— Брат, ты не хочешь посмотреть, как они будут полыхать? Не желаешь насладиться болью, что мы причиним Псам?
Темех чуть было не ответил словами, которые прочел всего несколько мгновений назад:
Есть в мести некая болезненная гармония. Если человек не отделит свои чувства от тех, кого желает уничтожить, то даже в победе уничтожит лишь часть самого себя.
— Причинение им боли не вернет Тизку, — промолвил он, отсутствующе глядя на скользивших в пучинах аквариума цихлид. — Но если мы пали настолько, что нашей единственной радостью станет их уничтожение, что ж, значит, это нужно сделать.
Его фиалковые глаза вспыхнули, встретившись с глазами собрата.
— Значит, они будут пылать, брат, — холодно промолвил он. — Они будут гореть так, как и представить себе не могут.
И лишь про себя, не вслух, он закончил фразу:
И то же самое случится с нами.
Фрейя Морекборн держала Кровавого Когтя за горло и не собиралась отпускать.
— Проклятье, чтоб тебя! — рявкнула она, прежде чем врезать кулаком по тупому широкоскулому лицу, выбивая зубы и разрывая кожу. Небесный Воин взирал на нее затуманенным взглядом, безвольно опустив руки. — Прояви. Немного. Уважения.
— Дочь моя!
Фрейя услышала далекий голос. Где-то глубоко в подсознании росло раздражение. Это сновидение ей определенно нравилось.
— Дочка!
На этот раз ее потрясли за плечо, выдергивая из сна. Последнее, что она увидела, был избитый космодесантник, падавший на пол, униженный и покоренный, чего никогда не бывало в реальном мире.
Девушка открыла глаза и увидела склонившегося над ней отца. В спальне все еще было темно, лишь горела неровным светом сальная свеча, закрепленная высоко на каменной стене.
— Что такое? — пробормотала она, сбрасывая с плеча его мозолистую руку.
— Вставай, — сказал отец.
Фрейя рывком поднялась с разбросанных на ложе шкур. Ее песочного цвета растрепанные волосы обрамляли лицо. В крошечной комнате было холодно, но она не обращала на это внимания. Везде на Фенрисе царил холод.
— Что происходит?
Морек Карекборн отыскал световую сферу и подбросил ее в воздух. Его простое честное лицо теперь полностью осветилось, и тревожные линии вокруг глаз казались глубже, чем когда-либо.
— План изменился, — промолвил старый воин, проведя усталой рукой по коротким волосам. — Одиннадцатая рота вызвана с планеты. Мы вновь на службе.
— Скитъя! — выругалась Фрейя, потирая глаза и пытаясь стряхнуть тяжелый дурман сна. — Опять?
— Ничего не спрашивай. Одевайся.
Фрейя с беспокойством посмотрела на отца. Морек был ривенмастером, командиром пятисот кэрлов Гвардии Этта. Обязанности сильно его изматывали, и он сам изматывал себя еще больше. На его лице залегли тени давней усталости.
«Они убивают его, — подумала она. — И даже не знают об этом».
— Мы же только что сменились, — запротестовала она, свесив ноги с постели и потянувшись к брошенному на пол серому мундиру. — Есть и другие подразделения, которые могут это сделать.
Морек прислонился к стене.
— Больше нет. Здесь остается только Двенадцатая рота. Привыкай — это продлится не одну неделю.
Фрейя все еще чувствовала туман в голове, натягивая форму и пытаясь привести волосы в порядок после сна. Позади целые недели изнурительных тренировок под надзором Небесных Воинов, которые напрочь забыли, что значит иметь смертное тело и смертные слабости.
— Отлично, — холодно промолвила она. — Просто чертовски отлично.
— Фрейя, дочь моя, — промолвил Морек, подойдя к девушке и решительно положив руки ей на плечи. — Будь осторожна. Думай, что делаешь и говоришь. Они терпят тебя из-за меня, но так будет не всегда.
Она хотела стряхнуть отцовские руки. Она ненавидела его нотации, как ненавидела слепую веру в его господ. Он боготворил их, хоть и знал, что когда-то они тоже были смертными. Небесные Воины едва ли знали, что существуют такие смертные, как Фрейя и ее отец, хотя без верной Гвардии Этта они не смогли бы поддерживать порядок даже в части громадного лабиринта, которым был Клык.
— Не беспокойся обо мне, — ответила она, подавив попытку неповиновения. — Я могу сражаться. Это все, о чем они заботятся.
Морек пристально посмотрел на дочь. Она знала, что творилось в его душе. Как и многие отцы, он хотел защитить ее от всего. Она была единственным, что у него осталось. Она хотела бы дать ему хоть немного утешения, немного уверенности, что пойдет по его стопам, усердно выполняя долг перед Руссом и бессмертными. Иногда ей действительно хотелось этого, но космодесантники делали эту задачу чертовски трудной.
— Ты слишком явно выказываешь свои чувства, — посетовал Морек, качая головой.
— И что ты хочешь, чтобы я делала? — выпалила девушка, стряхнув его руки и нагнувшись к ботинкам. — Если они хотят покорных, пугливых слуг, то выбрали не ту планету. Фекке, я дочь Фенриса, и у меня горячая кровь. К тому же смертная кровь. Они могут в ней утонуть.
Она подняла глаза, внезапно обеспокоившись, что переступила черту, и увидела, что отец смотрит на нее со странным выражением на лице.
— О да, ты действительно дочь Фенриса, — промолвил Морек, его карие глаза сияли. — Я горжусь тобой, Фрейя. И смертельно боюсь за тебя.
Он оттолкнулся от стены и собрался уходить.
— Быстрей надевай броню и собирай свое отделение. У нас есть час, чтобы принять пост от Одиннадцатой. Не хочу выглядеть плохо перед этим ублюдком Локкборном.
— Так что происходит?
Морек пожал плечами:
— Понятия не имею. Даже ума не приложу.
В Вальгарде с пусковых площадок стартовали корабли. Словно вороны покидали гнездо. «Громовые ястребы» смешались с несколькими оставшимися «Грозовыми птицами», создавая бесконечный поток зазубренных теней на холсте пасленово-синего неба. Тут были и более крупные эскортные корабли типа «Хлаупа», тяжеловооруженные аналоги эсминцев Имперского флота типа «Кобра». Суда такого размера обычно не могли входить в атмосферы планет, но исключительная высота посадочных площадок Вальгарда позволяла им приземляться на Фенрисе. Двенадцать кораблей уже улетели, быстро пустели громадные ангары. Прошло всего семь дней с открытия Къярлскара, а формирование флота уже подходило к концу.
Высоко над процессией атмосферных судов зависли корабли космического флота. Трэллы готовили плазменные двигатели для полета к точке прыжка. Некоторые суда прибыли на сбор совсем недавно, всего лишь несколько дней назад призванные Железным Шлемом с патрулирования. Другие многие месяцы находились на Фенрисе в состоянии боевой готовности. Острые тени ударных крейсеров скользили среди роя меньших судов. Каждый был отмечен символом Великой роты и черной волчьей головой ордена.
