Капитан всегда знал, что представлял собой его магистр.
Отделение Сегалы теперь стало отделением Дакора. У Кантора, в общем-то, не было иного выбора, кроме как передать командование брату Феррагамо. Боевые братья Сегалы согласились с этим выбором. Сейчас значение имела только их миссия. И хотя их сердца разрывались от скорби, они смогут оплакать сержанта позднее, если только не присоединятся к нему.
Несмотря на потери, то, что осталось от ударных сил, смогло справиться с орками в коридоре. К тому времени, как космодесантники достигли центра управления полетами, их осталось только девять, включая магистра Ордена. Сержант Сегала погиб в коридоре. То же случилось с братьями Габаном, Рамосом и Мораем, чье тяжелое вооружение ухудшало их маневренность в условиях тесного пространства. Брат Оро остался на башне Коронадо, по крайней мере, так надеялся Кантор. Связаться с Оро по комлинку не удавалось.
И еще Кортес…
Что ж, Алессио всегда говорил, что однажды встретит свою судьбу. Магистр пытался не думать об этом, но сам факт, что одна и та же тварь убила и Дриго Алвеса, и Алессио Кортеса, воспламеняла в магистре безудержную ярость. Ему пришлось сражаться с самим собой, чтобы не повернуть назад и не отправиться на поиски проклятой твари.
Центр управления полетами занимал целый этаж самой северной из трех узких башен. Это была большая круглая комната с окнами вместо стен. Когда лифт поднялся наверх, здесь были орки, всего двадцать три твари, но они, похоже, не ожидали никаких атак или, по крайней мере, были к ним не готовы. Возможно, они были слишком заняты, чтобы обратить внимание на крики об опасности, которые издавали орки внизу.
Когда двери лифта открылись, Кантор увидел, что твари сидят в креслах с высокими спинками, подавшись массивными плечами вперед, каждый в наушниках, подсоединенных кабелями к оборудованию центра. Они что-то рычали в микрофоны на своем резком гортанном языке, который вообще трудно было назвать языком. Тут же метались гретчины, поднося различные инструменты и загадочные приспособления. Мелкие твари первыми увидели Астартес и на секунду замерли. Страх приковал их к полу.
Кантор приказал открыть огонь, и через секунду центр превратился в кровавую баню. У орков с микрофонами не было времени, чтобы повернуться в креслах, прежде чем Дакор и его люди открыли огонь, проделывая красные дыры в бесформенных головах противников.
Тела обмякли в креслах. Некоторые тяжело осели на пол.
— Чисто, — промолвил Дакор. Из дула его болтера змеился черный дымок.
Кантор подошел к разбитым окнам, выходившим на северную сторону. Ветер завывал и толкал в спину, словно пытался отправить космодесантника в смертельное свободное падение. Магистр посмотрел на площадку Коронадо, лежавшую в трехстах метрах внизу. Снаружи было темно как в погребе. Пришлось сменить настройки визора в шлеме. На такой высоте от инфракрасного излучения не было никакого толку, поэтому Педро просто выбрал прибор ночного видения. В темноте высветились руины орочьих истребителей на площадке. Чуть повернувшись вправо, магистр увидел груды тел зеленокожих.
Брата Оро не было видно.
Кантор знал, что это значило. Опустошитель никогда бы не покинул свой пост.
«Значит, Алессио тоже наверняка погиб».
Педро почувствовал, что подошел опасно близко к некой грани, за которой просто сломается. Нужно продержаться еще немного. Чтобы почтить память Алессио, нельзя сдаться сейчас. Нужно обеспечить выживание Ордена. Ведь остается шанс, маленькая, призрачная возможность иметь будущее, в котором Империум сможет призывать Багровых Кулаков, как это часто бывало в прошлом.
Он посмотрел дальше на север, за башню Коронадо, и заметил на горизонте зеленые и пурпурные вспышки артиллерийского огня. Магистр прислушался и подумал, что может даже различить далекий гул битвы за Цитадель, но он не был в этом уверен. Шестьдесят километров были большим расстоянием для звука, и ветер, воющий на этой высоте, только мешал.
Как близко гарганты подошли к стенам? Странные вспышки света позволяли предполагать, что они уже стреляли из оружейных стволов, служивших им руками. Последние несколько районов вокруг Серебряной Цитадели наверняка пали. Кантор приказал эвакуировать оттуда всех, кроме защитников, но для этого требовалось переместить буквально миллион горожан, и Серебряная Цитадель едва ли могла вместить их всех.
Невозможно было предсказать, как долго выдержат пустотные щиты крепости. Все это зависело от того, какими силами обладают орки. Кантор раньше уже видел гаргантов в действии и даже помогал уничтожить двоих, с разрывом в сто лет. Его отделения уничтожили критические элементы в двигателях машин. На этот раз такие действия не помогут. Единственным выходом был контроль космопорта, да и то шанс оставался ничтожно мал и зависел от многих факторов, на которые космодесантники никак не могли повлиять.
«Может, и так, — подумал Кантор. — Но все, что в мот: силах, я сделаю».
Он опустил взгляд на пульт управления. Орки явно осознали ценность здешнего оборудования и кое-что разобрали на части, возможно, чтобы понять принципы работы. Но большинство приборов казались нетронутыми, только более грязными, чем обычно.
Братья Анаис и Рузко не дожидались приказов. Они немедленно опустили оружие и приступили к проверке состояния системы.
Кантор не стал им мешать. Через пару мгновений Рузко подошел к Педро с черным кабелем с золотым разъемом на конце и испросил разрешения воткнуть его в гнездо в вороте магистра Ордена. Кантор сразу же согласился, и Рузко с щелчком вставил кабель. Магистр немедленно услышал радиопомехи в своем шлеме. В поисках канала технодесантник стал поворачивать диск на пульте управления. Сначала не было ничего, и Кантор начал подозревать, что орки все-таки повредили антенны на крыше здания. Но зачем тогда орки кричали в микрофоны?
А затем он услышал лающие и хрюкающие звуки на чужом языке. Знакомый голос. Педро много раз слышал его с тех пор, как «Крестоносец» привез с Жесткой Посадки вести о гибели Ашора Драккена. Это был Архиподжигатель Снагрод, как всегда сыпавший насмешками и хвастливыми заявлениями. Пока Кантор слушал, сообщение закончилось, а затем началось снова. Оно было записано и теперь транслировалось постоянно. Вожак орков продолжал распинаться на всех волнах, хотя его послания явно были предназначены для ушей лояльных ему сил. Можно было бы посмеяться над этим уродом, если б он не был лично ответствен за ужасающие страдания, пытки и гибель миллионов людей.
Рузко не сдавался. Он уже добрался до высоких частот, и Кантор был близок к отчаянию, когда наконец-то услышал человеческий голос или, скорее, голос существа, которое когда-то было человеком или еще частично им оставалось.
Говорил сервитор-связной одного из имперских кораблей, сражавшихся над планетой. Кантор поднял руку, останавливая технодесантника, и прислушался, но поток слов был предназначен другим сервиторам и представлял собой непрекращающийся список донесений о статусе системы и записей сражения. Магистр махнул Рузко, чтобы тот продолжал, и технодесантник еще немного повернул диск. Наконец они нашли то, что искали.
