В сторонке, возле стены скудно обставленной лаборатории, стояли Талис Балт и директор Киннис.
— Директор, я думал много часов, — заговорил Балт. — Утверждения Халоа кажутся мне корректными, хотя я и сам не могу понять почему.
— Я ничего не помню, — сказал директор. Рунд сказал, не подняв головы от стола:
— Мой ум прошел жесткую ментатскую тренировку. Может быть, поэтому я смог сопротивляться ментальной ловушке Бене Гессерит.
— Но ты не сумел сдать экзамен на ментата, — напомнил ему Киннис скептическим тоном.
— Тем не менее в Школе Ментатов мне изменили порядок связей нейронов.
Он вспомнил поговорку, бытовавшую среди студентов Школы: паттерны повторяются, приводя либо к успеху, либо к неудаче.
— В моем мозгу сформировались участки резистентности, ментальные мышцы, вспомогательные области хранения информации. Наверно, поэтому их принуждение полностью не сработало.
Добрый старый дядя может гордиться своим племянником.
Балт почесал макушку, словно стремясь обнаружить там хотя бы остатки корней бывших волос.
— Думаю, нам надо вернуться в лабораторию Чобина.
Директор начал проявлять нетерпение.
— Мы уже были там, после того как он сбежал. Чобин был исследователем средней руки, происходил из незнатной семьи, так что у него не было большой лаборатории. После его бегства мы использовали это помещение как кладовую.
Рунд стер со стола эскизы и, не спрашивая разрешения Кинниса, опрометью бросился в старую лабораторию.
В давно заброшенном помещении Рунд просмотрел список реквизированных деталей и фрагменты записей. Были здесь и спутниковые фотографии, изъятые у Чобина. Нет, здесь не было ничего важного.
Беглому изобретателю удалось изменить уравнение Хольцмана, выведенное много тысяч лет назад. Самые блестящие современные ученые не могли понять, каким образом работает эзотерическая формула Хольцмана. Все понимали только то, что она действительно работает. Точно так же Рунд не мог сейчас понять, что именно сделал Чобин.
Мозг Халоа заработал в бешеном темпе с невиданной продуктивностью. Флинто Киннис стоял посередине комнаты, стараясь делать вид, что руководит процессом поиска, в то время как Рунд метался по лаборатории, осматривая ее и не обращая внимания на столпившихся вокруг людей. Он простучал каждый квадратный сантиметр пола, стен и потолка.
Опустившись на колени возле стыка пола и наружной стены орбитальной станции, он заметил крошечную трещинку, которая то попадала в поле зрения, то исчезала, словно соринка в глазу. Рунд начал до боли в глазах всматриваться в трещинку, вспоминая, как суровый учитель-ментат в Школе учил его наблюдать. Он усилил восприятие, замедлив ощущение времени, и уловил следующее мелькание.
Точно выбрав нужный момент, Рунд сделал шаг и прошел сквозь стену.
Он очутился в клаустрофобически тесном алькове, пропахшем металлом и застоялым воздухом. Щель мелькнула еще раз, и стена сомкнулась за спиной Рунда. В тесноте алькова было трудно даже повернуться. Темнота была такая, что Халоа показалось, что он ослеп. Стало трудно дышать. Стены алькова были покрыты инеем.
Ощупав в темноте стены, Рунд нашел листы ридулианской кристаллической бумаги, мотки проволоки шиги с данными. Он крикнул, но слова вернулись к нему глухим эхом. Не было ни слышно, ни видно, что происходит в большой комнате.
Когда в стене снова мелькнула трещина, Рунд, испуганный, но радостно возбужденный, вывалился обратно в лабораторное помещение. Директор Киннис уставился на него во все глаза.
— Это потайная комната, защищенная особым полем, но поле временами отключается. Внутри Чобин оставил много информации.
Киннис с силой сцепил руки.
— Отлично, значит, мы должны ее достать. Я хочу докопаться до сути. — Он обернулся к одному из техников, худому, долговязому человеку. — Когда щель мелькнет в следующий раз, вы войдете внутрь и извлечете оттуда все, что попадется под руку.
Техник приготовился, став похожим на вышедшего поохотиться кота, правильно выбрал время и прыгнул вперед, исчезнув в стене. Потайная комната снова пропала из виду.
Рунд и Киннис ждали минуту, две, десять, полчаса. Все напрасно, техник не выходил. Они не слышали ни звука и не могли вскрыть альков, хотя изо всех сил барабанили кулаками по белым толстым плитам.
В лабораторию вбежали рабочие с режущими инструментами и вскрыли стену, но они не нашли там ничего, кроме стандартной прослойки воздуха, которая по инструкции должна быть стене орбитальной станции. Даже электронные полевые сканеры не смогли обнаружить никакого дополнительного пространства. Рунд, уставившись в пустоту невидящим взором, составлял проекцию, подражая настоящему ментату. На основании варианта уравнения Хольцмана он допустил, что невидимое поле свертывает пространство вокруг становящихся невидимыми объектов, в том числе и вокруг комнаты-невидимки.
Когда щель опять мелькнула в поле зрения, и стена открылась, из алькова вывалился техник. Глаза его ничего не выражали, лицо было мертвенно-бледным, а ногти сломаны и выпачканы кровью, словно несчастный старался процарапать себе путь сквозь стену. Двое мужчин бросились на помощь товарищу, но техник был мертв, очевидно, задохнувшись в мерзлом тесном алькове. Куда увело его мелькание?
Все были настолько испуганы, что охотников отправиться за документацией больше не нашлось, хотя альков был призывно открыт. В этот момент Рунд, как будто впав в транс, выставил вперед плечо и ринулся сквозь стену. Киннис успел лишь обозначить слабый протест, в действительности желая лишь одного — добыть важные документы.
Понимая, что мышеловка вот-вот захлопнется, Рунд начал хватать все, что попадалось ему под руку — плоские экраны, ридулианскую бумагу, катушки, и швырять все это в лабораторию. Техники не успевали подбирать вещи с пола. Словно настроившись на частоту генератора странного поля, Рунд снова точно поймал момент и выскочил из алькова за долю секунды до того, как стена снова закрылась.
Талис Балт смотрел на гору сваленной в углу документации.
— Это же неимоверный труд, правильно освоить такую работу.
Забыв о погибшем технике, директор Киннис лихорадочно соображал, где взять кредит на столь грандиозную исследовательскую работу.
— Я попытаюсь убедить премьер-министра Калимара в том, что нам нужно очень щедрое финансирование. Очень щедрое финансирование. Рунд, поговори с графом Ильбаном. Они с премьером как-нибудь придумают способ достать такие большие деньги.
~ ~ ~
«Месть». Разве мог человеческий язык создать более сладостное слово? Я мысленно повторяю его себе, ложась ночью в постель, уверенный, что после этого мне приснятся хорошие сны.
Барон Владимир Харконнен
Правительству Ришеза были нужны крупные, но неофициальные вливания в казну для финансирования работ по воссозданию невидимого поля, сотворенного злокозненным Чобином. Премьер-министр Эйн Калимар доподлинно знал, где взять нужную сумму.
