А потом сумерки превратились в ясный день — все до одного тяжёлые орудия на стенах города дали залп по машинному отсеку павшего Капитолия. Огненные вспышки разрывов расцветали на бронированной поверхности гигантского сооружения и испепеляли сотни тиранидов, рвущихся внутрь командного пункта. Уриэль понимал, что там могли ещё остаться живые люди, но смерть от взрыва представлялась ему более милосердной, чем неминуемая гибель от когтей пришельцев.
Наконец объединёнными стараниями броня машинного отделения была пробита, и один из снарядов угодил в самое сердце Имперского Капитолия. Взорвался плазменный реактор, и небо осветилось огромным грибовидным облаком.
Непереносимо яркие лучи горящей плазмы рванулись наружу и превратили в пепел все живое в радиусе километра. Как только пламя немного угасло, Уриэль увидел глубокий кратер, наполненный шипящей массой из останков тел пришельцев. Смертельно раненный биотитан ещё барахтался в горячей плазме, и струи пара от тающего льда срывали остатки плоти с его костей. Никакая сверхъестественная способность к регенерации не могла спасти его. Из ужасной пасти вырвался вопль предсмертной агонии.
Растаявший снег и лёд заполнили воронку и образовали целое озеро. Струйки пара от остывающего реактора ещё поднимались со дна, но спустя несколько минут уже ничто не напоминало о титаническом поединке. На поле битвы осталось лишь небольшое озеро, похоронившее тысячи пришельцев, а также тела полковника Октавиуса Рабелака и его солдат.
— Вечная память, — тихо прошептал Уриэль.
Глава 12
Все последующие четверо суток тираниды настойчиво штурмовали укрепления Эребуса, гибли тысячами, но ни их упорство, ни их численность не уменьшались. Ров у подножия стен был завален грудами трупов, под их тяжестью проваливался лёд. Целые подразделения пытались сжечь эти останки из огнемётов, но люди ни разу ещё не успевали очистить территорию до начала следующего штурма.
Каждое наступление начиналось одинаково. Крупные тираниды с множеством костяных наростов вокруг головы осыпали позиции людей био-снарядами из верхних конечностей, переродившихся в широкие дула. Их залпы выбивали из укреплений целые куски кладки, но, поскольку стена была построена уступами на цельной скале, защитный барьер всё же сохранялся. После первого обстрела вперёд выходили монстры с бугристыми панцирями и длинными костистыми лапами. Они обрушивали на людей град из коконов, которые, взрываясь в воздухе, распыляли облака ядовитых газов. Эти атаки уносили жизни десятков солдат. Апотекарии не справлялись с потоком ослепших и страдающих от удушья людей. Было решено, что газовые атаки будут отражать Космодесантники. Только они могли противостоять смертоносным ядам.
После первых нападений все пространство перед городскими стенами заполнялось толпами пришельцев-убийц. Из-под толстого слоя снега, куда тираниды прятались на ночь, их выгоняли незрячие червяки, и тогда все чудовища с шипением и визгом устремлялись в бой. Лишь некоторые виды пришельцев могли выжить при почти сорокаградусных морозах, и наступление темноты означало для защитников Эребуса короткую передышку.
Но мало-помалу электрические разряды, постоянный обстрел хитиновой шрапнелью и разъедающие кислоты разрушали городскую стену. После того как людские потери заметно возросли, было принято решение оставить первую линию укреплений.
От парапета почти ничего не осталось, а мелкие тираниды уже усовершенствовали свои организмы и обзавелись зазубренными клешнями, при помощи которых проворно карабкались по обломкам. Зенитным батареям, установленным на склонах, все ещё удавалось сдерживать натиск летающих чудовищ.
После трагедии, произошедшей во время отступления из окопов, люди поняли, что нападения можно ждать откуда угодно.
Целые группы тиранидов проникали в город через дренажные штольни и заброшенные пещеры. Они спускались даже с высоких горных хребтов, ранее считавшихся неприступными. Несмотря на возрастающую панику среди гражданского населения, командование не могло снять с линии фронта ни одного солдата для помощи горожанам.
Жителям Эребуса приходилось самим заботиться о своей безопасности.
Уриэль ощутил обжигающий холод и обрадовался боли — значит, он всё ещё жив. Его доспехи, помятые и повреждённые во многих местах, были так густо залиты вражеской кровью, что почти потеряли свой первоначальный цвет. Силовой привод в правом наплечнике после далеко не дружеских объятий с гигантским тиранидом стал угрожающе поскрипывать при ходьбе. Чтобы исправить активатор плечевого сустава и обеспечить ему свободный ход, Техномарин Харкус сделал все что мог. Но для полного восстановления требовались инструменты, оставшиеся от древних мастеров.
С того дня как взорвался Имперский Капитолий и погиб полковник Рабелак, Уриэль не проспал и часу. Каталептогенный узел позволял его телу продолжать выполнять все необходимые функции, воздействовал на ритмы мозга и устранял последствия недосыпания. Но это не избавляло его от ощущения тяжёлой усталости.
При виде тысяч солдат, собравшихся вокруг многочисленных костров, Уриэль проникся к ним глубоким уважением. Если уж он, Ультрамарин, настолько измотан, то невозможно представить, как себя чувствуют люди. Однако Леаркус, несмотря на столь же плачевное состояние доспехов, выглядел вполне отдохнувшим. Его глаза ярко блестели, и к своему капитану он подошёл уверенным лёгким шагом.
— Кровь Жиллимана! Эти люди, должно быть, на грани истощения, — сказал Уриэль.
— Да, — согласился Леаркус, — но они держатся. И будут держаться дальше.
— Ты хорошо их натренировал, брат-сержант.
— Точно так, как требует Кодекс. — В голосе Леаркуса мелькнула тень упрёка.
Уриэль проигнорировал дружеский выговор, и они покинули пределы Четвёртого Квартала, чтобы выйти на сильно изменившуюся площадь перед второй городской стеной.
Там, где ещё совсем недавно стояли фабричные цеха, складские ангары и жилые дома, остались только обледеневшие прямоугольники фундаментов. Ряды железных бочек, наполненных всем, что могло гореть, согревали воздух. И всё же десятки солдат уже пострадали от мороза. Некоторые замерзали во сне, и по утрам их товарищам приходилось откалывать от земли окоченевшие трупы.
Городской Совет, первоначально одобривший предложение Леаркуса уничтожить всё, что могло помочь тиранидам при наступлении, изменил своё мнение, когда дело дошло до конкретных действий. Наиболее активную группу оппозиции возглавлял Саймон Ван Гёльдер. В припадке храбрости Себастьен Монтант распустил Совет Эребуса, передав власть военному командованию до тех пор, пока тираниды не будут изгнаны.
Уриэля поразил тот факт, что на пороге, гибели люди могут препираться между собой из-за недвижимости и иного имущества. Хоть этот мир и носил имя Ультрамара, его вожди давно забыли учение примарха.
Зато, по мере того как они с Леаркусом подходили к городской стене, в нём росло чувство гордости и любви к солдатам, стоявшим насмерть перед лицом инопланетных захватчиков. Вот где лучше всего сохранился дух Ультрамаринов — в душах простых людей, которые не сломались под тяжестью ужаса галактики и были готовы умереть ради безопасности своего мира.
