— Я не узнал ничего, что позволило бы мне объявить о вашей невиновности и избавить от преследования вас и вашу семью. Пока ничего. — Ему отчаянно захотелось утешить Илзбет, когда ее глаза, загоревшиеся было надеждой, померкли. — Зато я понял, что Хэпберн вовсе не наивный простак, обманутый злодейкой-возлюбленной. — Саймон кивнул, когда Илзбет презрительно фыркнула. — Он едва ли сказал хоть слово правды. Скажите, когда он просил вашей руки, признавался ли в вечной любви и все такое?
Сейчас Саймон показался ей слишком уж циничным. С какой иронией он говорит о признаниях в любви и верности! Разве можно насмехаться над откровенным проявлением чувств? Бывают же искренние мужчины и женщины! Хотелось бы, однако, узнать, кто говорил ему слова любви, которые на поверку оказались ложью?
— Да, — ответила Илзбет. — Не уверена, впрочем, что поверила ему. Подумала, что он просто говорит то, что принято говорить, когда делают женщине предложение. Как я была тогда глупа! Все равно решила, что из него выйдет хороший муж. Но почему вы думаете, что это важно — то, что он тогда мне говорил?
— Я просто спросил, потому что он сейчас находится при дворе и в обществе ни разу не сказал, что его невеста не смогла бы сделать того, в чем ее обвиняют. Ни слова в вашу защиту! Ни смущения, ни сомнения относительно того, что о Вас говорят. Такого просто не может быть.
— А что он сказал?
— Говорит очень много о том, каким был глупцом и не разглядел ваших злых намерений. Не упускает также возможности напомнить всем и каждому — лишь бы нашелся слушатель, — что Армстронги предатели, а вы в придачу еще и убийца. Очень странное поведение для мужчины, который был с вами обручен.
— Он старается отвести подозрения от себя и своей семьи.
— Это лучше было бы сделать, сидя дома. Вместо этого он едет ко двору и без устали обсуждает со всеми ваше преступное поведение.
Илзбет так разозлилась, что у нее зачесались руки. Разбить бы что-нибудь вдребезги! Отправиться бы ко двору и расквасить Уолтеру его изящный нос! Соблазнительная идея — да только тогда ее наверняка схватят солдаты короля. Пусть уж лучше ее невиновность докажут раньше, чем потащат на плаху.
— Трудно понять, почему я не разглядела, какой он человек, — прошептала она и покачала головой, удивляясь собственной бестолковости.
— Он отлично умеет скрывать свои истинные намерения.
— Но вы же их разоблачили.
— Я же не искал в нем мужа, — усмехнулся Саймон. — Большинство из тех, кого он обхаживает при дворе, не догадываются, что он им лжет. Очаровательная внешность, сияющие улыбки — все это он использует к собственной выгоде. Вашему отцу он ведь не нравился, не так ли?
— Нет, не очень, — Илзбет улыбнулась. — Он думал, что Уолтер умеет говорить людям то, что они хотят слышать. Папа больше беспокоился из-за его матери. Боялся, что мне не позволят занять подобающее место в доме Уолтера. Но мама убедила его, что я справлюсь.
— Вы полагаете, его мать замешана во всем этом?
— Не уверена. Она явно преувеличивает значение собственной персоны и зачастую руководит Уолтером. Не могу поверить, что она ничего не знает о его тайных делах, но все же не думаю, что она с легкостью закроет глаза на то, с чем не согласна. Зато я верю — пообещайте ей власть и богатства, и она согласится, что они с Уолтером вполне их заслуживают.
Саймон кивнул. Похоже, пора кому-нибудь побеседовать с матушкой Уолтера.
— Еще я виделся с вашим родственником Тормандом.
— С ним все хорошо? — забеспокоилась Илзбет. — Ему бы лучше держаться подальше от королевского двора, вы не считаете?
— Я тоже думаю, что ему следовало бы убраться подальше, да он не желает. Я отправил его на поиски Дэвида. Вы, случайно, не знаете его полного имени? И где он живет?
— Он тоже Хэпберн, а живет, главным образом, в доме Уолтера. Мне казалось, он прожил там всю жизнь.
— Отлично.
Надо, чтобы Торманд первым делом: поискал его там, подумал Саймон.
— Торманд сообщил также, что ваша семья благополучно скрылась. Солдаты захватили Эйгбаллу; боюсь, однако, что некоторые из тех, кто остался, были убиты, когда солдаты взломали ворота.
Илзбет с трудом сдерживала слезы. Она поплачет потом, когда останется одна. Те из жителей Эйгбаллы, кто решил остаться, знали, что рискуют. Несомненно, ценой их жизни ее семья купила время для того, чтобы успеть скрыться. Вечная им слава! Пусть же судьба подарит ей шанс заставить Уолтера дорого заплатить за их смерть.
— Я желаю ему смерти, — прошептала она, приходя в ужас от собственных слов.
— Понимаю вас, он не пожалел сил, чтобы погубить вашу семью, а заодно возвысить свою собственную.
Илзбет встала и принялась расхаживать по кабинету. Наконец с трудом успокоившись, она остановилась перед тяжелым гобеленом, на котором были изображены райский сад и змей-искуситель. Это Уолтер, подумала она. Мужчина, обещавший ей дом и семью — то, чего она так страстно желала, но приведший ее к погибели! Илзбет напряглась всем телом, когда Саймон вдруг подошел и встал у нее за спиной.
Тот факт, что он близко к сердцу принял ее горе, подошел к ней, чтобы утешить, подсказал Саймону, что сам он больше не считает Илзбет преступницей. Единственная вина этой девушки заключается в том, что она, мечтая о собственной семье, выбрала в мужья не того человека.
— Мы узнаем правду, — сказал он и невольно поморщился: жаль, что он начисто лишен дара красноречия!
— Я боюсь, — призналась Илзбет, сама удивляясь, насколько искренне прозвучали ее слова.
— Понимаю. Но вам и должно быть страшно, — ответил Саймон и, уступив наконец соблазну коснуться ее волос, отвел назад густую прядь, которая упала ей на плечо. — У вас есть основания для страха, и страх вынудит вас соблюдать осторожность. Однако вы были правы, когда говорили, что Уолтер очень тщеславен. Он гордится собой, и тут, возможно, его уязвимое место. Он также полагает, что находится в абсолютной безопасности. Снова уязвимое место! Думает, мы не сможем разгадать загадку, но мы ее разгадаем. Просто иногда на это уходит больше времени и сил, чем хотелось бы.
Илзбет коснулась лбом его груди, слабо удивившись — интересно, понимает ли он, что все еще гладит ее волосы?
— Во всей этой истории меня по-настоящему озадачивает одно. Никогда бы не подумала, что Уолтеру хватит ума и смелости интриговать против короля. Да он вряд ли сумеет спланировать поездку в соседнюю деревню. Он полагает, что все делается само собой. Говорит, что хочет ехать, и дожидается, когда подадут лошадь и принесут все, что нужно в пути. Как такой человек может готовить заговор против короля?
Она почувствовала, как замер Саймон, его пальцы сжали прядь ее волос. Она подняла голову, чтобы взглянуть ему в лицо.
— В чем дело? Вам что-то пришло на ум?
— Нет. Не мне. Это вы догадались — за Уолтером кто-то стоит.
