— Вы ведь можете стать очень богатой женщиной.
— Мне это известно, сир. Но сам по себе этот факт не таит в себе никакой угрозы для вас лично.
Эдуард усмехнулся.
— Понятно. Думаю, вам придется хорошенько поторговаться со мной за свою жизнь, леди.
— Я не по собственному желанию вышла за Эдуарда Ланкастера, сир.
Король склонил голову, оценивающе глядя на меня своими непроницаемыми глазами. Я не знала, о чем он думает, но в этот момент он напоминал мне лису, пытающуюся понять, стоит ли эта курица усилий. Смущенная его пристальным взглядом, я уставилась в свой кубок. Тут мое внимание привлек Кларенс. Он с самодовольным видом потягивался и зевал, давая понять, как утомляет его весь этот скучный эпизод. В тот момент я презирала его, как никогда прежде. Я отвернулась, чтобы не видеть его. Предательство этого человека привело к смерти моего отца. Но я нашла в себе силы отодвинуть в сторону тлеющую, но грозящую вспыхнуть ярким пламенем ненависть. Я не имела права отвлекаться на второстепенные вещи. Сейчас все могло подождать, даже мое будущее. Эдуард мог облегчить мою душу, сняв с нее самый тяжкий груз. Я сделала глоток вина, чтобы справиться со спазмом в горле.
— У меня есть одна просьба, сир.
— Только одна? — Подвижные брови Эдуарда снова взлетели вверх. — Что ж, просите.
— Я прошу вас сообщить мне подробности смерти моего отца.
Это его явно удивило.
— Я думал, что мы с вами сошлись во мнении, что вы рискуете лишиться головы, леди. Разве не об этом вы должны меня просить? Я бы на вашем месте мечтал лишь о помиловании.
— Возможно, вы правы, сир. Но эта рана не заживает. — Зная любовь Эдуарда к драматизациям разного рода, я вдруг поставила кубок на пол, а сама упала на колени перед королем, устремив на него умоляющий взгляд. — Я хочу узнать о судьбе графа, сир.
— Какая же вы упрямая женщина, — добродушно заметил король. — Но это лишь причинит вам страдания, — сочувственным голосом добавил он.
— Лучше страдать от знания, чем от незнания. Я не думаю, что правда хуже того, что мне рассказали и во что я не могу поверить.
— Хорошо, — кивнул Эдуард. — Но вы не должны стоять передо мной на коленях, как просительница. Мне ничего не стоит исполнить вашу просьбу. — Он заставил меня подняться, снова усадил в кресло и вручил кубок с вином. — Что именно вы хотите узнать?
И я излила перед ним тот позор, с которым жила последние недели, рассказав о неумелом командовании графа, о его трусости и предательстве собственных солдат, о неудавшейся попытке бегства и торговле за жизнь.
— Вас обманули, — выслушав мою исповедь, мягко ответил Эдуард. — Тот, кто сказал вам это, либо сам был плохо осведомлен, либо преднамеренно ввел вас в заблуждение. Так вы хотите знать правду. Я не стану лгать такой храброй принцессе, как вы.
Зацепив носком сапога ножку ближайшего стула, король подтянул его к себе, чтобы расположиться прямо передо мной. Забрав мой кубок, он ласково взял меня за руки, а затем спокойно и бесстрастно начал рассказывать.
— Слушайте, леди, вот как все произошло. Я пошел в наступление очень рано, еще до рассвета, и застал противника врасплох. — Я обратила внимание на то, что он не стал подробно останавливаться на собственном военном искусстве. — Через три часа ожесточенной битвы все было кончено. Я видел графа в самой гуще сражения. Он храбро дрался рядом со своими солдатами, сначала верхом, а затем спешившись. Ваш отец до самого конца продолжал руководить своими людьми, пока не осталось ни малейшей надежды на победу. Его поведение было образцовым.
Я кивнула, чувствуя пожатие его руки.
— Он повел себя как трус? — прошептала я.
— Нет, конечно. Род Невиллей может им гордиться.
Я вздохнула. Гонцы королевы сообщили ей то, что она хотела слышать. В итоге полученная ею информация была искажена и перекручена до неузнаваемости.
— А убивать его было обязательно, сир?
Эдуард неловко поежился.
— Я отдал приказ сохранить ему жизнь, но его зарубили в пылу битвы. Так что да, я действительно его не спас. И если вам необходимо кого-то обвинить в его смерти, можете возложить вину на меня.
Его привлекательное лицо было обезоруживающе честным. Руки продолжали сжимать мои запястья, а в залегших у рта складках я прочитала искреннее горе. Но я тряхнула головой, упрямо отказываясь от предлагаемого мне утешения.
— Но зачем вы выставили его обнаженное тело на посмешище? — Я поперхнулась этими словами, представив себе последнее унижение, которому подвергли графа.
— Это было необходимо.
Губы короля сжались в тонкую линию. Теперь на его лице была несгибаемая решимость защитить свою власть и свое королевство от посягательств. Я хотела правды, и я ее получила во всем ее неприкрытом уродстве.
— Я сделал это без малейших колебаний и не раскаиваюсь в этом, — продолжал Эдуард. — Я не мог позволить бунтовщикам воскресить Уорика как главаря будущих мятежей. Уже через час после его смерти стали ходить слухи о том, что на самом деле он жив, о том, что скоро он снова поднимет знамя Ланкастеров и соберет под него всех противников Йорков. Поэтому все должны были увидеть мертвое тело Уорика и убедиться в том, что он уже ничего не сделает. Повторяю — это было необходимо. Но я должен опровергнуть слух о том, что тело вашего отца подверглось поруганию. Его с почестями похоронили в Бишаме. — Я кивнула, зная, что аббатство монахов-августинцев всегда было местом упокоения усопших Невиллей. — Я мог расчленить его как предателя, — продолжал свое грустное повествование король. — Многие на этом настаивали. Но я и после смерти продолжал относиться к Уорику с глубоким уважением и отказался это делать.
Я моргнула, чтобы сдержать слезы. Я ему поверила. Я видела, что он искренне сожалеет о случившемся. Что толку вынашивать обиды? Те, кто, подобно графу, разыгрывал карту предательства, рисковали всем, в том числе и жизнью.
— Вы удовлетворены? — поинтересовался король.
Я кивнула.
— Можно мне еще кое о чем вас попросить? — немного поколебавшись, произнесла я.
— Еще одна просьба?! — не выпуская моих рук, насмешливо воскликнул король. — Что ж, просите.
— Я хотела попросить вас о маме, сир. Мне так ее не хватает. Если бы вы простили ее, сир, мы опять могли бы быть вместе…
Эдуард вдруг стиснул, а затем резко выпустил мои пальцы, и я испуганно вскинула на него глаза. Мягкость исчезла из его глаз. Вряд ли он рассердился на меня за мою просьбу, но его ответ был краток.
— Я еще не принял решения и поэтому ничего не могу обещать. Пока графиня останется в Булье. Это ее собственный выбор, но мои люди позаботятся о том, чтобы она не покинула аббатства. — Он отодвинул стул и встал, глядя на меня сверху вниз. — Ваша мать все еще очень влиятельная и богатая женщина, хотя я могу конфисковать ее земли и владения. Но можете быть спокойны, казнить ее я не собираюсь. — Тут он иронично улыбнулся. — Я не воюю с женщинами. А теперь, принцесса, если с просьбами покончено, давайте решать, что мне делать с вами.
