Уже рассвело, и это позволяло ехать на предельной скорости. Когда старый автомобиль лихо вошел в поворот, Дэвид мягко сказал:
— По вашей манере вести машину можно подумать, что вы тоже собираетесь в полет.
Она рассмеялась:
— Джейми дал мне несколько уроков. Мне они понравились, но у меня нет той страсти к полетам, как у Джейми и Гвинни. — Они свернули на редкий прямой отрезок дороги, и Джейн до отказа выжала педаль газа. — Хотя машину водить люблю.
— Смелей, Макрей! Не трусь! И проклят будет тот, кто первым крикнет «Стой. Сдаюсь»
[2]
, — пробормотал Дэвид.
— О, да вы любите помучить Шекспира! — с восхищением сказала Джейн. — У вас есть скрытые таланты, подполковник. — Она озорно взглянула на него. — Почти столь же восхитительные, как те, что не скрыты.
Он удобнее устроился на сиденье и ниже надвинул фуражку.
— Как я вижу, вы намерены так смутить меня, что я до самого Галифакса в себя не приду, леди Джейн, — сказал он со сдержанным весельем. — Мой отец предупреждал меня, что в этой древней стране мне могут встретиться дерзкие и искушенные женщины. — Дэвид искоса взглянул на нее. — Я так рад, что он оказался прав.
Джейн рассмеялась так счастливо, как давно… очень давно с ней не случалось. Но Серьезность их миссии снова охватила ее, когда она свернула на дорогу, ведущую к взлетно-посадочной полосе Данрата. Пока они тряслись по ухабам грунтовой дороги, Дэвид разглядывал вырисовывавшийся холм.
— Там, наверху, настоящий замок?
— Да, — кратко ответила она.
— Фамильное гнездо, полагаю, иначе вы сказали бы о нем больше. — После паузы Дэвид продолжил: — Теперь я задумался, не стоит ли перед именем вашего брата титул «достопочтенный». Майор авиации достопочтенный Джеймс Макрей?
— Да. — Нахмурившись, она подъехала к старому сараю, который использовался как ангар. Демократичный канадец мог не иметь привычки к аристократии.
— Следовательно, вы — достопочтенная Джейн Макрей?
Она выключила двигатель и поставила машину на ручной тормоз.
— Просто леди Джейн Макрей.
— Я знал, что это вам подходит, — сказал он со смесью веселья и тревоги.
— Мой отец граф Баллистер, — объяснила Джейн. — Дочерей графов называют «леди», а сыновей — просто «достопочтенный». Мой самый старший брат, Дункан, имеет так называемый титул учтивости, он виконт. — Она вылезла из машины и вытащила из-под камня ключ от висячего замка, на который был заперт сарай. — Дункан говорит, что это помогает заказать хороший столик в ресторане.
Усмехнувшись, Дэвид последовал за ней к двери.
— Какой он практичный. Ваш жених тоже отпрыск благородного рода?
Вовсе нет. Отец Филиппа поверенный в Бирмингеме, Филипп был способный, учился в Оксфорде, они с Джейми там жили в одной комнате. Годом позже в Оксфорд поступила я. Это было такое хорошее время.
Помолвка с Филиппом была естественным результатом тех счастливых дней. Они стали друзьями, потом любовниками, если бы у них было время на настоящий брак, они бы прекрасно поладили. Она в этом никогда не сомневалась, не сомневается и теперь.
Джейн никогда не любила другого мужчину так, как любила Филиппа. Но Дэвид Синклер был напоминанием, что существуют другие мужчины и другие пути любви.
Она отперла замок, и они распахнули двери сарая.
— Отлично! — просиял Дэвид, увидев покрашенный в небесно-голубой цвет самолет. Он обошел «фэйри-фокс», придирчиво изучая каждый болт, каждую поверхность. — Похоже, он в первоклассной форме.
— За ним следит Ангус Макрей, он во время Первой мировой войны был авиамехаником. — Джейн положила руку на шасси. — Содержать самолет в полной готовности к полету — это своего рода суеверие. Способ сказать, что Джейми или Гвинни могут вернуться домой и в любой момент забрать самолет. Что… что они в безопасности.
— В летном Деле недостатка в суевериях нет, — сказал Дэвид. — Давайте выкатим его из сарая. Вам нужно оставить записку с объяснением, почему самолет исчез?
— Хорошая идея. — Джейн помогла выкатить самолет, потом вернулась в ангар и нашла на стоявшем в углу письменном столе блокнот и карандаш. Она задумалась, что написать. «Взяла самолет, чтобы охотиться за Святым Граалем» казалось вызывающим. Она остановилась на следующей фразе: «Самолет нужен для неотложного дела. Верну, как только смогу. Леди Джейн».
Она запечатала записку в конверт, надписала «Леди Баллистер или Ангусу Макрею» и положила на пол в середине сарая, где обычно стоял самолет. Забрав два кожаных летных шлема, Джейн вышла к Дэвиду. Он проверял штурвал. Ее это не удивило. Хороший пилот никогда не поверит на слово, что самолет в полной готовности.
— Вы можете на нем лететь?
— Без проблем. Я учился на биплане. — Он присел, чтобы проверить колеса, ощупал укромные места, выясняя, не свила ли там гнездо мышь.
Полагая, что он слишком вежлив, чтобы задать вопрос, Джейн сказала:
— Мы теперь не так богаты, как вы можете думать. Титул наш древний, но он английский. В Шотландии имеет значение только то, что мой отец — Макрей из Дамрата, глава клана. Это очень феодально и означает, что он отвечает за всех Макреев в округе. В этой долине никогда не было ограждений и никогда не было главы клана, который переселился бы на Французскую Ривьеру и спустил семейное состояние. Так что это чудесное место для жизни, но богачей здесь нет.
— Отличная рекомендация. — Дэвид открыл крышку топливного бака и на глаз проверил уровень. — Легко быть добродетельным, когда человек беден и не имеет особого выбора. Труднее, когда достаточно денег на всяческие фантазии.
— Как с топливом? — спросила Джейн. В нынешние времена это могло быть проблемой.
— Полный бак. Думаю, этого более чем достаточно, чтобы слетать до Мори-Ферта и обратно, это, похоже, маленький кусочек страны, — поддразнил он.
— Шотландия, может быть, и маленькая, но в каждом квадратном дюйме кроется множество историй, — невозмутимо ответила она.
— Это и интересно, и обременительно. — Прервав осмотр самолета, он серьезно посмотрел на Джейн: — Вам когда-нибудь хотелось увидеть землю, где горизонт бесконечен? Места, где еще не ступала нога человека?
Связь между ними была так сильна, что его слова передали живые картины прямо в ее мозг. Бескрайние прерии, бесконечные вечнозеленые леса, поля вековечных снегов…
— Звучит чудесно, — сказала она, зная, что он говорит не только о пейзаже.
Но она не могла, не смела думать о жизни после войны. Завязывая лентой волосы на затылке, она напомнила себе, что может не дожить до следующего рассвета. Ей бы запаниковать, но этого не случилось. По счастью, у нее не столь богатое воображение, чтобы поверить в собственный конец.
