Абульурд оглянулся и посмотрел на обугленные развалины Ниуббе — свидетельства бессмысленного разрушения и опустошения.
— Ты… это сделала ты, Райна?
— Такова была суровая необходимость. Серена сказала мне, что мы должны очистить планету и уничтожить все технические изделия. Мы обязаны истребить всякие компьютеры, чтобы мыслящие машины снова не захватили власть над людьми. Демонам нельзя дать точку опоры, или человечество опять переживет страшное бедствие. Мы достаточно страдали, и все же мы живы, — с пылом говорила Райна, уставив в Абульурда свой пронзительный изможденный взгляд. — Мы вполне можем обойтись без этих мелких удобств.
Она казалась образцом самопожертвования, человеком, отказавшимся от всякого обладания имуществом. Вероятно, она пользовалась только самым необходимым, оставив практически все свои вещи в губернаторском доме.
Встревоженный Абульурд протянул руку и коснулся хрупкого костлявого плечика племянницы.
— Я хочу, чтобы ты вместе со мной вернулась на Салусу Секундус, Райна. Ты должна вернуться в свою семью.
Не меньше хотел он увести ее прочь от этой ужасной толпы.
— Салуса Секундус… — мечтательно произнесла Райна, словно видя перед глазами сценарий того, что она будет там делать. — Это верно, мои последователи знают, что надо делать здесь. Да, моя миссия на Пармантье завершена.
Он заметил нездоровый блеск в ее глазах.
— Теперь мне надо продолжить ее и в других местах.
Армия Джихада, конечно, может постараться подготовиться к новому ходу Омниуса, но мы всегда будем отставать от мыслящих машин, потому что они могут замышлять зло с компьютерной скоростью.
Примеро Квентин Батлер. Из частного письма к Вандре
Пока Абульурд находился на Пармантье вместе с верховным главнокомандующим Ворианом Атрейдесом, примеро Квентин Батлер нес на своих плечах тяжкий груз ответственности за безопасность столицы Лиги. По постановлению Совета Джихада примеро стал главным воинским начальником на Салусе Секундус. Но он никогда не испытывал потребности в личном времени или хотя бы в одном дне отдыха. Вот уже в течение нескольких месяцев с момента получения сообщения от Рикова о смертоносной болезни, поразившей Пармантье, Квентин неотступно чувствовал, что на этот раз человечеству угрожает поистине страшная опасность.
Поэтому Квентин с каждым днем работал все тяжелее, беря на себя лишнюю нагрузку, стараясь лично вмешаться во все дела, чтобы ничего не упустить. Солдаты, которыми он командовал, имели время на отдых в этом непрекращающемся хаосе карантинных мероприятий и спасательных операций, но примеро не мог позволить себе такой роскоши. Не отставал от него и Фейкан. Вместо того чтобы воспользоваться законным отпуском, он вызвался совершить патрульный полет по периферии солнечной системы Салусы.
— Ты и я являем собой хороший пример для солдат. Представь себе — примеро, командующий крупным соединением, и увешанный наградами сегундо не гнушаются проводить время в скучных сторожевых полетах.
В приемнике раздался смешок Фейкана.
— Мыслящие машины не часто дают нам скучать, примере Иногда я бы действительно был бы не прочь побездельничать.
— Боюсь, что на уме у Омниуса не только распространение заразы. Он что-то замышляет, тем более что теперь мы очень уязвимы.
— Значит, надо постоянно быть настороже, — ответил Фейкан.
Сейчас они летели на своих «кинжалах» в пространстве, разделенные всего несколькими световыми секундами, что позволяло им вести долгие беседы, которые для примеро были большим отдыхом, чем пребывание на курортах Лиги, где так любили нежиться богатые избалованные аристократы. Хотя Квентин понимал, что был нечестен и неоправданно груб по отношению к Абульурду, он считал, что у него остался только один сын — Фейкан.
Смолоду Квентин стал героем Джихада, заслужив славу и честь после завоевания Пармантье — то была одна из самых замечательных побед армии Джихада. Хотя тогда он был всего-навсего лейтенантом, ему удалось сокрушить превосходящие силы боевых роботов с помощью военной хитрости, которой, помнится, позавидовал даже такой мастер этого дела, как примеро Вориан Атрейдес. Для народа Квентин так и остался «освободителем Пармантье». Прекрасная Вандра Батлер лично приколола к его груди боевую медаль за отличие. Сраженный ее красотой, Квентин стал ухаживать за ней. Они оказались замечательной парой, и когда наконец поженились, он взял имя Батлер, сменив на него свое собственное.
Хотя, конечно, ее тело и сейчас продолжало цепляться за жизнь, Квентин часто думал, как бы они жили, если бы не тот злополучный инсульт, который Вандра перенесла, рожая Абульурда. При одном воспоминании о младшем сыне он недовольно поморщился. Этот мерзавец решил называть себя ненавистным именем Харконнен!
В течение нескольких десятилетий семейство Вандры пыталось преодолеть позор, который навлек на них ее погибший отец.
Представители семьи совершали героические деяния, жертвовали собой, не щадя жизни в боях Джихада. И вот теперь этот глупец Абульурд — по собственной воле! — свел на нет все их усилия, напомнив всем о несмываемом позоре преступления Ксавьера Харконнена.
Где было упущение самого Квентина? Абульурд был умен и хорошо образован и не должен был поступать столь неосмотрительно. По крайней мере ему следовало бы сначала обсудить этот вопрос с отцом, но теперь было уже поздно. Смена имени стала свершившимся фактом. Квентин не желал встречаться с Абульурдом, но понятия чести не позволяли совершенно отказаться от младшего сына, то есть сделать это официально. Возможно, когда-нибудь Абульурд образумится сам. Квентин надеялся, что проживет достаточно долго, чтобы это случилось при его жизни…
Но сейчас у него остался только один сын — Фейкан.
Они часами разговаривали, вспоминая былое. Фейкан и Риков в свои молодые годы были отчаянными сорвиголовами, знаменитые братья Батлер, которые гордились девизом своего отца: «Батлеры не будут ни у кого в услужении». Дерзкие братья нарушали приказы, игнорировали прямые распоряжения и тем оставили неизгладимый след в истории Джихада.
— Мне очень его недостает, отец, — сказал Фейкан. — Риков мог воевать еще много лет. Лучше бы ему было погибнуть в сражении, чем умереть в постели от этой проклятой заразы.
— Эта священная война всегда была испытанием огнем, — ответил Квентин. — Она либо горнило, которое закаляет и укрепляет нас, либо печь, в которой сгорают слабые. Я счастлив, что ты не оказался в числе последних, Фейкан.
Произнося эти слова, он невольно подумал, относится ли Абульурд к первой категории. Если бы не покровительство верховного главнокомандующего Атрейдеса и не влиятельность семейства Батлеров, Абульурд, без сомнения, был бы сейчас клерком, обеспечивающим поставки продовольствия на периферийные посты.
В последнее время Фейкан остепенился, успокоился и стал больше интересоваться политикой Лиги, чем военными приключениями. Сам он говорил, что с большей радостью будет руководить людьми, нежели посылать на смерть солдат.
