Она прижалась к нему теснее и вздохнула, желая удержать это мгновение как можно дольше. Кто бы мог подумать, что леди Элин де Берг, одна из завиднейших наследниц в Ирландии, способна валяться на копне сена в полуразвалившемся сарае, пропитанном застарелым запахом скота, с наслаждением нежась в стальных объятиях пирата?
Но никогда еще она не чувствовала себя такой обласканной и защищенной — и такой счастливой.
Ей почти удалось убедить себя, что это кое-что значит. Что чувства, переполняющие их, когда они ласкают друг друга, не просто похоть. Что когда она смотрит ему в глаза, он ощущает ту же самую глубинную прочную связь между ними, что и она.
Не важно, насколько правильным ей это казалось. Элли не позволяла себе забывать, что все это только временно, ничего серьезного. Страсть ради страсти. Но ей становилось все труднее и труднее напоминать себе об этом, когда все ее чувства пребывали в таком смятении.
Элли не понимала, как это могло с ней случиться. Как она допустила, что эмоции взяли над ней верх. Она ведь знала, что он за мужчина — неподходящий во всех отношениях. Знала, что привязанность к нему приведет только к разбитому сердцу и разочарованию. Но ее влекло к нему, как ни к одному мужчине прежде. Он жил опасной жизнью, все превращая в приключение. Он заставил ее принять все то, чего ей недоставало в жизни — веселье и радость, возбуждение, страсть. Жизнь с ним никогда бы не стала скучной.
Но его широкая, жаждущая опасности и риска натура не внушала мыслей о постоянстве и стабильности. Элли хотелось верить, что он испытывает к ней теплые чувства, но она сомневалась, что он способен на длительную привязанность — настолько, чтобы связать с кем-либо свою жизнь. Ничто, казалось, не могло его смутить. Ни опасность, ни люди.
И все же чем больше времени они проводили вместе, тем больше Элли убеждалась, что в Ястребе скрыто много такого, чего не заметить глазом. Под внешностью красавца пирата с его дьявольски притягательной улыбкой она разглядела нечто очень глубокое — человека чести, обладающего величием и благородством. Он оставался для нее загадкой.
Элли не знала даже его настоящего имени.
А он не знал, кто она.
Он лениво блуждал ладонью по ее спине.
— О чем ты думаешь?
Элли помедлила, понимая, что может пошатнуть невысказанную преграду, которую они воздвигли между собой.
— О том, что я даже не знаю вашего настоящего имени.
Она сразу почувствовала, как он застыл. Короткое время она слышала только ровные удары его сердца, предчувствуя отказ еще до того, как он заговорил.
— Я не могу тебе сказать, — медленно произнес он. — Есть кое-что… — Его голос прервался. — Все очень сложно. Верь мне, когда я говорю, что тебе лучше не знать.
Она попыталась скрыть свое разочарование, но после всего, что они только что делили, трудно было проглотить эту горькую пилюлю.
— Я понимаю, — прошептала она, уткнувшись ему в грудь.
Он взял ее за подбородок и заставил взглянуть ему в лицо.
— Это все внове для тебя, малышка. То, что ты чувствуешь… это естественно. Но не путай страсть с чем-либо еще.
Нежность в его глазах ранила, как кинжал. Ее щеки запылали. Если бы она не была так расстроена, то могла бы уловить иронию. Не она ли обвинила его однажды в том, что он путает похоть с любовью? Перед лицом ее собственного смятения чувств эти слова действовали, как соль на открытую рану.
Но сожаление, которое она прочла в его глазах, немного облегчило ее боль.
— Ты не понимаешь, — сказал он. — Но пока иначе быть не может.
«Пока». Элли пыталась не придавать значения его словам, но все равно глупо обрадовалась.
Разум не уставал напоминать ей все соображения, по которым их союз был невозможен, но сердцу ее, похоже, до этого не было дела. Если даже не считать ее помолвки и того, что она дочь графа, а он пират вне закона — что само по себе было непреодолимым препятствием, — главная проблема заключалась в его отношении к ней. Для него это было просто приятным времяпрепровождением. И ничем больше.
Однако ей показалось, что дела обстоят не совсем так.
— Что, если я разрешу тебе называть меня как-нибудь еще? — Озорной блеск в его глазах подсказал Элли, что он задумал подшутить над ней. — Может быть, твоим божеством? Кажется, тебе это нравилось, когда ты собиралась…
Она смерила его самым суровым взглядом.
— Вы подвергаете опасности свою бессмертную душу, изрекая подобное богохульство.
В его глазах плясали смешинки.
— Я подвергаю опасности свою бессмертную душу уже очень давно — и гораздо худшими проступками.
— Могу себе представить.
Капитан глубоко вздохнул и убрал руку, которой обнимал ее плечи, так что они оба смогли сесть.
— Боюсь, мне нужно идти к моим людям, а тебе лучше вернуться в дом, пока твой сторожевой пес не отправился тебя искать.
Элли покраснела. Томас, теперь почти полностью поправившийся, не скрывал, что не одобряет ее прогулки наедине с Ястребом, взятые ими за правило, в последние несколько дней.
— Он вовсе не мой сторожевой пес.
Капитан бросил на нее взгляд, ясно говоривший, что он не намерен вступать в пререкания.
Они поднялись и привели в порядок одежду, стряхнув мусор и солому.
Ястреб закинул меч за плечо и потянулся за боевым топором и щитом, которые оставил прислоненными к деревянному стойлу.
— Сколько времени осталось до нашего отъезда? — спросила она.
Капитан поморщился:
— Ах, девочка, да ты с кого угодно собьешь спесь! Неужели тебе уже наскучило?
Элли улыбнулась. Ему не удастся отвлечь ее своими шуточками.
— Вашей самоуверенности ничто не угрожает. Так когда?
— Завтра поздно ночью, — ответил он со вздохом.
У Элли сжалось сердце. Господи Боже, осталось меньше двух дней! Она поняла, насколько околдована его чарами, когда постыдная истина дошла до ее сознания: ей не хочется возвращаться домой. Она хочет быть с ним. Прикусив губу, она посмотрела на капитана, пытаясь угадать, что он чувствует. Но его лицо оставалось непроницаемым.
— Так скоро?
Ястреб пожал плечами и задорно улыбнулся:
— Я всегда могу изменить решение и задержать тебя.
У Элли замерло сердце. Но ведь он, конечно, сказал это несерьезно. Ей с трудом удалось выдавить бледную улыбку, чтобы скрыть тупую боль в груди.
— Не думаю, что моим родным это понравится.
Ей показалось, она заметила, как что-то мелькнуло в его глазах. Но сразу исчезло, прежде чем она успела подыскать этому название.
— Я могу заставить тебя остаться, — сказал он игриво, но со странным раздражением в голосе.
