— Чушь, — презрительно фыркнул Лосев. — Я не желаю слышать эту клевету.
— Клевету?! — взорвался Каспар. — Кажетан убил одного из моих старейших друзей и пытал Софью Валенчик. Он издевался над ней, морил голодом и избил почти до смерти. Он отрезал ей палец. Клянусь Сигмаром, я не собираюсь оставаться безучастным и смотреть, как бюрократ-ублюдок вроде тебя отпускает его! Немедленно говори, где находится его чертово поместье!
Лосев сделал глубокий вдох, оставаясь спокойным под шквалом гневных слов Каспара.
— Я ничего вам не скажу, посол, и, будьте так любезны, уходите, я человек занятой, у меня много дел.
Каспар набрал воздуха для еще одной вспышки ярости, но Пашенко схватил его за руку и покачал головой. Каспар повернулся и увидел семерых рыцарей Дворцовой Стражи, в бронзовых доспехах и шлемах с опущенными забралами. Он был так зол, что даже не услышал их приближения.
Лосев улыбнулся тошнотворной улыбкой гадюки:
— Эти рыцари проводят вас, посол фон Велтен. Доброго дня.
VII
Павел глотнул еще квасу и поднял глаза на очерченный лунным светом силуэт публичного дома Чекатило. Мороз пробирал до костей, с каждой секундой проникая все глубже. Вина целиком лежала на его плечах, вина уже шесть лет день ото дня неумолимо росла и множилась, пока не стала вконец невыносимой. И вот он здесь, там, где когда-то пал, там, где начались злодеяния.
Когда они сегодня сцепились с Лосевым, ладони Павла были мокры от пота, а сердце грохотало в груди. Он точно знал, что надо сказать Лосеву, точно знал, как добыть информацию, в которой Каспар так отчаянно нуждался, как вытащить ее из этого продажного мешка с дерьмом, но в самый ответственный момент, в момент проверки его храбрости и твердости убеждений, он запнулся — и промолчал. Стыд жег его изнутри, но он не мог снова разочаровать Каспара, посол столько сделал для него, сейчас и в прошлом.
Он поднес бурдюк с квасом к губам, но, ощутив кислый молочный дух, с отвращением отшвырнул мех. Выпивка привела его к позору, и теперь безбрежное море ненависти к себе омывало его.
Чувствуя, что медлить больше нельзя, Павел толкнул дверь борделя и глубоко вдохнул густой аромат мускуса и пота.
Кивая немногочисленным знакомым лицам, он пробрался сквозь похотливую толпу к простенькому бару, бросил пригоршню копеек на заляпанную стойку и получил деревянную кружку с элем. Напиток оказался выдохшимся, но Павел, тем не менее, проглотил все до капли и стал ждать, тряся головой каждый раз, когда одна из шлюх пыталась выманить у него деньги, грубовато и бесстыже соблазняя мужчину. Он увидел девушку, ту, что в прошлый его приход сюда танцевала перед Чекатило. Она неловко демонстрировала свои прелести какому-то жирному борову, который — Каспар мог бы поклясться в этом — был пьян до бесчувствия. Завтра дурень очнется на улице, не помня ничего из того, что с ним случилось, и с пустой мошной в придачу. Павел слишком много времени провел здесь, чтобы не знать этого.
Ждать пришлось недолго — вскоре мозолистая рука хлопнула его по плечу.
— Привет, Режек, — сказал Павел, не оборачиваясь.
— Павел, — ответил подошедший человек, — он хочет видеть тебя.
Пояснять, кто такой «он», не требовалось. Павел кивнул и поднялся со стула.
— Хорошо, потому что и я хочу видеть его.
— Почему ты здесь, Павел? — проворчал Режек.
— Это касается только меня и Чекатило.
— Только не тогда, когда ты хочешь видеть его.
— Я хочу попросить его о любезности.
Режек рассмеялся, тоненько, гнусаво:
— Ты всегда обладал отличным чувством юмора, Павел. Думаю, только поэтому он оставил тебя в живых.
— Ты отведешь меня к нему или нет? Или собираешься всю ночь продувать мне задницу?
Покрытое шрамами лицо Режека дернулось, исказившись убийственной злобой. Затем тонкие губы наемника скривила улыбка:
— И впрямь отличное чувство юмора, — хмыкнул он и направился к той же двери, в которую несколько дней назад входили Павел, Каспар и Бремен.
Павел двинулся за ним, прекрасно понимая, какие жуткие последствия может повлечь за собой то, что он намерен сделать. Сегодня он уже не прошел одно испытание на смелость и не желал провалиться вторично.
Чекатило ел дымящееся тушеное мясо с картофелем. Весь Кислев голодал, а Чекатило уплетал за обе щеки. Когда Режек ввел Павла в комнату, главарь бандитов отхлебнул вина из деревянного кубка, даже не взглянув на вошедших.
Режек встал за спиной своего хозяина и скрестил руки на груди, наслаждаясь очевидной неловкостью Павла. Чекатило махнул рукой, приглашая гостя сесть напротив, и, по-прежнему не поднимая глаз, предложил:
— Вина?
— Нет, спасибо.
От запаха мяса рот Павла наполнился слюной.
— Павел Коровиц отказывается выпить? Что, Пустоши Хаоса заледенели?
— Нет. Я просто не хочу пить. Я и так уже выпил слишком много.
— Правда?! — кивнул Чекатило, очищая тарелку кусочком черного хлеба и приканчивая вино. Налив себе еще, он откинулся на спинку стула, а из-за спины Павла появилась девушка и убрала ненужную посуду. — Итак, что привело Павла Коровица ко мне в столь поздний час? — поинтересовался Чекатило.
— Он сказал, что хочет попросить о любезности, — вставил Режек.
— Неужто? — хохотнул великан. — С чего бы это? Похоже, у него сложилось явно ошибочное впечатление, будто я раздаю милости направо и налево, а, Режек?
Наемник пожал плечами:
— Может, у него размягчение мозгов?
— Ну что, Павел? — хмыкнул Чекатило. — Как насчет размягчения мозгов, есть оно у тебя?
— Нет, — ответил Павел, уже уставший от представлений Чекатило.
— Ладно, Павел, скажи, чего ты хочешь, прежде чем я отвечу «нет».
— Мы нашли Софью Валенчик сегодня днем. Ее держал в плену Саша Кажетан. Он — Мясник.
— Я уже знаю. Чекисты перевернули весь город вверх дном, разыскивая его. Но какое отношение это имеет ко мне?
— Теперь, когда Софья вернулась, посол тебе ничего не должен, — сказал Павел, ненавидя себя за эти слова, но остановиться он был не в силах. — Я могу снова сделать его твоим должником.
Хотя Чекатило и постарался не выказать эмоций, Павел заметил вспыхнувший в его глазах интерес.
— Продолжай.
— Посол хочет найти Кажетана и заставить его заплатить за все, что тот сделал. Он думает, что Кажетан вернется в свое фамильное поместье. Где оно находится, знает Петр Лосев, только он ничего нам не сказал. Но ты… Ты можешь надавить на Лосева…
— А, Лосев, этот жалкий кусок дерьма. Странно, почему ты не воспользовался своими, не побоюсь этого слова, интимными знаниями, чтобы заставить его рассказать послу то, что ему нужно.
