С утра встретились у железоделательного завода. Экипаж Гонта стоял под вязами, с которых уж совсем опала листва; пожухлая трава хрустела под ногами, чуть побитая ночным морозом.
– Не люблю осени, ибо она суть пора умирания, - заметил Альгиус.
– Нрав мой смягчает весна: она мне мила и чудесна.
Не позволяя уму погружаться во мрачную думу,
Я за природой иду и рад ее светлому виду…
Гонт и его секундант, столь же молодой чиновник с кокардою казначейства на широкополой шляпе, приветственно поклонились.
– Не станем откладывать, - сказал Бофранк, снимая подбитый мехом плащ.
– Пожалуй, - сказал секундант Гонта и заученно спросил: - Не желаете ли вы, хире Бофранк, принести извинения хире Гонту, дабы покончить дело миром и не проливать кровь?
– Никоим образом, - ответил Бофранк. Наступила очередь Альгиуса, и тот пробубнил:
– Не желаете ли вы, хире Гонт, отменить свой вызов по причине слабого здравия или какой иной?
– Нет, - коротко ответил секунда-конестабль.
– Тогда идите и деритесь, - заключил Альгиус противу всякой формулы, за что Гонт и его секундант поглядели на него уничижающе.
Дуэлянты вышли из-под деревьев на открытое место, а секунданты встали так, чтобы все видеть и вмешаться, коли противники вздумают применить непозволительные приемы. От экипажей подошел и старенький лекарь; покашливая, он грел руки дыханием и был озабочен этим куда более, нежели начинающейся дуэлью.
Стаз в положенную позицию, Бофранк дождался, когда секундант Гонта крикнет: «Приступайте!» - и сделал первый выпад, от коего секунда-конестабль с легкостью уклонился.
После того как шпаги их скрестились несколько раз, Бофранк понял, что противник перед ним никудышный. Ежели Гонт и обучался фехтованию - а не делать этого он не мог, ибо заканчивал Академию, - то был последним средь соучеников. Блоки его были слабы и уязвимы, наступательные действия - хаотичны и непродуманны. Самым простым окончанием поединка было бы выбить у юнца шпагу, но как раз это Бофранку сделать и не удавалось - юнец вцепился в оружие с непостижимой силой, так что все крюки и зацепы субкомиссара пропадали впустую.
– Пожалуй, они и в самом деле поубивают друг друга, - заметил Альгиус, вынимая из кошеля трубку.
– На то и дуэль, - пожал плечами секундант Гонта.
– Вам разве не жаль товарища?
– Он мне не товарищ. Я задолжал ему некоторую сумму и взялся вместо возвращения долга исполнить обязанности секунданта.
Бофранк тем временем в очередной раз отбил неуклюжий выпад Гонта и крикнул:
– Сдавайтесь! Сие останется между нами! Продолжать поединок не имеет смысла, ибо мастерство ваше оставляет желать лучшего; ежели хотите, возобновим дуэль спустя год на этом же месте, у вас будет время получить должные уроки!
– Не в моих правилах! - прокричал в ответ Гонт и, поскользнувшись на мерзлой траве, оступился так неудачно, что острие шпаги Бофранка вошло ему в правый бок на целую треть длины.
Когда секунданты подбежали к поверженному, тот лежал навзничь, изо рта его лилась пузырящаяся кровь. Силясь что-то сказать, простер он руку к своему спутнику, но не успел; дыхание его остановилось, глаза остекленели, лекарь лишь глянул и сказал:
– Мертв. Что написать в заключении?
– Что обычно, - буркнул Бофранк и направился к своей карете. Альгиус догнал его и спросил:
– Так ли необходимо было убивать бедного глупца?
– Кабы разбирались вы в фехтовании, заметили бы, что в том не было моей вины.
– Вот и еще одна жертва… - горько сказал Альгиус. - Сколько же их еще?
Ответ на его вопрос был дан уже на следующий день, когда повсюду оповестили о готовящейся казни Волтца Вейтля, упыря из Бараньей Бочки.
Укоряя себя в слабодушии, субкомиссар Хаиме Бофранк ворочался в постели. Что-то словно душило его, не хватало воздуху, даже когда он отворил окно и холодный осенний ветер ворвался внутрь. Точно так же маялся сейчас бедный Волтц Вейтль. И тут Бофранку припомнился побег из темницы в монастыре. Вскочив, нашарил он на полке фигурку кошки и быстро, покамест не успел передумать, пробормотал:
– Именем Дьявола да стану я кошкой
Грустной, печальной и черной такой,
Покамест я снова не стану собой…
В своем новом обличье Бофранку не составило особенного труда покинуть комнату через приоткрытую створку окна. С ловкостью и проворством перепрыгнул он на водосточную трубу, скользнул по ней вниз и побежал, едва касаясь мягкими подушечками лап булыжной мостовой. Из подворотни выскочил другой кот, но тут же с диким воплем отшатнулся в сторону, ибо почуял не соплеменника, но странное и непривычное существо.
Башни монастыря Святого Аполлинара Бофранк достиг куда скорее, нежели если бы был в обычном человеческом облике. По стене из красного кирпича, местами удачно выкрошившегося, он взобрался наверх, к зубцам, пробежал по крыше монастырской кухни, перескочил на балку, затем на лестницу, ведшую к помещениям под самой крышею башни. Охрана стерегла внизу, не опасаясь нападения сверху. Отверстий в двери не было, но зато имелся карниз, по которому Бофранк резво пробрался к не застекленному оконцу и запрыгнул внутрь башни.
Монахи Святого Аполлинара были настолько добросердечны, что оставили узнику маленький светильник, в котором с треском горел жир. Ужин стоял нетронутым; сам же Волтц Вейтль сидел, прижавшись спиною к стене и уперев лицо в колени.
Произведенный Бофранком шум заставил его вздрогнуть. Заметив неожиданного гостя, Вейтль улыбнулся - как ужасна была улыбка на изуродованном лице его! - и молвил:
– А я горевал, что никто не навестит меня в канун смерти. Спасибо тебе, кошка! Недавно и я был, как ты, - скитался в ночи, теперь же сижу здесь и горюю о днях, что прожиты.
С этими словами он протянул Бофранку кусочек мяса, но субкомиссар отворотился. Он чрезвычайно сожалел, что, будучи котом, не может сказать ни слова, и раздумывал, как подать Вейтлю какой-либо знак.
– А простая ли ты кошка? - спросил Вейтль. - В юности читал я волшебные сказки Элиха, и там прекрасный юноша превращался в кошку, дабы увидеть свою возлюбленную, которую скрывал от него злобный родитель красавицы… Если и в самом деле ты здесь не случайно, кивни.
Бофранк послушно кивнул и вдобавок стукнул лапою по полу.
– Чудно! - воскликнул Вейтль. - Не знаю, кто послал тебя или кто ты есть, но уж точно не демон. Демоны придут за мною завтра поутру, тебе же скажу: если понимаешь ты меня, найди, милая кошка, человека по имени Хаиме Бофранк и передай ему, чтобы непременно был он завтра на моей казни. Хотя ты ведь не можешь говорить… иначе я просил бы сказать ему, что не держу на него зла и простил его давным-давно, что попытка спасти меня пусть и не принесла успеха, но отложилась в сердце моем… И еще скажи ему, милая кошка, что об одном прошу - искоренит пусть зло, что видел я в своих ночных блужданиях, и за то я буду ему благодарен.
