Прищурив глаза. Лето ничего не ответил, продолжая хранить молчание. Если его подозрения верны, то восстановление займет гораздо более длительный срок.
— Эти покои и есть место свидания с вашими родителями, мастер Ромбур, — сказал капитан Жаз. — Мы подождем графа и последуем его приказам.
Ромбур энергично кивнул.
— Да, мой отец понимает, что надо делать. Он побывал в стольких переделках на полях сражений. — Он лучезарно улыбнулся. — В некоторых сражениях он участвовал вместе с твоим отцом, Лето.
Лето сильной рукой похлопал принца по плечу, выражая этим свою дружескую поддержку. Но юный Атрейдес не мог сказать, сколько военных предприятий Верниуса были такими вот оборонительными сражениями. Лето всегда казалось, что все прошлые подвиги Доминика были стремительными ударами превосходящих сил по разрозненным группировкам повстанцев.
Вспомнив, чему учил его отец — вникать в детали обстановки во всех трудных ситуациях, — Лето решил осмотреть временное убежище. Он осмотрел потайное помещение в поисках путей отступления и уязвимых мест. Водорослевая пещера была вырублена в скале из коренной породы коры планеты, покрытой плотным слоем зеленой растительности, которая давала кислород и органические вещества. Пробитое в коре отверстие имело четыре помещения, включая вместительную кухню с припасами, достаточными для длительного выживания; кроме того, здесь же размещалась космическая ракета, готовая, в случае необходимости, вывести на низкую орбиту населенный людьми корабль.
Бесшумно работающие машины, части которых двигались без трения, поддерживали низкую температуру в корзинах с нулевой энтропией, в которых еда и напитки поддерживались свежими и готовыми к употреблению неопределенно долгое время. В других контейнерах лежали одежда, оружие, коробки с фильмами и умные иксианские игры для времяпрепровождения живущих здесь беглецов. Бесконечное ожидание было самым трудным испытанием для попавших сюда людей, и неизбежная скука и тоска были часто упускаемой из виду частью изоляции и бегства. Однако иксианцы подумали, как мы видим, и об этом.
Как показывали хронометры, уже наступил вечер. Жаз расположил гвардейцев в наружных коридорах и замаскированных выходных люках. Ромбур так и сыпал вопросами, на которые капитан не мог найти ответов: что происходит снаружи? Могут ли они надеяться на освобождение людьми, оставшимися верными Иксу? Возьмут ли тлейлаксианские завоеватели их в плен или их ждет нечто худшее? Известят ли иксианцы Ромбура о смерти его родителей? Почему никто до сих пор не пришел на место встречи? Знает ли капитан, что осталось от Вернии, столицы Икса? Если нет, то кто может это узнать?
Раздался клаксон внешней тревоги. Кто-то попытался проникнуть внутрь пещеры.
Капитан Жаз молниеносно извлек из кармана миниатюрный монитор, нажал кнопку, осветил помещение и включил экран наружного наблюдения. Лето увидел три знакомых лица, приникших к видеокамере в примыкавшем коридоре: Доминик Верниус, его дочь Кайлея в разорванном платье и жена Верниуса, леди Шандо, которая была едва в сознании. Ее грудная клетка и руки были перевязаны. Муж и дочь поддерживали графиню под руки.
— Разрешите войти, — сказал Доминик, голос его, усиленный динамиком, казался оловянным и раздробленным. — Откройте, Ромбур, Жаз! Нам нужна медицинская помощь для Шандо.
Глаза Доминика были прикрыты тенью, но белые зубы ярко выделялись на фоне темных пышных усов.
Ромбур Верниус бросился к панели управления, но капитан гвардии остановил его, схватив за руку.
— Ради всех святых и грешников, вспомните о лицеделах, молодой мастер!
Лето тоже внезапно вспомнил, что тлейлаксианские лицеделы могли принять любой облик, войти во все запретные помещения Икса. Лето схватил Ромбура за другую руку, пока капитан сравнивал показания идентификационных приборов. Наконец на экран поступило сообщение биометрического сканера: Подтверждено. Граф Доминик Верниус.
— Разрешение дано, — произнес Ромбур в ручное переговорное устройство. — Входите! Мама, что случилось?
Кайлея выглядела разбитой, словно под ее ногами разверзлась земля, сама она еще не поняла, что тоже падает в пропасть. От всех прибывших пахло потом, дымом и страхом.
— Твоя сестра принялась распекать субоидов и уговаривать их вернуться на работу, — сказала Шандо. При этих словах, несмотря на боль, в ее глазах сверкнули смешинки. — Это было очень глупо.
— Но некоторые из них уже были готовы это сделать, — сказала молодая женщина, и щеки ее, покрытые пятнами копоти, залились краской.
— Да, но один из них достал пистолет и открыл огонь. Хорошо еще, что этот человек не умеет целиться. — Шандо коснулась свей груди и руки, показывая раны.
Доминик отстранил гвардейца и подошел к медицинской аптечке. Он решил сам обработать раны жены.
— Ничего серьезного, любовь моя. Позже я буду целовать рубцы. Но тебе не следовало так рисковать.
— Даже ради того, чтобы спасти Кайлею? — Шандо закашлялась, и ее глаза сверкнули от навернувшихся слез. — Ты бы сделал то же, чтобы защитить любого из своих детей или даже Лето Атрейдеса. И не вздумай это отрицать.
Отведя глаза, Доминик неохотно кивнул.
— Все же это расстраивает меня… Как близко ты подошла к смерти. За что я бы стал тогда сражаться?
— Много за что, Доминик. У тебя есть еще за что драться.
Наблюдая за этой короткой сценкой. Лето понял, что подвигнуло юную наложницу покинуть императора и почему герой многочисленных войн рискнул гневом Эльруда, но женился на ней.
Снаружи, в потайном коридоре отделение вооруженных солдат снова заняло свой пост, закрыв за собой двери. На экране наружного наблюдения Лето видел остальных — штурмовые подразделения, готовые к отражению внутреннего мятежа, вооруженные лазерными орудиями, сенсорами и ультразвуковым оснащением, занимали позиции в туннеле, ведущем к пещере.
Ромбур, у которого гора с плеч упала с тех пор, как он увидел своих родителей и сестру, сердечно обнял родных.
— Все будет хорошо, — сказал он, — вот увидите.
Несмотря на рану, леди Шандо держалась молодцом, это была храбрая женщина, хотя следы слез под воспаленными красными глазами говорили, что она плакала. Владея собой, Кайлея посмотрела на Лето, но потом опустила свои изумрудные глаза. Она потерпела поражение и не считала нужным это скрывать. Теперь она выглядела разбитой, хрупкой, вопреки обыкновению создавать вокруг себя ореол превосходства. Лето хотелось успокоить ее, но он колебался. Все казалось таким непрочным, таким пугающим.
— У нас мало времени, дети, — сказал Доминик, вытирая пот с бровей и утомленных потных бицепсов. — Настало время принятия отчаянных решений.
Его выбритый череп был покрыт чьей-то кровью; друга или врага? — подумалось Лето. С лацкана свисал разорванный геральдический завиток.
— Сейчас не время называть нас детьми, — сказала Кайлея, выказав неожиданную силу духа. — Мы все часть этой битвы.
