Софье каким-то образом удалось пережить плен, и Каспара переполняло восхищение ее силой и отвагой.
Она спала в его кровати в посольстве, раны ей перевязал лучший — после нее самой — лекарь города. В данный момент они не могли больше ничего сделать для нее, и Каспар понимал, что остальное теперь зависит от самой женщины.
Он видел, как многие люди, которым доктора обещали жизнь, ускользали в небытие, когда их воля сдавалась, но, слава богам, он не думал, что Софье Валенчик недостает желания жить. Посол наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Обещаю, что найду его. Ради тебя, — прошептал он и услышал, как кто-то вошел в комнату.
В дверях, скрестив руки на груди, стояла Анастасия.
— Как она?
Каспар улыбнулся:
— Думаю, с ней все будет хорошо, хотя кто знает, как выпавшие на ее долю суровые испытания отразятся на Софье в ближайшие дни.
— Она говорила что-нибудь с тех пор, как ты привез ее?
— Не слишком много.- Каспар встал и повесил влажную тряпку на край миски с водой.
— Но что-то она все-таки сказала?
— Если это можно так назвать, — ответил Каспар, обескураженный настойчивостью Анастасии. — Она говорила что-то о том, что Кажетан не родился чудовищем, что его сделали таким. Что кто-то хотел, чтобы он был не лучше зверя.
— Чушь, — фыркнула Анастасия.- Саша просто ревновал к тебе, хотя гораздо сильнее, чем я полагала возможным.
Каспар покачал головой:
— Думаю, тут нечто другое. Ведь если Мясник он, то он убивал и до того, как я появился в Кислеве.
— Правильно. Если. Мы ведь не знаем, действительно ли Саша — Мясник. Ты сам сказал, что Пашенко допускает, что существует несколько психопатов, убивающих людей. Маскируя собственные преступления, они копируют почерк Мясника. Я думаю, Саша хотел, чтобы мы считали его Мясником.
— Но все эти вещи на чердаке, кровь?.. Зачем Кажетан делал это?
— Я не утверждаю, что знаю ответы, — Анастасия наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, — но это более вероятно, чем то, что сказала Софья, тебе не кажется?
Каспар не ответил, не убежденный ходом рассуждений Анастасии.
— Кстати, — продолжила женщина, — что делается для поимки Саши? При мысли о нем меня бросает в дрожь, ну, ты сам понимаешь. Я не чувствую себя в безопасности, Каспар. Скажи, что защитишь меня.
— Не волнуйся, Ана.- Каспар взял ее руки в свои.- Я же сказал, что никому не позволю причинить тебе вред, и я сдержу свое слово. Прямо сейчас за Кажетаном охотятся по всему городу.
— Да?
— Безусловно, — сказал Каспар, что-то шевельнулось в его памяти, что-то насчет фамильных поместий… но мысль ускользнула, когда Анастасия произнесла:
— Тебе придется убить Сашу, ты ведь это знаешь, так ли? Его нельзя брать живым.
— Если потребуется… — пожал плечами Каспар.
— «Если потребуется»?! — повторила Анастасия с внезапным гневом в голосе и вырвала руку.- Он убил твоего друга и, судя по ее виду, пытал твою подругу. Разве можно оставить без ответа подобное оскорбление, нанесенное твоей чести?
Раньше Каспар не видел Анастасию в гневе, и ее поведение сильно встревожило его, но он решил, что едва ли можно было ожидать чего-то иного от женщины, которая только что узнала, что ее друг и поклонник на самом деле жестокий убийца.
— Не волнуйся, Ана, — повторил Каспар. — Кажетан заплатит за свои преступления. Кстати, возможно, он уже мертв. Когда я видел его в конюшне, он был ранен. Думаю, я попал в него.
— Не будь таким уверенным, — предостерегла его Анастасия. — Саша Кажетан не из тех, кто легко умирает.
— Может, и нет, но и я не из тех, кто легко сдается, — сказал Каспар, и вдруг смутное воспоминание всплыло на поверхность сознания и взорвалось с внезапностью молнии, ударившей с безоблачного неба. — Ну конечно! — воскликнул он, щелкая пальцами.
— В чем дело, Каспар? — вскинулась Анастасия.
— Мне надо идти! — Посол торопливо чмокнул ее в щеку и выбежал из комнаты, зовя Павла. — Присмотри за Софьей, — крикнул он на ходу. — Кажется, я знаю, где искать Кажетана.
V
Распутица. Бездорожье.
Подходящее название, сонно думал Саша Кажетан, покачиваясь на спине своей лошади, — придуманное с прозаичной практичностью кислевского крестьянина и как нельзя более подходящее именно сейчас. Бескрайний простор белой, скучной степи разворачивался перед ним нескончаемой перспективой, подавившей бы менее стойкого человека, заставив искать укрытие за стенами одной из многочисленных станиц, рассыпанных по области.
Но Кажетан отказался от любой подмоги, любого пристанища. Он больше не мог показать людям свое лицо — теперь, когда с его истинного «я» сорвали маску. Он чувствовал, как оно ярится в его черепе, но удерживал его взаперти, — это получалось тем легче, чем дальше он отъезжал от Кислева.
Серые небеса раскинулись над ним, вечные, осуждающие. В такой обстановке человек может потерять себя в считанные минуты, но только не он. Он скакал к цели, не колеблясь и не отклоняясь с пути, словно скользил по прямой магнитной полосе. Хотя в этой дикой, лишенной каких бы то ни было примет ледяной пустыне любой давно бы уже безнадежно заблудился.
Любой, но не он.
После падения с лестницы у него болел бок, и Кажетан подозревал, что сломал, по крайней мере, одно ребро. Пулевую рану он набил снегом и туго перевязал поясом от меча. Покачиваясь на спине лошади и держась за ее гриву, он медленно, но неуклонно и без остановок продвигался на север. Саша был уверен, что переживет путешествие, но вот конь… Зерна у него не было, а в степи, покрытой снегом, найти хоть что-нибудь, чем можно накормить коня, вряд ли удастся.
Однако все это не важно; у него есть лук, чтобы охотиться и добывать пищу, и, если лошадь падет, будет свежее мясо. Снега достаточно, чтобы растопить его и получить воду, а раны, пусть и болезненные, не смертельны.
Нет, все, что имеет сейчас значение, — это вернуться туда, где все началось.
Тогда они, наконец, смогут быть вместе.
VI
— Мне плевать, насколько он занят, — рявкнул Каспар, — мне нужно видеть министра Лосева немедленно!
— Простите, посол, но министр велел никого к себе не пускать, — заявил рыцарь в бронзовых доспехах, преградивший путь к покоям Лосева в Зимнем Дворце.
После того как посол покинул Анастасию и Софью, они вместе с Павлом поскакали к мрачному, построенному из темного камня зданию чекистов. Они мчались так, словно сами псы Хаоса кусали их за пятки. Там Каспар объяснил Пашенко свою теорию относительно того, где можно найти сбежавшего Кажетана. Припомнив случайное замечание Лосева на том приеме, когда его представили царице, и последнее слово, выкрикнутое Кажетаном, Каспар не мог избавиться от стойкого ощущения, что знает, куда направился убийца. Интуиция редко подводила его.
