— Значит, мы отправляемся в Уорик? — спросила Изабелла.
Я вдруг представила, как мы сломя голову несемся по проселочным дорогам, а за нами по пятам гонится Ричард.
— Нет, моя дорогая. На это у нас уже нет времени. Я не сомневаюсь в том, что он легко нас догонит, и не собираюсь встречаться с ним в открытом поле. Я придумал кое-что получше.
Я не понимала, на что он намекает, и, скрывая дрожь в коленях, терпеливо ожидала своей участи. Кто бы мог подумать, что попытка Эдуарда помочь мне до прибытия Ричарда подвергнет меня еще большей опасности.
Моя сестра отвела меня в спальню. Она держала спину очень прямо и избегала смотреть мне в глаза. Одно это указывало на то, что все происходящее ей не по душе. Точно так же я знала, что она не станет перечить Кларенсу. Изабелла всегда и во всем безоговорочно ему доверяла, как бы скверно он с ней ни обращался. Если она безропотно последовала за ним от Йорков к Ланкастерам и обратно, то сейчас она и подавно его не ослушается.
И все же я должна была попытаться.
— Изабелла! — Я ускорила шаг, пытаясь заставить ее остановиться и выслушать меня. — Подожди! Неужели ты позволишь ему это сделать?
Но она отступила в сторону и чуть ли не втолкнула меня в открытую дверь спальни. В руке Изабелла держала ключ. Она что, собирается меня здесь запереть? Я подняла голову и гордо прошла мимо нее. Долго они меня здесь не продержат. Выпустят, как только Кларенс найдет способ переправить меня в Уорик или Тьюксбери. Мы не в Анжере. Наверняка найдется кто-нибудь, кто захочет помочь мне бежать, а уж я эту возможность не упущу.
— Ты останешься здесь.
Моя сестра вышла из комнаты, заперев дверь на ключ. Значит, они боятся, что я сбегу. Но куда бы я побежала, оказавшись на улицах Лондона? Не успела я привести свои мысли в порядок, как она уже вернулась, неся охапку какого-то тряпья и пару грубых кожаных туфель.
— Вот! — Изабелла швырнула то, что оказалось одеждой, на постель. — Надевай это. Быстро!
Ее губы были поджаты, и она по-прежнему не смотрела мне в глаза.
— Что?.. — При виде того, что лежало на кровати, я подумала, что она сошла с ума. — Изабелла… — Не может быть, чтобы она меня не выслушала. Ведь она моя сестра!
— Не спорь! Одевайся!
— И не подумаю!
Я скрестила руки на груди и вызывающе уставилась на нее, решив сражаться до конца. Но на ее лице я не увидела сочувствия. Она как будто впитала в себя ненависть Кларенса. У меня в груди что-то оборвалось, но я не сводила с нее глаз.
— Ты сделаешь это, Анна, или мне придется позвать служанку. Тебя переоденут силой. Ты этого хочешь? Гораздо менее унизительно переодеться самой.
— Не смей говорить со мной об унижении! — Но выбора у меня не было. Я не хотела, чтобы ко мне применяли силу, и решила подчиниться. — Бога ради, что вы задумали?
Я злобно стащила с себя платье, демонстративно изорвав в клочья нежные ленты, и повернулась к сестре спиной, чтобы она расшнуровала шелковую сорочку.
— Скоро сама узнаешь.
Изабелла тоже не стала церемониться со шнуровкой и разорвала тесьму резкими, грубыми движениями. Элегантное, украшенное богатой вышивкой белье упало на пол, и я отшвырнула его ногой в сторону.
Изабелле и этого было мало.
— Все снимай!
Судьбу платья и шелковой сорочки разделили чулки и тончайшая льняная нательная сорочка. Я начала натягивать на себя одежду, принесенную Изабеллой. Рождается новая Анна Невилль, размышляла я, с отвращением ощущая, как царапает мою нежную кожу грубая шерстяная блуза, которую пришлось подвязать веревкой. Ни леди Анна, ни принцесса Анна никогда не носили ничего подобного. Анна Невилль никогда не оборачивала волосы такой убогой тканью. Да ей и в голову не пришло бы так себя изуродовать. Сорочка едва доходила мне до колен, а юбка волочилась по полу и мешком висела на моей миниатюрной фигуре. Мне страшно было подумать, на кого я похожа в своем новом одеянии грязно-коричневого и темно-зеленого тонов. Темноволосая леди Анна ни за что не остановила бы свой выбор на этих цветах.
Что же я буду теперь делать с этим новым созданием? А впрочем, от меня все равно ничего не зависело. Я превратилась в служанку, ничем не выделяющуюся среди снующей по дому прислуги. Я ужаснулась, представив себе свое будущее. Неужели Изабелла собирается заставить меня работать на нее?
Сестра окинула меня критическим взглядом. Как будто отвечая на мой вопрос, она поджала губы и приказала мне подвернуть пояс юбки и закатать рукава.
— Теперь тебе придется потрудиться, — добавила она и указала на туфли: — Обувайся.
— Я не могу в это поверить, Изабелла.
Это было единственное, что пришло мне в голову.
— Скоро сможешь, — отрывисто бросила она.
Пока я натягивала грубую обувь, Изабелла сложила все мои вещи на кровати. Все мои платья и сорочки, лежавший на ночном столике часослов, шкатулка с драгоценностями… Одним словом, в комнате не осталось ничего, что имело бы ко мне хоть какое-то отношение. В общую кучу полетели даже четки. Если бы кому-нибудь вздумалось меня найти, ему бы это не удалось. Когда Ричард за мной приедет, его убедят в том, что я покинула Лондон. Я стояла и наблюдала за сестрой, укладывающей на покрывало мои туфли. Она не обращала на меня ни малейшего внимания, и мой жалобный вид ее совершенно не трогал. Вдруг дверь распахнулась и на пороге возникла Марджери с тазом и кувшином в руках. Она стояла, прижав все это к груди и обводя комнату изумленным взглядом.
— Леди Анна?.. — Она обернулась к Изабелле. — Миледи!
— Закрой дверь! — рявкнула Изабелла. — Надо было мне ее запереть, а впрочем, не важно. Все равно ты об этом узнала бы.
Поставив свою ношу на пол, Марджери повиновалась. На ее широком лице отчетливо читалось неодобрение.
— Что это вы тут делаете? Почему…
— Это тебя не касается, — перебила ее Изабелла. — И никому ни слова. Если узнаю, что ты распространяешь сплетни, мигом окажешься на улице.
— Изабелла Невилль! — Марджери попыталась прибегнуть к тону, которым она когда-то разговаривала с непослушными детьми. Ее грудь высоко вздымалась от возмущения. — Как вы смеете подобным образом обращаться со своей сестрой? Вы бесчестите свое имя! Я не знаю, что вы тут задумали, но…
— Замолчи! Я уже давно не Изабелла Невилль, и я не ребенок, которого ты можешь ругать и воспитывать. Я герцогиня Кларенс. И мне нет дела до того, как давно ты живешь в нашей семье, и до того, что до меня ты нянчила мою мать. Ты не смеешь мне ни указывать, ни запрещать. Если ты наберешься наглости и будешь осуждать мои действия, то придется тебе зарабатывать себе на пропитание попрошайничеством. Здесь я тебя не потерплю. — Марджери ошеломленно умолкла, а Изабелла обернулась ко мне: — Ты готова?
— Готова ли я стать служанкой? — Это прозвучало так чудовищно, что я не удержалась от смеха. — Кларенс до такой степени подчинил тебя себе, что ты готова предать родную сестру.
