? Пусть он на вкус не лучше трюмной жижи, зато им можно заварить пробоину в корпусе судна.
— Я пила чудесный кофеин на борту боевого корабля Фениксийца. Там работают лучшие интенданты и повара, а когда попробуешь лучший напиток, трудно возвращаться к этому.
— У Фениксийца? Это был корабль Детей Императора?
— Именно что был.
— Был?
— Он погиб в битве с Диаспорексом, — пояснила Афина. — Залп угодил в самый центр, и судно раскололось надвое.
— Великий Трон! И ты в тот момент была на борту?
Афина кивнула.
— Машинный отсек почти сразу же поглотила звезда Кароллис. Корма и бак продержались ненамного дольше. Вторичным взрывом была уничтожена астропатическая капелла, нижние палубы мгновенно заполнили потоки плазмы. Мои сохранители вытащили меня из капеллы, но не раньше, чем… Спастись удалось немногим.
— Какое несчастье! — воскликнул Кай и понимающе кивнул. — Я рад, что тебе удалось выбраться.
— А я не радовалась, — сказала Афина. — По крайней мере некоторое время. Моя жизнь была одним сплошным мучением, пока госпожа Сарашина и мастер Зи-Менг не научили меня тантрическим ритуалам, чтобы облегчить боль.
— Тантрическим ритуалам?
— Тебе ведь известно, как работает Зи-Менг, — спокойно заметила Афина.
Кай ненадолго задумался.
— Может, они и меня могли бы научить?
— Я в этом сомневаюсь. Ты не так сильно пострадал, как я.
— Нет? — сердито переспросил Кай. — А мне кажется, что достаточно сильно.
— Твое тело осталось целым, — пояснила Афина.
— А у тебя остался целым разум, — возразил Кай.
Афина сдавленно хихикнула.
— Из нас двоих получился бы один действующий астропат.
Кай кивнул. Последовавшее молчание не тяготило их, словно после рассказов о пережитых несчастьях между ними установилась связь, которой раньше недоставало.
— Похоже, нам обоим повезло, — сказал Кай.
— По-твоему, это везение? — ответила Афина. — В таком случае, помоги нам, Трон.
В центре паутины, образуемой башнями Города Зрения, стоял Проводник — связующее звено всех межгалактических коммуникаций. Этот комплекс зданий, высеченных в известняковом горном массиве армией слепых сервиторов, был заполнен плотными рядами сотен инфоцитов в черных одеяниях, подключенных к бронзовым панелям коммутаторов. Любое телепатическое сообщение после приема и интерпретации — и просмотра криптэстезианцами — обрабатывалось, а затем через Проводник отсылалось адресату уже общепринятыми способами. С темного потолка тянулись пневмопроводы, а по ним под неустанный треск клавиатур инфоцитов со свистом и грохотом пролетали информационные цилиндры.
Надзиратели в серых одеяниях и серебряных безликих масках парили на гравидисках между рядами безымянных писцов. Поднимаемые ими потоки воздуха разбрасывали по полу обрывки страниц и памятные записки. Насыщенный электричеством воздух пропах чернилами для принтеров, дезинфицирующими средствами и рутиной.
Те представители Администратума, кому доводилось посещать Проводник, находили это зрелище бездушным и чудовищно угнетающим. Работа администраторов, для которых эти тысячи безликих мужчин и женщин проявлялись только голосами, тоже была нелегкой, но там существовала хотя бы слабая вероятность выдвижения одаренных личностей из массы штампующих, подшивающих и сортирующих работников. В монотонной каторге Проводника такого шанса не существовало, и большинство администраторов старались сюда не возвращаться, предпочитая закрывать глаза на существующий порядок в силу его необходимости.
Веска Ордин скользил по залам Проводника на своем репульсорном диске, переводил взгляд с одного инфоцита на другого и просматривал информацию, пробегающую сверху вниз по внутренней поверхности серебряной маски. Как только его взгляд останавливался на каком-нибудь пульте, над оператором возникал ноосферический ореол, в котором появлялись символы, определяющие характер передаваемого сообщения. Среди них встречались межпланетные послания, выдержки из корабельных бортовых журналов и результаты регулярно проводимых проверок, но большая часть информации относилась к мятежу Хоруса Луперкаля.
Все тридцать лет службы в Проводнике Веска гордился тем, что никогда не вникал в содержание проходящих сообщений. Он был просто одним из тысяч передающих звеньев, при помощи которых Император управлял расширяющимся Империумом. Его работа не требовала ничего большего. Он не в состоянии постичь грандиозный порядок вещей. Он всего лишь бесконечно малая шестеренка в непостижимо огромной машине. Он всегда был уверен, что у Императора и его избранных помощников имеется план для всей Галактики, который и воплощается с геометрической точностью.
