— Запомните мои слова, — сказал Лето. — Я делаю это для народа Биккала, а не для его политиков. Это не подачка верховному магистру за наши действия, не прощение и даже не принятие извинений.
Туфир Гават нахмурился.
— Означает ли это, что вы отстраняете меня от участия в операции на Иксе, мой герцог?
Лето криво усмехнулся в ответ.
— На Биккале мне нужны твои дипломатические навыки, Туфир. Там может возникнуть напряженность, когда ты достигнешь границ имперского кордона. На планету наложен строгий карантин, но я могу держать пари, что император не отдал ясного приказа уничтожать всех, кто, приблизившись к планете, не пытается высадиться на ее поверхность. Надо использовать этот недосмотр.
Ментат и оружейный мастер посмотрели на Лето так, словно тот сошел с ума. Лето продолжал:
— Ваша задача — отвлечь внимание сардаукаров и, возможно, самого Шаддама. Действительно, из этого мероприятия можно устроить настоящий спектакль.
Дункан просиял, до него дошла суть герцогского плана.
— Это будет настоящий отвлекающий маневр! Император не сможет игнорировать кризис, и пока Туфир будет испытывать на прочность имперскую блокаду, никому даже не придет в голову думать об Иксе. Все силы сардаукаров будут стянуты к Биккалу, и никто не успеет предупредить Кайтэйн, когда наши силы займут свои позиции на Иксе. Сардаукары, расквартированные там, будут действовать без приказа. Таким образом, гуманитарная миссия — это не более чем отвлекающий маневр.
— Именно так, но она может принести пользу населению Биккала и упрочить мои позиции в Ландсрааде. После того как я брошу свою армию на Икс, мне потребуется столько союзников, сколько я смогу набрать.
На заполненном людьми причале между тем огромные краны, скрипя от натуги, поднимали с кораблей сети, переполненные трепещущей рыбой. В гавани, ожидая своей очереди, выстроились под разгрузку другие траулеры. Причалы порта не могли обработать весь груз сразу.
Дункан поспешил к казармам, а Лето остался на пристани, чтобы участвовать в празднестве. Остался и Гават, который взял на себя роль телохранителя своего герцога.
Разбухшие от груза сети с миллионами серебристых рыбок были подняты на берег. В воздухе распространился запах свежей рыбы. Мускулистые рабочие высыпали содержимое сетей в чаны и ванны с соленой водой, откуда повара вытаскивали рыбу специальными черпаками и засыпали ее в дымящиеся варочные котлы с кипящей водой.
Лето по локти погрузил руки в один из чанов и передал рыбу по живому конвейеру. Люди очень обрадовались участию герцога в ритуале, да он и сам очень любил это действо.
Туфир Гават неотступно следовал за герцогом сквозь густую толпу, готовый к появлению убийц, которые могли затесаться в толпу рыбаков.
Лето тем временем уселся за один из дощатых столов, чтобы насладиться ароматным грундом. Люди зааплодировали, когда их герцог первым отправил в рот пригоршню вареных рыбок. Все собравшиеся дружно последовали его примеру и принялись шумно пировать.
То был последний момент, когда герцог мог насладиться мирной забавой. Бог весть когда еще представится такой случай.
~ ~ ~
Кто знает, какая мелочь сегодняшней жизни переживет эпохи человеческой истории? Это может быть какая-то мелочь, кажущийся лишенным какого бы то ни было значения предмет. Однако этот предмет непостижимым образом ударяет по резонирующей струне и переживает тысячелетия.
Верховная Мать Ракела Берто-Анирул. Основательница Ордена Бене Гессерит
Подходила к концу четвертая ночь, проведенная леди Анирул в новых покоях. Как и все предыдущие ночи, супруга императора не могла сомкнуть глаз — ее преследовали голоса Другой Памяти. Леди Анирул встала с кровати и направилась к двери. Под сводами черепа стоял неумолчный гвалт. Даже призрак Лобии присоединился к этому дьявольскому хору, не принося желанного успокоения.
Что они пытаются мне сказать?
Медицинская Сестра Йохса была начеку. Она приблизилась к Анирул — руки свободно висели вдоль тела. Йохса принял боевую стойку, чтобы не выпустить Анирул из спальни.
— Миледи, вернитесь в постель, вам необходим отдых.
— Но я не могу уснуть в постели!
На супруге императора была надета свободная ночная рубашка, прилипшая к потному телу, медно-каштановые волосы торчали в разные стороны безобразными сосульками. Под налитыми кровью глазами резко обозначились глубокие морщины и синие тени.
Недавно слуги, подчиняясь нелепым и отрывочным приказаниям Анирул, перенесли ее гигантскую кровать и мебель из одной спальни в другую, чтобы отыскать тихое место, где Анирул могла бы спокойно спать, но ничто не приносило ей облегчения.
Йохса снова заговорила, сохраняя безмятежное спокойствие:
— Хорошо, миледи, мы найдем для вас другое место.
Притворно пошатнувшись, Анирул сделала обманное движение и толкнула медицинскую Сестру, сбив ее с ног. Низкорослая женщина упала на стол и разбила дорогую украшенную орнаментом вазу. Пробежав мимо Йохсы, Анирул выскочила в коридор, выбив поднос с завтраком из рук горничной.
Разогнавшись, Анирул свернула за угол, но поскользнулась босыми ногами на полированных плитах пола и врезалась в Мохиам, которая от неожиданности выронила на пол пачку документов и листков ридулианской кристаллической бумаги. Быстро среагировав, Вешающая Истину не стада подбирать бумаги, а бросилась вслед за Анирул, но едва не потеряла равновесие. Вскоре к ней присоединилась запыхавшаяся Йохса.
Мчавшаяся впереди Анирул распахнула дверь на служебную лестницу и побежала дальше, не разбирая дороги, но, запутавшись в подоле ночной рубашки, споткнулась и, дико крича, полетела вниз по ступенькам.
Йохса и Мохиам появились на верхней площадке лестницы в тот момент, когда покрытая синяками и кровоточащими ссадинами Анирул пыталась сесть. Мохиам поспешила вниз и опустилась на колени возле супруги императора. Делая вид, что хочет ей помочь, Вещающая Истину взяла Анирул за руку и за талию, чтобы не дать ей снова ускользнуть.
Над Анирул, внимательно разглядывая травмы, склонилась Йохса.
— Этот нервный срыв надвигался давно, боюсь, что ей станет еще хуже.
Медицинская Сестра уже начала вводить Анирул большие дозы психотропных препаратов в безуспешной попытке утишить бурю голосов Другой Памяти.
Мохиам помогла раненой Сестре встать на ноги. Глаза Анирул бегали, как у затравленного зверя. Она озиралась, со страхом вглядываясь в темные углы лестничной площадки.
— Голоса в моей голове не стихают. Они хотят, чтобы я присоединилась к ним.
— Не говорите этого, миледи. — Мохиам воспользовалась успокаивающими интонациями Голоса, что, впрочем, не возымело действия на Анирул. Медицинская Сестра залепила антисептическим пластырем рану на лбу императрицы. Мохиам и Йохса медленно повели Анирул в спальню.
