Вожак Бескожих врезался в стену пещеры с жутким хрустом. Уриэль подумал, что от удара такой силы бедный здоровяк, наверное, почувствовал каждую косточку в своем теле.
Когда Бескожие увидели, что их вожака так легко победили, они завыли и бросились врассыпную, подальше от ужасного демона.
Кровавое Сердце отвернулся от разбегающихся Бескожих, его сердцебиение стало медленнее, потому что кровь псайкеров больше не вливалась в него. Уриэль ощутил, как к нему понемногу возвращается обычное восприятие — удушающая нечувствительность заметно усилилась в ту секунду, когда он освободил демона.
Тут до Ультрамаринов добрался полковник Леонид.
— Я думал, что он исчезнет, когда из него вынут штыри.
— Я тоже так думал, — ответил Уриэль.
В этот момент Кровавое Сердце снова запрокинул рогатую голову и издал ужасный рев, который, казалось, уничтожил все прочие звуки мира. Дело было даже не в громкости, а в невыносимой тоске и неистовой ярости, что слышались в этом зове. Голос демона пронзил границы измерений, и его эхо навечно заблудилось в огромной пропасти, что разделяла вселенные.
Уриэль, как и все живые здесь, упал на колени, потрясенный до глубины души этим криком.
— Что он делает? — прокричал Леонид, когда рев затих.
— Варп его знает! — откликнулся Пазаниус.
Уриэль поднялся, все еще зажимая уши руками. Что-то в этом вопле-плаче взывало к Уриэлю, говорило об утерянных вещах, которые необходимо обрести вновь. Ультрамарин пытался осознать, что это было, глядя, как вращающаяся сфера черного света появляется в воздухе перед демоном.
— Это зов,- догадался Уриэль.
Пазаниус я Леонид посмотрели на него как-то странно, и в этот момент хрупкий покров действительности разлетелся с жутким треском, похожим на звук разрываемой плоти. Черные проломы разверзлись в стенах, открывая другие реальности. Воздух наполнился статическими разрядами, тучи ядовитых мух ворвались в пещеру из какого-то отвратительного зачумленного измерения.
Страшные знания потекли в мозг Уриэля, когда он смотрел в черную щель, разлом в реальности. Он видел целые галактики, где миллиарды душ скармливались Повелителю Черепов, Богу Крови.
— Император, помилуй,- всхлипнул Уриэль, чувствуя, что каждая из этих смертей становится занозой в его сердце.
Жизнь когда-то торжествовала в этих галактиках, но теперь здесь царила резня ради насыщения Бога Крови, чье настоящее имя шептал леденящий черный ветер из портала. Сила самого глубокого, самого темного красного… цель, воплощенная в одной-единственной руне и легенде о преданности… Кровь для Бога Крови… Хори… Хорн… Хорн…
Одинокий крик темной и окровавленной родной души, союз ненависти и смерти. Он вернулся эхом из портала, эхом настолько громким, что с потолка подземелья посыпались камни. А потом раздался ответный крик кровавого приветствия, вырвавшийся из луженой глотки Кровавого Сердца.
Из портала вырвался ослепительный свет, и закованный в силовой доспех воин ступил на затопленную кровью землю. Черный разлом плавно закрылся за вновь прибывшим, и существо, чеканя шаг, подошло к Кровавому Сердцу.
Прибывший по зову распространял вокруг себя мощнейшую ауру зла. Из-под забрала рогатого шлема лился болезненно-бледный свет, нечистый и оскверненный, расплескиваясь как прокисшее молоко. На наплечниках красовались эмблемы Проклятого Легиона Железных Воинов.
Воин Хаоса нес в руках огромный зазубренный клинок и пистолет с золотой гравировкой, и то и другое оружие несло на себе следы многочисленных битв. Уриэль откуда-то знал, что, мощные сами по себе, да еще и усиленные благодаря черной магии, эти два предмета были самыми совершенными орудиями убийства, какие только можно представить.
Вентрис краем глаза уловил неуклюжую фигуру, хромающую по коридору, ведущему в пещеру. Капитан, вглядевшись пристальнее, узнал отвратительного Сабатиера. Железный Воин в мгновение ока выхватил пистолет и выстрелил в нескладное существо.
Пуля вошла в грудь Сабатиера и вылетела из спины, оставив между лопаток огромный развороченный кратер. Мортиций тихонько хрюкнул и упал наземь. Уриэль пожалел, что эта тварь погибла так быстро и без особенных мучений.
— Мы не можем справиться с ними обоими,- прошептал Пазаниус.
— Да уж, — согласился Уриэль. — Но, может, нам и не придется. Смотри!
Облаченная в силовой доспех фигура опустилась на колени перед Кровавым Сердцем, но Уриэль видел, что это не просто выражение уничижительного поклонения. Демонический Железный Воин сложил оружие и развел руки в стороны. Вдруг каждое сочленение его доспеха засветилось кроваво-красным. Кровавое Сердце молча купался в этом свете.
— Я вернулся к тебе, — донесся высокий голос из-под тяжелого рогатого шлема.
Кровавое Сердце развел руки, повторяя позу воина, и, часть за частью, силовой доспех стал отсоединяться от коленопреклоненной фигуры и переплывать по воздуху к массивному демону.
— Да что же он делает, черт его побери? — не выдержал Леонид. По голосу было понятно, что он еле сдерживает панику.
— О нет! — прошептал Уриэль.
Он вспомнил легенду, что рассказывал ему Кровавый Ворон Серафис. Легенду о том, как Кровавое Сердце создал силовой доспех, в который вселил всю свою злобу, всю свою ненависть и все свое коварство. Этот доспех был настолько пропитан губительными энергиями, что любой, кто пытался хотя бы ударить по нему, падал замертво.
Железный доспех переплывал от странной фигуры, что уменьшалась с каждой утраченной частью. Несмотря на то, что Кровавое Сердце был намного крупнее этого воина, необъяснимым образом каждая деталь прилегала к мускулистой фигуре демона как родная. На этом волшебные метаморфозы не заканчивались, части доспеха меняли цвет и фактуру — железо превращалось в темно-желтую медь. Поножи и нагрудные пластины с легким позвякиванием встали на место, и наконец, дошел черед до оружия. Оно поднялось в воздух и тоже начало трансформироваться: пистолет и меч превратились в огромный боевой топор и плеть с тяжелой рукоятью.
Наконец невидимые руки сняли с головы воина шлем и водрузили его на огромный рогатый череп демона.
Там, где только что склонил колени огромный гигант в неуязвимом доспехе, сейчас стояла жалкая, неприкаянная фигурка женщины, одетой в грязную и основательно потрепанную форму Императорской Гвардии.
— Триста восемьдесят третий! — воскликнул Леонид.
— Что?
— Этот китель, — сказал Леонид, указывая на девушку. — Это униформа моего полка.
— Этого не может быть, — сказал Уриэль.- Здесь?
— Да я уж знаю форму своего полка, черт побери! — рявкнул Леонид. — Я иду к ней.
— Не будь дураком, — сказал Пазаниус, хватая Леонида за рукав.
— Нет! — запротестовал полковник, пытаясь сбросить руку Пазаниуса. — Ты не понимаешь, она, возможно, последний человек из Триста восемьдесят третьего. Мне надо идти за ней!
