После короткой паузы Барзано продолжил:
— Кортесвейн оказался единственным уцелевшим после экспедиции, отправившейся на мертвую планету, название которой давно утрачено. Целью экспедиции был СНК. Кто-то или что-то тогда напало на Кортесвейна и его людей, сам он позже утверждал, что его забросило в мир, находившийся за пределами этой галактики. Существо, похитившее техножреца, обладало невообразимым могуществом, и Кортесвейн назвал его богом.
— Богом? — прошептала Шонаи.
— Да, богом. Он заявлял, что видел подлинное лицо Бога-Машины. Не приходится и говорить, что все эти речи не добавили ему популярности в определенных кругах Адептус Механикус, которые обвинили техножреца в богохульстве. Это породило раскол в их рядах, последствия которого Адептус Механикус ощущает до сих пор. Не прошло и года после той злосчастной экспедиции, как Кортесвейн исчез с Селетота, где проповедовал свое вероучение.
— Что с ним случилось? — спросил Уриэль.
Барзано пожал плечами:
— Не знаю. Вероятно, его противники похитили или убили его. Но кое-что из написанного им уцелело. Немного — лишь то, что удалось вывезти его приверженцам.
— Что же это значит? Я почти ничего не могу разобрать, — сказала Шонаи, надевая очки.
— На этих страницах Кортесвейн пишет о судне, которое, по его словам, он видел, — объяснил Барзано, указывая на едва различимые каракули в углу страницы.
Пальцы инквизитора прошлись по очертаниям полумесяца с криво нарисованной пирамидой посредине.
Уриэль прищурился, стараясь прочесть слова, нацарапанные на пергаменте под рисунком. Одни и те же слова повторялись многократно, они были написаны под разными углами, перекрывая друг друга и сплетаясь в немыслимые фигуры.
Ультрамарин обратил взгляд к наиболее разборчивой части текста, смахивающей на паутину, и, медленно сложив слова в одно предложение, потом второе и третье, беззвучно, одними губами произнес их.
В конце концов он понял значение этих каракуль, и у него зашевелились волосы на затылке, когда он осознал, что уже слышал их прежде — с обожженных губ человека, находившегося на грани смерти.
Несущий Ночь.
Барзано бросил на Уриэля острый, как меч, взгляд, и это напомнило Ультрамарину, что инквизитор обладал способностью улавливать чужие чувства.
— Уриэль, — медленно произнес Барзано, — эти слова вам о чем-нибудь говорят?
Уриэль кивнул:
— Да. Уцелевший на Каэрнусе IV человек по имени Гедрик сказал их мне за несколько мгновений перед смертью.
— Что он сказал? Быстро! — прошептал Барзано, и шепот его, словно огонь, обжег всех находившихся в комнате.
— Он сказал, что Смерть Миров и Несущий Ночь ожидают рождения в галактике и что решение будет за мной — который из них, или оба, войдут в наш мир. Вы понимаете, что он имел в виду?
— Нет, — ответил Барзано, пожалуй слишком быстро, чтобы Уриэль поверил в откровенность инквизитора, — не понимаю. Что еще он сказал?
— Ничего. Вскоре после этого он умер, — признался Уриэль и указал на рисунок полумесяца в книге. — Итак, Несущий Ночь — это корабль иной цивилизации. На что он способен?
— Он способен на многое: он может уничтожать звезды, лишать их энергии, не оставляя ничего живого в звездной системе. Теперь вы понимаете?
Уриэль кивнул:
— Тогда мы должны найти его раньше, чем эль-дары.
— Согласен. Мы также должны выяснить, с кем они сотрудничают здесь, на Павонисе, — добавил Барзано, расхаживая по комнате со сцепленными за спиной руками.
— Предводитель эльдаров в пылу сражения произнес имя, возможно, это и есть имя его сообщника.
При этих словах капитана Барзано застыл на месте и повернулся к Уриэлю с выражением недоверия на лице.
— Он упомянул имя? — прошептал Барзано. — Какое? Быстро!
— Я не уверен, что это имя. Это было одно из их отвратительных чуждых слов, оно звучало как ка… карзак, или что-то в этом роде.
Нахмурившись, Барзано бросил взгляд на Шонаи:
— Это имя для вас что-нибудь значит? Не один ли это из здешних картелей?
— Нет. Если б это было так, я бы знала.
— Капитан Вентрис, — произнес вдруг молчавший все это время Лортуэн Перджед, — а не могло ли слово, которое вы услышали, звучать как кайерзак?
Уриэль закрыл глаза, вспоминая воина с лицом мертвеца в мельчайших подробностях и стараясь припомнить звуки, которые тот проскрежетал.
— Да, эксперт Перджед. Полагаю, что это именно оно.
Бросившись к своему помощнику, Барзано опустился перед ним на колени и крепко обхватил за плечи. Лицо инквизитора горело от возбуждения.
— Лортуэн, ты знаешь, что означает это слово? Это имя?
Перджед покачал головой:
— Это не имя, скорее обращение. Оно, конечно, эльдарского происхождения и используется для обозначения того, кого следует чтить.
Барзано разжал руки, сжимавшие плечи Перджеда, и поднялся, совершенно сбитый с толку.
— Хоть это и полезная информация, но она не приближает нас к разгадке. Мы не знаем, с кем работают эльдары.
— Напротив, Арио, мы знаем достаточно. Теперь я с почти полной уверенностью готов назвать имя того, кого мы ищем.
— Да? Объясни, Лортуэн. У нас нет времени на долгие разговоры, поэтому говори безо всех своих длинных предисловий.
— Слово кайерзак дословно означает «почитаемый», но в своих работах Ласко Пайр рассказывает о том, как палачи темных эльдаров, существа, которых он называл гомункулусами, говорили ему, что он должен высоко ценить честь, которой удостоен: его телу причинена самая совершенная боль, какую они только могут себе вообразить.
Уриэль и Барзано постепенно начали понимать, к чему клонит Перджед, а тот тем временем продолжил:
— Видите ли, темные эльдары извратили это слово, используя его для обозначения тех, кому была оказана честь опробовать на себе их искусство пыток.
Сжав кулаки, Шонаи первой произнесла имя:
— Казимир де Валтос.
Организованный в укрепленном бункере восточного крыла дворца командный пункт орбитальной обороны занимался слежением за воздушным и космическим пространством вокруг Павониса. Этот командный пункт был полностью автономным — с резервными источниками энергии и независимой подстанцией. Все это давало возможность защищать Павонис без подключения к внешним сетям на протяжении целого года.
Второй техник Лютрисия Виджеон следила за приборами пульта контроля, осматривая пространство вокруг Павониса — нет ли нарушителей.
Ее командир, Даниил Воренс, расположился за командной консолью спиной к ней и был всецело поглощен показаниями приборов.
