Так или иначе, но я успел съесть мясо, поковырять в зубах и попить пива, а также проверить, все ли в порядке с моими вещами – исключая не подлежащий восстановлению мобильник – и оружием, прежде чем этот тип застонал, приходя в себя.
– Привет, – сказал я, отворачивая от него лампу. – Связывать вы ни хрена не умеете. Надо так: берете правильную веревочку, связываете большие пальцы рук вместе, потом проделываете то же с большими пальцами ног и одно к другому притягиваете. Вплотную. Оставшийся кусочек набрасываете на горло и прикрепляете все к той же связке. Очень эффективно. Еще неплохо вытащить запал от гранаты и вставить его, пардон, в жопу, а колечко тоже к веревочке привязать. Впрочем, практика показывает, что эти уникальные знания, которыми я только что так щедро поделился, вам теперь уже вряд ли понадобятся… Извините, но пиво я уже почти все выпил. И не орите, пожалуйста, а то услышит кто. Придется тогда срочно разнести вам башку из этого вот револьверчика. – Я показал ему «слона». – Есть мнение поговорить спокойно, без насилия. И без гранаты в жопе.
– На что вы надеетесь? – пробормотал Вайпер. По щеке его текла кровь. Взгляд блуждал.
– На вас, дружище. Можно мне вас так называть? Исключительно на вас. Я хочу у вас, дружище, кое-что узнать, а там посмотрим, как нам поступить. – Я вытащил из сумки диктофон и включил на запись. – Где мы находимся?
– Под землей…
– Надо же! – восхитился я. – Глубоко?
– Метров пятьдесят.
– Что у вас тут?
– База. Что-то вроде подземного города в три этажа… На что вы рассчитываете?
Я направил беседу в нужное русло несильным ударом по колену и продолжал допрос:
– Точнее: где мы?
– Под баром «Паноптикум», недалеко от здания компании, которое вы, как идиот, спалили.
– История нас рассудит! Сколько тут выходов?
– Четыре. Один – в здании компании…
– Такой бетонный, с железной дверью?
– Да…
– Другие?
– Один в «Паноптикуме», один в здании вокзала, один в двух километрах от города… Кроме того…
– Да?
– Ведется строительство подземного тоннеля для поездов…
Я даже слова забыл от изумления. Ну и размах у мерзавцев! Тоннель они, видите ли, роют! И как скрытно: никто ничего и знать не знает. Как же они это все свое хозяйство замаскировали-то?
– Дивно… И куда тоннель?
– Не куда, а – откуда…
– Ну, откуда?
Вайпер замялся и стал рассматривать свои ботинки.
Я подобрал со стола ножик и проверил, достаточно ли он острый. Затем взял Вайпера за ухо.
– Вайпер, – задушевным голосом обратился я к нему. – Вы мне сразу не понравились. С первого взгляда. Я вам сейчас все уши обрежу, и никто меня не упрекнет. Более того: прогрессивное человечество мне скажет спасибо. Потом обрежу нос и в заключение кастрирую. Вас это устраивает? Нет? Отвечайте на вопрос: откуда тоннель? – И я сделал маленький надрез на вайперовом ухе.
– Нет! Только не это! – шепотом взвыл Вайпер. – Я не знаю, откуда тоннель, знаю только, что откуда-то издалека… Это международное предприятие, и меня не посвящают…
– Ладно. Верю. Зачем нужен «Арторикс»?
– Чтобы… Чтобы выманить сюда некоторое число ваших лиц… определенных… и заменить их тут на двойников.
– Определенных – это как?
– Ну, вас, Дройта и других… демократов… Чтоб не мешали. Ясно вам?
– Ясно. Какое коварство! А вы, Вайпер, часом не рахиминист? У вас трусы не кожаные? Нет? Ладно, ладно, шучу. Кто такой И Пэн?
Вайпер побледнел и задергался. Глаза его забегали:
– Этого я не знаю…
Я вздохнул и снова взялся за нож.
– Нет, оставьте мне уши, я без них не могу! Что я буду делать без ушей?! В конце концов, я лишь маленький винтик в этом механизме!..
– Так кто же это?
– Я… я не могу сказать… – Вайпер забился в объятиях кресла.
– Не бойтесь, мы возьмем вас под защиту.
– Что вы! Что вы! Вы не сможете, они всюду, весь Тумпстаун будет вскоре просто сметен… С этим нельзя бороться. На что вы надеетесь? – У Вайпера началось что-то вроде истерики. – Вам не уйти отсюда! То, что мы сейчас говорим, пишется на пленку! Вы не выберетесь отсюда, потому что за вами следят…
– Где микрофон?
– … вам не справиться! Они ведь теперь делают людей!..
– Где микрофон?
– В моей голо… – Тут Вайпер дико выгнулся, захрипел, глаза его вылезли из орбит, мгновенно налились кровью – и он стал коченеть в такой неудобной позе.
– Умер, – ошеломленно констатировал я. – А мне так хотелось спросить про Лиззи…
14
Убедившись, что Вайпер скончался, я обыскал его, ничего интересного на нашел, но на всякий случай содержимое его карманов (бумажник, записную книжку, какие-то кредитные карточки, ручки) свалил в особый непроницаемый экранирующий контейнер и бросил контейнер в сумку. Затем достал миниатюрный штатный волновой щуп и тщательно изучил стены. Нигде я не обнаружил микрофонов или подобных им устройства. Зато увидел на потолке блестящий металлический круг, диаметром метра в два, с кнопкой посередине. Кнопка была красная, сразу бросалась в глаза, а рука так и тянулась нажать на нее. Щуп показывал за кругом пустоту. Приготовив «слона», я привстал на носки и нажал на кнопку.
В это время в дверь решительно забарабанили, потом послышался звук заработавшего газового резака. «Сообразительные!» – подумал я, глядя, как из потолка опускается цилиндр – своеобразный, как я убедился позже, лифт с овальной дверью, мягким светом, зеркалом, кнопками и даже телефоном. В лифте при большом желании могло поместиться человека четыре.
Дверь уже задымилась, и выбора, таким образом, не осталось. Я подхватил сумку, шагнул в лифт и нажал кнопку с надписью «вверх». За спиной мягко закрылась стальная дверь, раздался мелодичный звонок, и кабина с ошеломляющей скоростью рванулась вперед. Уши мгновенно заложило. Через несколько мгновений скорость снизилась, затем движение и вовсе прекратилось. Зазвенел телефон, но я не обратил на него внимания.
Стальная дверь отъехала в сторону и я вышел в какой-то туалет. Судьба, видно! (Я имею в виду туалеты.)
Обернувшись, я увидел гладкую кафельную стену. Без малейших признаков двери лифта. Правда, через минуту у самого пола я нашел в крохотной нише маленькую кнопочку вызова. Но нашел только благодаря некоторому опыту и убежденности в том, что кнопочка где-то непременно должна быть. Хорошо, не в унитазе. И на том спасибо.
Из предосторожности я заглянул в кабинки, и в одной обрел невинной белизны пустой унитаз, а в другой – брюнета приятной внешности с усами, спущенными штанами и с ножом в груди. Никому не пожелаю такой смерти: на унитазе, в момент единения с природой, когда, по признанию древних, в голову приходят самые оригинальные мысли. Вообще, если хотите знать, это просто кощунство – убивать людей, справляющих нужду. Только самый законченный варвар с полностью атрофированным чувством прекрасного решится на такое.
