— Говорил же, не стреляй в горах!
— О! — говорит Саид. — Мао. А я думал, она тебя сожрала, дура-то эта мохнатая. Так это ты скалу уронил?
— Нет, не я. Она сама. Давайте покопаем, тут еще дед был китайский, жалко его.
— В бочке-то? — Райфайзен только сплюнул. — Забудь. Над ним тонн двадцать камней. А зачем он сюда бочку приволок?
— Помыться. Хороший был дед. Жаль, не успел сконцентрироваться. Он меня от Суки спас.
— Да ладно, не грусти. — Саид стал меня успокаивать. — Хочешь, я ему прощальный салют устрою?
— Нет, — сказал Райфайзен. — Если очень надо, я могу тихо-тихо помолиться. И можно памятник сложить из камушков, а вот салюта не нужно.
И тут Филипп подал голос:
— А эта мохнатая снова тут!
Мы оглянулись и увидели Суку, она старалась выбраться из-под камней. Поняв, что ее заметили, заскулила и стала противно царапать по камням когтями. Саид пристегнул новый рожок и спросил меня:
— Так я не пойму: она в нормальную бабу может превратиться?
— Может, — говорю, — только зачем тебе? Ее вон по пояс завалило, что толку-то?
— Что-нибудь придумаем… — Саид подошел к ней и задумчиво стал ей прикладом по голове постукивать. — Ну давай… Превращайся, давай…
Райфайзен тоже задумался, потом спрашивает меня:
— Вот ты, Мао, как думаешь: это животное или человек?
— Это демон.
— А демон — человек или животное? Куда ближе?
— К человеку, конечно! Какое из нее животное? Страх один.
— Да я к тому, — все думает Райфайзен, — что кушать очень хочется.
Тут и я задумался. Конечно, так себе из нее животное, но и из меня голодного не человек, а ерунда. Спросили мы Филиппа, а он и о чем речь не поймет.
— Она человек?
— Нет, демон она.
— Ну, значит, можно жрать. — Он откуда-то вытащил ножичек и крикнул Саиду: — Ну давай, трахни ее по-быстрому, и завтракать будем!
— Как это? — Саид аж опешил. — И вы ее после этого есть будете?
— Можем после, — сказал ему Райфайзен, — а можем прямо сейчас. Давай, коллектив ждет.
И он стал ломать всякие кустики на костер, а Филипп стал ему помогать. Сука тут поняла, к чему дело идет, и сразу превратилась в несчастную такую девушку рыженькую.
— Ты ведь не позволишь им сделать это? — нежно спрашивает она Саида.
— Да не пыжься, все равно не откопаю, — заметил ей Саид. — И вообще мне что-то расхотелось. Понимаешь, или я — извращенец, или они — людоеды. Не обижайся, но я тоже есть хочу. И не смотри на меня так, мне голубые глаза не нравятся.
— А Каролина? — я спросил просто так.
— Ну ты сравнил, Каролина это ж была… Эх, какую бабу загубили! — И с тоски по Каролине Саид всадил в голову Суке половину рожка. Пули зацокали по камням, Сука взвыла от боли, но крови не было. Саид удивился: — Не берет! Смотри — совсем не берет!
И он отправил ей в лоб вторую половину рожка. Сука стала ругаться на него нехорошими словами. Саид крикнул Филиппу, чтоб он принес свой ножик, но я вспомнил Мафина:
— Нет, ее ничего не возьмет, она ж демон. Надо ее серебром.
Саид оглянулся, схватил подсвечник и со всего размаху приложил Суку по непробиваемому лбу. Лоб треснул, оттуда потекла какая-то вонючая гадость. Мы помолчали. Потом Райфайзен спросил:
— А мы не отравимся?
— Водки бы, — говорю, — тогда не отравились бы. Водка, она от отравы лучше всего.
— Ничего, — сказал Саид, — прожарим как следует, нормально все будет.
Но свежевать Саид не стал, пошел помогать Филиппу костер разводить. Ну, мы с Райфайзеном, как могли, голову отковыряли ножичком да моей отверткой, содрали кожу. Перемазались все. Бросили это дело, дальше сказали Саиду работать. Саид как посмотрел на то, что после нас осталось, так сразу повеселел.
— Вот теперь нормально! А то было неприятно, очень уж на человека похоже. Теперь — другое дело, а кровь она и есть кровь.
Посрезал Саид самые лучшие куски, с мякотью, и стали они с Филиппом готовить. Саид все на палочки повесил, как шашлык, а Филипп в какие-то листья заворачивал и в угли закапывал. Они спорили, ссорились, оба жалели о каких-то приправах, а Райфайзен сказал, что все ерунда, главное — соли нет. Не знаю, что им там не нравилось, а я, как только немного наелся, сразу понял, чего не хватает. Выпить бы. А на сухую не лезет в меня больше, и все. Грустно мне стало. А эти трое хоть и ворчат, а все бегают еще и еще отрезать. Так в конце концов всю верхнюю часть и подъели, а крупные кости и голову Саид подальше в кусты забросил. И вот не успели мы дожевать, как появляется целая толпа одинаково одетых лысых мужиков с колами и лопатами. Я уж собирался деру дать, но Филипп замахал им рукой.
— Это монахи! Я у них в монастыре два дня прожил, пока не выгнали. Нормальные ребята, дружелюбные. Буддисты, я тоже таким хотел стать.
— Дурак, что ли? — спросил его Саид, и они с Райфайзеном пошли к монахам.
Монахи стали всей толпой ковырять камни, расчищать дорогу, видимо, а мои друзья встали рядом и советы им давали. Я спросил Филиппа:
— Слушай, а выпить у них может быть?
— Не, выпить только у командиров, в монастыре. И то для гостей.
— Так пошли к ним в гости!
— Так идти-то сколько! И вообще, откуда они тут взялись? — задумался Филипп. — Или короткая дорога есть…
Короткая дорога и в самом деле, оказывается, была. Просто мы ее в темноте не заметили, маленькая такая тропочка вбок. Так что Филипп вокруг монастыря круг сделал, это нам монахи рассказали. Даже не монахи, а их предводитель, самый старший монах, по имени Боло. Невысокий такой, но широкий, морда бандитская. Райфайзен и Саид его к нашему костру привели, остатки мяса ему скормить. Боло стал жрать всерьез, за обе щеки, только нахваливал. Ну, под разговор и напросились мы к ним в монастырь, просто не знали, куда еще в этих горах деваться. Я про выпивку спросил, но Боло только заржал, обнял меня и долго по щеке хлопал. Я так понял, что он не обещает, мол, сам бы давно все выпил, если б мог. Да что же это за страны такие, где любое пойло на вес золота! Нужно отсюда убираться, но как, не ногами же. Ноги у меня, кстати, опять разболелись, как поел. Но вот Боло все подъел, и как раз монахи его позвали. Стоят все с лопатами наперевес, что-то бормочут, на нас глядят с опаской.
— Вот непруха… — говорит Саид. — Они нижнюю половину зверюги откопали.
— Да, — отвечает Райфайзен, — о нас складывается неприятное впечатление. Для путешественника это довольно опасно, надо что-то предпринять.
И вот, не дожидаясь пока они нас своими лопатами в землю зароют, пошли мы все к монахам. А там Боло стоит весь красный, злой, уже блевать собрался.
