– Обычная боль, говоришь?
С этими словами Ксеркс послал по зондам электрический сигнал, и левую руку Нормы пронзила острейшая и мучительнейшая боль. Она закричала и едва не выронила камень, но нечеловеческим усилием вцепилась в него мертвой хваткой. Сознание ее сосредоточилось на одном-единственном имени. Она представила себе человека, который был для нее дороже всех на свете. Аврелий!
– Теперь левая нога, – сказал Ксеркс.
Боль пронзила конечность, запрокинутая голова ударилась об пол. Ксеркс увеличил искусственную силу тяготения, заставив Норму почувствовать, что ее вот-вот раздавит невидимая исполинская тяжесть. Воздух со свистом вырывался из ее легких, она не могла произнести ни звука, и когда титан освободил ее от этой тяжести, она пронзительно закричала. Теперь она не чаяла, когда сможет прекратить свое страдание. Если бы только ее мышление могло освободиться от телесных оков, стать независимым от любой биологической боли! Но у нее не было ни малейшего желания становиться кимеком.
– Глаза, – объявил Ксеркс тоном стрелка, выбирающего цель. Сила тяготения снова начала возрастать.
Не в силах удержаться, Норма мучительно скрючилась, прикрыла глаза своими короткими пухлыми ручками и принялась изрыгать проклятия на голову Ксеркса и его кимеков, но у нее не хватило слов, чтобы выразить всю меру ненависти и отвращения.
Кимеки же продолжали развлекаться, постепенно усиливая муки жертвы, отпуская ровно на столько времени, чтобы следующий удар боли вызвал еще больший страх. Ксеркс продолжал мучить Норму, переходя от одной части тела к другой. Он проявлял осторожность только в одном – старался не допустить потери сознания, чтобы она до дна испила чашу своих страданий. Постепенно пытка становилась все сильнее, все изощреннее.
Потом следовала другая ступень, еще более мучительная.
– Мы уже многому научились и здорово попрактиковались на рабе-капитане и на двух гвардейцах, – сказал Ксеркс.
– Но у этой более высокий порог, чем у тех троих, – проговорил один из болтавшихся рядом неокимеков. – Те умерли, недотянув и до десятой доли тех раздражений, которые мы применяем здесь.
– Может быть, нам стоит узнать ее предел? – задал Ксеркс риторический вопрос.
Норма едва ли понимала смысл слов, которые доходили до ее слуха. Ей казалось, что драгоценный камень прикипел к ее ладоням. Она не слышала, что ответил Ксеркс на собственный вопрос, но почувствовала, что по главным нервам ее маленького измученного тела пошли новые болевые импульсы, усиливавшиеся с каждой секундой, с каждой минутой.
Неокимеки веселились от души.
В какой-то момент Норма потеряла даже способность кричать. Она зажмурила глаза, брови ее сошлись над переносицей, как будто от невыносимого давления на голову, словно ее череп вот-вот сожмется и выдавит наружу мозг. Обеими руками она в молитвенном жесте прижала к груди камень. От напряжения руки ее задрожали.
– Сколько же боли может выдержать этот хрупкий биологический сосуд? – спросил один неокимек.
– Мне кажется, она сейчас взорвется, – заметил другой.
Над телом Нормы заплясали искры, они с треском выскакивали с поверхности кожи, поджигали ее коротко остриженные каштановые волосы. Однако Ксеркс продолжал усиливать интенсивность разрядов до немыслимой величины. Титан висел над жертвой и внимательно следил за реакциями, а неокимеки хихикали от удовольствия.
Внезапно средоточие пытки переместилось на сам мозг Нормы, на ее блестящий разум, выношенный в чреве Верховной Колдуньи Джихада Зуфы Ценвы. Искры начали проскакивать в синапсах, перегружая мозг.
Глаза Нормы открылись. Она чувствовала, как миллиарды крошечных лезвий разрезают клетки ее мозга. Кусочки становились все тоньше и тоньше, разбивая боль на мельчайшие фрагменты. Камень су теперь светился как маленькое солнце, направляя свою энергию в сознание Нормы.
На пике мучений в ее мозгу высвободилась какая-то прежде неведомая ей самой сила, заложенное в ней наследство Россака, дремавшее с момента рождения. Камень су, подаренный ей Аврелием, дал ключ, открывающий барьер, – ключ, который ее мать так и не смогла найти. Вся сила камня теперь сконцентрировалась в Норме, и внезапно она перестала вообще что-либо ощущать и чувствовать. Генераторы боли продолжали бомбардировать ее нейроны импульсами, но она легко отражала их энергию, отводя ее за пределы своего тела.
Весь разум Нормы, все его физическое воплощение начало пульсировать, вибрировать и светиться невероятно яркой синевой. Плоть Нормы раскалилась, расплавилась и превратилась в сгусток чистой, невероятной по мощи энергии. Было ли это тем состоянием, которое могли вызывать у себя ее мать и самоубийцы Колдуньи, чтобы истреблять кимеков?
Нет, подумала Норма. Здесь есть одна разница – я могу управлять этой энергией.
Норма видела, как ее кровь брызжет на стены и пол помещения, на канистру с мозгом титана. Она сконцентрировалась на мучителе по имени Ксеркс и почувствовала, как внутри ее трансформированного мозга зарождается вспышка невероятной энергии, готовая разрядиться как невиданно сокрушительное оружие. Дуга голубого свечения протянулась от ее головы к мозгу титана, проникла в канистру и детонировала там, как живая бомба, сварив мозг кимека в его сохраняющей жидкости.
После этого она одним ударом своей психической энергии уничтожила всех неокимеков, испарив всю их органическую ткань. Но это было только первое проявление ее способностей.
Постепенно ментальная бура улеглась, Норма ощутила прилив спокойствия и эйфории, словно она была одна во всей вселенной, как будто она была Богом, которому только предстояло совершить акт творения.
Хотя Норма была рождена могущественной россакской Колдуньей, сама она не обладала телепатическими способностями. Однако невероятное, невыносимое мучение в соединении с таким мощным катализатором, как камень су, разбудили врожденную способность Нормы.
Какое безмятежное состояние. Она могла теперь прозревать времена и эпохи, миры и галактики. Она видела все тропы и пути вселенной, а потом взглянула на себя со стороны. Это был чистый разум, его сущность, подвешенная в воздухе. Разум пульсировал и вибрировал. Все, абсолютно все было подвластно Норме.
Пользуясь этой кипящей энергией, Норма начала строить свое новое тело, создавая материю из ничего, атом за атомом, клетку за клеткой. Невидимыми руками, словно она и вправду была Богом, она начала творить новое физическое вместилище для своего сознания, для расширившегося до невероятных пределов разума.
Она остановилась на мгновение, выбирая альтернативы. Одной из возможностей было воссоздание старой формы, а можно было просто сделать себя немного выше с сохранением немного смягченных исходных черт. Она подумала, представив себе, как это будет выглядеть наяву.
Есть, конечно, и другие возможности.
Для Нормы физическое тело было не более чем органическим хранилищем духа и разума, хотя большинство людей придавали этому вместилищу гораздо большее значение, чем оно заслуживало. Люди судят о других только по наружности. Аврелий Венпорт стал замечательным исключением из этого правила. За внешней неприглядной оболочкой он сумел разглядеть истинную суть и душу Нормы, ту Норму, какой она воистину была и какой хотела быть.
