Лэгоу не прошептал последних слов. Его глаза закрылись.
Дэйон положил его на траву, у него на глазах блестели слезы.
— Я знаю, — сказал он старику, — я знаю, что этому нужно положить конец.
Молодой человек осмотрелся. Сражение на поляне почти закончилось. Йондалран сидел на бревне, тяжело дыша, в каких-то сорока футах от него.
Отец, — закричал Дэйон, — старейшина Лэгоу убит!
— Нет, — выкрикнул Йондалран, — этого не может быть! Он не сражался!
Старик встал с бревна и бросился к сыну. Подбегая, он увидел тело колесных дел мастера в траве.
— Нет, — повторил он тихо, — не может быть.
Дэйон сжимал руку мертвого старейшины.
— Он спас мне жизнь, отец. Мы отбили атаку симбалийцев. Мы должны сейчас же отступить, пока они не вернулись! Ты должен отдать приказ об отступлении!
Йондалран бросил на него сердитый взгляд:
— Не приказывать отцу!
Затем он вдруг замолчал. Дэйон отступил в сторону. Отец не сводил глаз с Лэгоу.
— Он всегда спорил со мной, — прошептал Йондалран, — но мне будет не хватать его голоса.
Он снова обратил к Дэйону заплаканное лицо.
— Нет у меня чувства победы, — сказал он. — Мы защитили честь Фандоры, но пролилось больше крови, чем я когда-либо мог себе представить. Если бы не Лэгоу, я мог бы и тебя потерять.
Оборона холма давно вытеснила из его головы мысли о том, зачем они сюда пришли, но воспоминания о Йогане нахлынули теперь, как слезы, бегущие по щекам. Он вспомнил смеющегося, жизнерадостного мальчика, сидящего верхом на быке, когда они возвращались с пахоты, старательно рубящего дрова маленьким топориком, который Йондалран ему сделал, играющего с друзьями на Толденарских холмах рядом с фермой.
Старик попытался вызвать в себе ту безумную ярость, которая вела его с тех пор, как он впервые увидел тело сына, и понял, что не может. Ее больше не осталось в нем, остались только усталость и тоска. Пора было заканчивать с войной. Он поднял голову и посмотрел на старшего сына.
— Мы отступаем.
ГЛАВА 30
— Он спит, — прошептал Эмсель, выглядывая из-за уступа скалы, — он даже не знает о том, что я здесь.
Путешественник молча рассматривал дракона, легендарное существо из сказок, который спал, положив голову на лалы и сложив два огромных серых крыла вдоль тела. Он был действительно достоин легенд. Лап у него было четыре, а не две, как у холдрага, и хотя размером он был в два раза больше хищной твари, дракон производил впечатление изящества и ловкости, той стремительности, которую ожидаешь от существа гораздо меньшего размера.
Эмсель понимал, что прежде драконов не боялись, а почитали, но он также понимал, что дни эти прошли. Дракон, казалось, был немыслимо стар. Кожа на крыльях была морщинистой и кое-где покрыта мелкими трещинами, а кустики шерсти на морде были снежно-белыми. Эмсель прислушался к затрудненному дыханию существа, и ему стало необъяснимо грустно, каждый вздох дракона наполнял сердце путешественника печалью.
Затем Эмсель заметил цепь и ужаснулся. Металлическое кольцо обвивало переднюю лапу дракона, а цепь тянулась от него к кольцу в столбе, вырезанном в форме многоуровневого здания с террасами.
Эмсель присвистнул от удивления. Судя по размерам сооружения, оно было сделано человеческими руками. Он с беспокойством огляделся, размышляя, почему легендарное существо заковано в цепи. Через стены пещеры бежали арочные проходы, а вниз вели каменные широкие ступени. Во всей пещере стены были покрыты слоем светящегося мха. Только вокруг самого дракона камень, казалось, был голым. Похоже, дракон просто слизал мох в поисках пищи.
— Вряд ли он мне чем-то поможет, — пробормотал Эмсель. — Интересно, где остальные?
Он пошел дальше по краю уступа, но смотря на дракона, а не под ноги. В конце концов он споткнулся, по счастью, не упал, но маленький камешек сорвался вниз из-под его ноги и покатился по склону.
Эмсель остановился, забыв, как дышать. Камешек глухо ударился о покрытый мхом камень, но звук этот разнесся по всей пещере, умноженный в сотни раз акустикой высоких стен. Дыхание дракона изменилось. Затем эхом по пещере прокатилось глубокое фырканье. Эмсель осторожно выглянул через край уступа.
Темно-синий глаз смотрел прямо на него. Дракон проснулся!
Эмсель увидел, как существо подняло голову.
— Я был на волосок от того, чтобы быть сожранным холдрагом, — прошептал изобретатель, — а теперь я разбудил умирающего от голода дракона!
Дракон поднял голову еще выше и зарычал. Звук этот показался Эмселю таким, словно открылись двери в саму историю. Испугавшись, Эмсель попытался спрятаться за скалу. Рев повторялся снова и снова, эхом раскатываясь по пещере. Эмсель зажал уши. Как может такое дряхлое существо так громко орать?
Затем Эмселю показалось, что он расслышал некий повторяющийся мотив в этом рычании. Он сделал осторожный шаг к краю уступа. Выглянув, он увидел, как натянулась тяжелая цепь, но звон ее потерялся в драконьем реве. Существо не могло дотянуться до него, но продолжало медленно и ритмично реветь. На миг Эмселю показалось, что это… Нет, не может быть! Это были слова!
— Я… чую… человеческий… дух!
Эмсель прислушался. Несомненно — слова!
— Чую… человеческий… дух!
Эмсель в изумлении уставился на дракона. Он говорил на языке, похожем на южное наречие!
— Он что-то говорит о человеке, — прошептал Эмсель. — Скажи еще раз, я, может быть, пойму…
Эмсель шагнул ближе к краю уступа и храбро выглянул. Дракон немедленно вытянул шею в его сторону и снова заревел.
Эмселя обдало жаром его горячего дыхания, и он с удивлением подумал о том, что запах вовсе не неприятен, хотя достаточно силен.
— Ты вернулся! — раздались слова, эхом отразившиеся от стен пещеры.
— Вернулся? — пробормотал Эмсель. — Я здесь никогда не был.
Он посмотрел на дракона и повторил свои слова громко.
— Я здесь никогда не был! — выкрикнул он. — Я из Фандоры!
Дракон помолчал, а потом вытянул шею как только мог ближе к уступу, на котором стоял Эмсель.
— Медленнее! — проревел он. — Ты пищишь! Медленнее говори!
Эмсель снова прокричал свои слова. Так у него скоро никакого голоса не будет, весь сядет. Затем, когда эхо его слов растаяло в пещере, Эмсель добавил:
