— Напился вчера. Вернее, Грищенко его напоил по моей просьбе.
— А зачем?
— Да теперь уже, получается, напрасно… Я рассчитывал, что мы втихомолку сможем использовать вертолет. По дружбе, так сказать. Нам же главное — взлететь, а за периметром никто контролировать машину уже не сможет… А тут Хардисти официально разрешил, зря поили бедолагу. Вот послал к Грищенке, пусть его похмелит. Сальцем угостит, у него даже соленые огурцы, по-моему, есть из домашней контрабанды.
— Все-таки выбил вертолет… — нахмурился Решетников, который был против перелета к Зоне 51 по воздуху.
— Константин Кириллович, а что делать? На машинах мы будем тащиться, как улитки. Притом второй «тигр» брошен на Территории, эвакуировать его бессмысленно, там все разбито. А брать машину у американцев нежелательно, даже если они раздобудут нам что-нибудь с аналогичным уровнем защиты.
— Мы потеряли Дербенева, — напомнил Решетников. — А если вертолет собьют?
— Да не собьют его. Почти два года — ну, хорошо, полтора, — в воздушное пространство над Закрытой Территорией никто не совался. После того, как там наколотили разведчиков и посбивали гуманитарные транспортники. За это время те, у кого остались средства ПВО, явно расслабились. Не думаешь ли ты, что они там несут круглосуточное дежурство? Ну, услышат вертолет, выскочит кто-нибудь со «стингером» или «джавелином»
[14]
, если он под рукой… Пока глаза продерет, мы уже из зоны видимости выйдем.
— Твоими бы устами да мед пить, Андрей Львович. Хорошо, а как ты продумал возвращение? Насколько я помню, у этой модели «Сикорского» дальность полета — как раз до базы Неллис.
— Во-первых, это все же база ВВС, там можно найти топливо. Во-вторых, ты помнишь нашу задачу? Ты сам мне ее озвучивал.
— «Вы должны будете уничтожить Зону 51». Разумеется, помню.
— Вот именно, Константин. Не вывезти, а уничтожить. Именно для этого мы взяли с собой взрывчатку, которую сработали мои парни, и которая значительно мощнее гексогена, астролита и октонитрокубана. А когда мы выполним задание, тогда и будем решать, как выбираться.
Решетников молчал, глядя на носки своих кроссовок. По лицу стекали капельки пота.
— Может быть, мы хотя бы не станем брать полный состав группы? — предложил он.
— Нет. Перед тем, как уничтожить базу, мы должны ее осмо треть.
— Перед тем, как уничтожить базу, мы должны на нее про никнуть и, вполне вероятно, захватить, — поправил Гумилева Решетников. — Захватить с боем. И потом уже изучать то, что там находится.
— Вот потому нам и нужны все. Я понимаю, после гибели Дер бенева настроения изменились. Но Дербенев виноват сам. Он нарушил инструкцию, и потому сейчас летит в цинковом ящике в Москву. Мне его искренне жаль, но, по-моему, только теперь люди поняли, что они не на прогулке. В каком-то смысле смерть Дербенева даже помогла. Во время операции каждый будет стараться выжить.
Решетников снова молчал. Думал, сопоставлял. Гумилев поискал глазами майора Магдоу, но не нашел — видимо, он уже проходил курс лечения в палатке Грищенко. Мимо с речевкой прорысили американские солдаты, на бегу отдав честь. Гумилев, памятуя давнее правило «К пустой голове руку не прикладывают», просто помахал ладошкой.
— Ладно, Андрей. Ты главный, тебе решать. Москва одобрит любое твое решение, иначе сюда послали бы другого. И все равно не перестаю тебе удивляться, уж извини. Зачем человек твоего положения, твоего уровня, твоего… достатка, что ли, играет в Индиану Джонса? Ты мог бы нанять профессионалов, рекомендовать кого-то другого. А ты сразу согласился.
— Видишь ли, Константин… — Гумилев замялся, формулируя то, что хотел сказать. — Видишь ли, меня попросил человек, которого я уважал, уважаю и всегда буду уважать. Но даже если бы попросил не он, я все равно полетел бы сюда. Я привык все делать сам. Даже то, что сам мог бы не делать — а я могу вообще ничего не делать, как ты верно заметил, при моем положении и достатке. Но если я посылаю людей туда, где им грозит опасность, я считаю, что должен быть рядом с ними. Например, в Арктике. Или в Сибири, когда исчезла моя жена. Мне не восемьдесят лет, я не инвалид, я сильный, тренированный мужик. Поэтому я здесь. Решетников кивнул, соглашаясь.
— А знаешь, я сначала не хотел с тобой лететь.
— Почему?
— Да именно потому: положение, достаток… Ожидал увидеть этакого самодура, которому захотелось поразвлечься. Тебя многие таким считают, если вдруг не в курсе.
— В курсе, в курсе. Помню, как писал «Желтый экспресс», когда пропала Ева: «Человек, поменявший семейное счастье на деньги и акции». Надеюсь, ты был приятно удивлен?
— Был, не скрою. И надеюсь, что я до сих пор не ошибся, и ты точно знаешь, что делаешь.
— Я всегда точно знаю, что делаю, — сказал Гумилев. — Вот только, к сожалению, далеко не всегда получается так, как я хочу…
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Зеленое море тайги
Наверное, во время существования базы ВВС Неллис здесь была гауптвахта. Шибанов не знал, есть ли вообще такое понятие, как гауптвахта, в вооруженных силах Соединенных Штатов, но что еще могло располагаться в этом унылом квадратном помещении без окон, с двумя койками и унитазом? Унитаз, кстати, работал, следовательно, коммуникации базы до сих пор функционировали. Впрочем, сюда было вбухано столько денег, что все вполне могло работать в автоматическом режиме. Может, вода будет литься, а электричество — включаться еще лет через сорок, когда ангары обрушатся, а по взлетным полосам станут бегать пумы и койоты…
Ростислав посмотрел на повязку, на которой проступили кровавые пятна. Перед тем, как посадить в камеру, ему оказали первую помощь — залили рану обеззараживающим средством и забинтовали. Пуля прошла навылет и не задела кость, тут ему повезло. В остальном же все было очень плохо.
— Не переживай, Расти, — сказал Джей-Ти, прекрасно понимая, что за мысли гложут его друга. — Возможно, они отбились и ушли в горы.
— Возможно… А возможно, погибли. Ты не поверишь, что значила для меня Атика, Джей.
— Я знаю, как ты ее любил. Зачем рассказывать?
— А Мидори… Мидори я воспринимал иногда как дочь. Хотя какой из меня отец, я ненамного ее старше…
— Не дай господь кому-нибудь такую дочку, как наша крошка Ми, — не смог сдержать улыбку Профессор.
Оба они очнулись уже здесь, когда в лицо им плеснули холодной водой. Потом санитар обработал рану Ростислава, и дверь за ним закрылась.
— Нужно было идти кому-то одному, — расстроено сказал Шибанов. — Это я, идиот, все придумал…
— Кто же знал, что мы встретим здесь этого хренова вонючего зомби?! — воспротивился Джей-Ти. — Я до сих пор не понимаю, как он сюда попал. Не на самолете же прилетел!
