Но фон Кесселю было не по себе - он боялся, что какие-нибудь злые чары сведут на нет все затраченные усилия. Вильгельм вполголоса поговорил с ним и с Рейксмаршалом и рассказал о том, что видел издалека демона, ведущего войска Хаоса. В глазах говорящего явственно отражался страх, и Стефан встревожился - он был уверен, что уже ничто не может напугать хладнокровного убийцу.
- Мы все умрем, - сказал Вильгельм мрачно.
Стефан знал, что этот человек не склонен разбрасываться подобными утверждениями, и поэтому уверенность слов разведчика показалась ему особенно тревожным знаком.
Жителей Талаграада эвакуировали, и они нашли свое прибежище за стенами Талабхейма. Они печально шагали по Пути Волшебника. Некоторые отказались покидать дома и забаррикадировались там, надеясь пережить нашествие. Другие воспользовались суматохой и мародерствовали в опустевших жилищах; были жертвы. Богачи платили баснословные деньги за место на кораблях, отправляющихся в Альтдорф. Вскоре гавань и улицы городка опустели.
Аурелион и ее телохранитель вели себя с людьми холодновато-сдержанно. Они участвовали в обороне внешней крепости, что не могло не радовать Стефана Он видел их почти сверхъестественное мастерство в бою, изящные смертоносные движения и знал, что они будут сражаться до последнего. Даже подозрительные магические способности Аурелион могли оказать неоценимую помощь в противостоянии злым чарам.
Гунтар то и дело прохаживался по стенам, и его присутствие удивительным образом поднимало боевой дух солдат. Казалось, он с нетерпением ждет начала битвы. Жрец подшучивал над солдатами, рассказывал неприличные истории и раскатисто хохотал.
Альбрехт работал без устали, выкрикивая приказания и раздавая инструкции. Он спал урывками, не снимая лат, тут же, на стенах, и так же немилосердно гонял своих людей, стремясь убедиться, что они все поняли и готовы к бою.
Рыцари Рейкландгарда оставались в резерве - один из двенадцати конных отрядов, готовых в любой момент отразить атаку и защитить пробитую брешь от вторжения.
Сам город, лежащий в двух милях от Пути Волшебника, был полон беженцев из Талаграада. Стража не знала покоя - то и дело приходилось разнимать ошалевших от голода и ужаса бездомных людей. О бароне Юргене Криглице не было слышно ни слова.
Наконец Вильгельм и его люди, измученные и окровавленные, прибыли во внешнюю крепость. Им спустили со стен веревки.
- Идут, - коротко доложил Вильгельм.
И тут забили барабаны.
Хрот стоял на холме, глядя на имперский город яростными вожделеющими глазами. Тысячи факелов поднимались в воздух при каждом ударе барабанов. Воздух сотрясался от грохота. Этот бесконечный шум должен был заставить пугливых людишек дрожать от страха, но сердце Хрота лишь билось быстрее в предвкушении резни. О, как он ждал этой минуты! Полководец облизал губы раздвоенным языком. Скоро он займет Сердце Империи, и это приблизит неизбежную гибель цивилизации.
Хрот взревел, и раскатистый звук отразился от стен, окружающих город. Барабанный бой затих. По второму крику полководца огромная армия пошла на приступ.
Глава 4
Почти неделю длилась бесконечная осада Талабхейма. Силы Хаоса терпели тяжелые потери: взобраться на склоны кратера оказалось почти невозможным, и защитники крепости уничтожали всех, кто только смел приблизиться. Лестницы падали, погребая под собой людей, но их тут же поднимали снова. Защитникам города казалось, что на них надвигается бушующее море. Ночи были наполнены ненавистным грохотом барабанов, тревожащим сон солдат, и до рассвета не гасли тысячи костров и факелов; солдаты были до предела измотаны состоянием постоянной боевой готовности и бурными стычками. Они отдыхали при любой возможности, но это было крайне редко. Силы Хаоса атаковали Талабхейм со всех сторон, и на стенах города, по всей их впечатляющей длине, приходилось держать солдат.
Стефан фон Кессель и маршал знали, что пока это еще только пробные атаки, основной штурм начнется у единственного настоящего входа в Талабхейм - у крепости, охраняющей туннель. Но хоть людей и не хватало, пришлось выделить силы и для охраны городских стен, чтобы не было ни единого участка, оставшегося без присмотра. Сами воины, конечно, предпочли бы стоять у главного входа.
Стефан пришел в отчаяние.
- Долбаные стены, им же конца нет и не предвидится! Были бы они только вокруг самого города, мы бы год продержались!
Его успокоило только замечание маршала.
В кузницах Талабхейма днем и ночью отливались пули и ядра, мастера неутомимо изготовляли стрелы. Храм Шаллии был переполнен, и дворец барона Юргена превратили во временный госпиталь. Туда каждый день свозили раненых, которым предстояло проходить лечение под надзором жриц и их добровольных помощников из числа горожан. По залам бродили мрачные жрецы Морра, пытаясь облегчить тем, чьи увечья были смертельны, переход в иной мир.
Фон Кессель посетил разные участки стены, стремясь приободрить солдат. Воины Талабхейма очень уважали его за то, что капитан сам сражался вместе с ними и не требовал ничего, что не мог бы сделать сам. Силы Хаоса пробили в обороне несколько брешей и хлынули на открытое пространство, как хищная саранча. К счастью, их вовремя остановили бдительные рыцари.
Все выглядело так, словно противник стремился взять Талабхейм как можно быстрее, невзирая на значительные потери, и Стефан прекрасно понимал почему. Император Магнус был уже на марше, и в случае неудачной осады силы Хаоса были бы обречены. Но Стефан должен был держаться любой ценой: завладев городом, враг смог бы обороняться практически бесконечно.
Стефан проводил большую часть времени в крепости, охраняющей Путь Волшебника. Выстрелы из пушек, мортир и ружей выкашивали тысячу за тысячей. Тех, кто карабкался на стены, встречали неутомимые солдаты Империи, и свежие трупы падали в огромные кучи мертвых тел, валяющихся внизу. Стояла ужасающая вонь, и Стефан беспокоился, как бы не распространилась зараза. Над трупами вились целые тучи мух, вызывая жуткие воспоминания о том, как несколько недель назад был побежден узурпатор Грубер.
Как только откатывалась очередная волна атакующих, солдаты устало падали, кто где стоял. После первых атак они еще шумно ликовали, подогретые боем, но потом становились все тише и неохотно переговаривались. В их покрасневших от бессонных ночей глазах не было жизни, головы были низко опущены. Но по первому приказу они вскакивали и были готовы снова сражаться.
- Опять наступают! - закричал кто-то, и вновь закипел бой.
Стефан фон Кессель вонзил меч в смотровую щель шлема воина в черных доспехах, и тот кубарем полетел с лестницы. Слева кто-то заорал нечеловеческим голосом, и капитан увидел, как пошатнулся боец со смертельной раной в горле. Тяжеловооруженный воин в рогатом шлеме с ненавистными знаками Хаоса показался над стеной, рыча и размахивая двумя клинками. Он убил одного человека ударом в голову, другого - в грудь. За ним следом лезли еще воины, а первый шагнул вперед на освободившуюся площадку.
