— Все будет хорошо, — попытался успокоить Кайлею Ромбур, — мы создадим свою память.
— И она напомнит другим о нас, — внезапно ставшим хрупким голосом сказала Кайлея.
Лето вдруг почувствовал страшную усталость, словно на его плечи навалилась неожиданная тяжесть. Он потер надетое на палец герцогское кольцо. Оно показалось ему непомерно тяжелым, но Лето понимал, что не снимет его до тех пор, пока когда-то в будущем не передаст его своему сыну, которому суждено продолжить традиции Дома Атрейдесов.
Снаружи продолжала бушевать буря, дождь с силой хлестал по стенам и окнам древнего каменного замка Каладан, о скалы разбивался пенный прибой рассвирепевшего моря. Каладан был таким огромным, что Лето почувствовал себя маленькой песчинкой на его лице. Но в конце концов, это всего лишь ненастная ночь, решил Лето и обменялся дружескими улыбками с Кайлеей и Ромбуром. В его доме было так тепло и уютно.
* * *
Лето узнал о смерти императора, когда вместе с тремя слугами пытался водрузить на стену обеденного зала голову огромного салусанского быка. Рабочие использовали веревки и блоки, чтобы подогнать исполинскую голову чудовища к нужному месту на прежде совершенно голой стене.
Угрюмый Туфир Гават стоял рядом, наблюдая за этой возней, сцепив руки за спиной. С отсутствующим видом ментат потер старый рубец на ноге — напоминание об ране, нанесенной много лет назад таким же быком, когда воин спас от смерти молодого тогда герцога Пауля. Однако на этот раз ментат вмешался слишком поздно…
Кайлея вздрогнула от одного взгляда на безобразную тварь.
— Здесь будет очень тяжело есть, сознавая, что со стены на тебя смотрит такое чудовище. Мне кажется, что я вижу кровь на его рогах.
Лето смотрел на голову быка совсем другими глазами.
— Я вижу в этой голове постоянное напоминание о том, что нельзя ни на минуту терять бдительность. Даже глупый бык — не говоря уже о вполне человеческих заговорах — может одним ударом убить главу великого Дома Ландсраада. — Он почувствовал, как по его спине пробежал холодок. — Помни об этом уроке, Кайлея.
— Мне кажется, что это не слишком успокаивающая мысль, — пробормотала она в ответ. В глазах девушки блеснули слезы, которые она не пыталась скрыть. Несколько раз моргнув, Кайлея занялась своими делами.
Вглядываясь в листы ридулианского хрусталя, разложенные перед ней, Кайлея вникала в экономическое состояние Дома Атрейдесов, используя все знания, полученные ею дома, на Иксе. Изучая поступления в казну, она искала наилучшие возможности распределения полученных доходов по континентам и регионам Каладана. Несмотря на молодость, Лето и Кайлея часто вели серьезные дискуссии об экономике и промышленности. Юная изгнанница оказалась в этом смысле блестящей находкой для не менее юного герцога.
«Быть хорошим герцогом — это не значит все время заниматься фехтованием и убивать быков, — говорил Туфир Гават еще до прискорбных событий, потрясших Каладан. — Управляться с мелкими делами — это гораздо более тяжелая битва».
Эти слова почему-то вспомнились Лето именно сейчас, и он поразился их глубокой мудрости.
В зал вошел посланник императорского двора, только что прибывший на лайнере Гильдии, и остановился в дверях, одетый в малиново-золотой мундир Дома Коррино.
— Я прошу аудиенции у герцога Лето Атрейдеса.
Лето, Ромбур и Кайлея оцепенели, вспомнив, что в последний раз посланник принес им весть о гибели леди Шандо. Лето молил Бога, чтобы на этот раз ничего не случилось с изгнанником Домиником Верниусом. Однако на этот раз вестник был одет в официальный мундир Империи, и было такое впечатление, что он уже десятки раз повторяет свою миссию на разных планетах.
— Мой долг сообщить всем Великим и Малым Домам Ландсраада о том, что после тяжелой и продолжительной болезни, на сто тридцать восьмом году царствования умер Падишах Император Известной Вселенной Эльруд Коррино IX. История запомнит его правление, и да обретет его душа вечный покой.
Лето, пораженный до глубины души, сделал шаг назад. Один из рабочих едва не уронил голову быка на пол, и Туфир Гават крикнул ему, чтобы он продолжал заниматься своим делом.
Император держал галактику мертвой хваткой в течение почти полутора столетий, превысив средний срок царствования почти в два раза. Он жил на Кайтэйне под надежнейшей охраной, принимая гериатрические лекарства, и казалось, что этому царствованию никогда не будет конца. Лето был уверен, что старик не умрет никогда, хотя последние два года по Империи ползли упорные слухи о пошатнувшемся здоровье Эльруда. Лето, соблюдая положенный церемониал, кивнул посланнику:
— Прошу передать кронпринцу Шаддаму мои искренние соболезнования. Когда состоятся государственные похороны? Дом Атрейдесов готов отдать последний долг императору.
— В этом нет необходимости, — четким голосом ответил посланец. — По просьбе Трона состоится лишь скромная церемония, на которой будут присутствовать только близкие родственники и члены семьи.
— Понимаю.
— Однако Шаддам Коррино, который вскоре будет коронован как Падишах Император Известной Вселенной Шаддам IV, великодушно просит вас прибыть на коронацию, чтобы принести клятву верности Трону Золотого Льва. Детали церемонии коронации сейчас уточняются.
Лето бросил взгляд на Туфира Гавата и ответил:
— Это будет сделано.
Коротко поклонившись, посланец продолжил:
— После согласования всех деталей и разработки церемониала вам будет послано официальное извещение.
Он поклонился, перекинул через руку свой малиновый плащ, щелкнул каблуками, повернулся кругом и вышел из зала, поспешив к кораблю, который доставит его на следующую имперскую планету, где он сообщит важную новость.
— Ну что ж… это была хорошая новость, — проговорил Ромбур, лицо его побледнело, но взгляд был твердым. Он стоял у двери и внимательно слушал вестника. — Если бы не мелочная ревность императора, моя семья справилась бы с кризисом на Иксе, да и Ландсраад не медлил бы с помощью.
— Эльруд не хотел, чтобы мы справились с кризисом, — промолвила Кайлея, оторвавшись от своих записей. — Мне только жаль, что моя мать никогда не узнает о смерти Эльруда.
Лето улыбнулся, уголки рта оптимистично поднялись вверх.
— Подождите, это событие дает нам неожиданный шанс. Подумайте сами. Эльруд испытывал личную неприязнь к Дому Верниусов. У него и вашей матери было общее прошлое, которое доставляло боль императору. Это истинная причина наложенной на вас кровавой контрибуции, и император прекрасно это сознавал. Но это было сугубо личное дело Эльруда IX.
Стоя под головой быка, Туфир Гават внимательно слушал, ожидая, что предложит новый герцог.
— Я пытался обратиться к Совету Ландсраада, — продолжал Лето, — но это было совершенно бесполезно. Они ничего не сделают, чтобы помочь нам. Но мой кузен по женской линии Шаддам… — Он облизнул губы. — Я встречался с ним всего трижды, но моя бабка по материнской линии тоже дочь Эльруда. Я могу апеллировать к голосу крови. Когда Шаддам станет императором, я обращусь к нему с петицией о помиловании Дома Верниусов в знак прощения. Когда я буду приносить клятву вечной верности, то напомню новому императору о великой истории Дома Верниусов.
