Однако угроза не произвела на его противника никакого впечатления, он поднял оружие и навел его на офицера-кеш.
Издав боевой клич, тот открыл огонь на поражение, стреляя в пленников и воина. Огромную серебристую фигуру отбросило назад – церемониальное оружие кеш было мощным.
Еще один удачный выстрел вышиб винтовку из рук серебристого воина и пробил скафандр на плече. Офицер выстрелил еще несколько раз, и противник повалился на пол, Отсеченная выстрелом серебристая рука отлетела в сторону.
Надежда вернулась к офицеру-кеш, как глоток свежего воздуха в дыму пожара. Он шагнул вперед, чтобы оценить последствия схватки. Оба пленника свалились с носилок на пол: суринка получила ранения в ноги, из живота олмахой текла кровь. Он покончит с их страданиями, как только убедится в том, что его противник мертв.
Враг лежал лицом вниз возле стены. Его серебристый скафандр ничем не отличался от тех, что были на Рош и Гейде, когда их захватили в плен. А этот, решил офицер, украден с «Себетту», куда его отправили для изучения. Теперь скафандр окончательно испорчен, правую руку оторвало до самого плеча.
Офицер удовлетворенно кивнул, но в душе у него начала подниматься новая волна гнева. Многим придется ответить головой за то, что они не доложили о краже. Обладатель скафандра сражался на удивление успешно, несмотря на огромное превосходство противника. Почти так же хорошо, как офицер-кеш...
Офицер с ужасом смотрел на скафандр, который неожиданно перекатился в сторону. Его левая рука потянулась за оружием, и прежде чем офицер успел среагировать, скафандр дважды выстрелил. Упав на колени, офицер схватился за живот, чувствуя, как вместе с вытекающей кровью уходит жизнь.
Когда его убийца отвернулся, сквозь дыру в том месте, где была правая рука, умирающий кеш успел разглядеть внутреннюю часть скафандра.
Он вытаращил от изумления глаза и рухнул на пол.
Скафандр был пуст.
* * *
Внутри охраняемой территории не осталось ни одного разума, который мог бы оценить то, что здесь произошло.
Только Сияющий, но он ничего не видел его глазами.
Он понял, что его тело вновь положили на носилки, но оно стало еще более далеким, чем обычно. Даже затуманенные лекарством чувства – все, что осталось от всепроницающего взгляда, – стали тускнеть. По мере того как кровь вытекала из тела – уникально огромного органа эпсенса, на него надвигалась тьма.
Свет, который испускал Сияющий, с каждой секундой слабел. Он без всякого страха наблюдал за этим странным явлением, когда раздался голос:
– Мне очень жаль.
Он забыл о Мерзости. Очевидно, лекарство мешало их разумам вступить в контакт.
– Я бы ослабила твою боль, если бы она была. Но ты ведь ничего не чувствуешь, не так ли?
Она права. Если не считать тех мгновений, когда его тело мучили, чтобы получить от него информацию, оно его не интересовало.
И все же он умирал из-за полученных ран. Он радовался тому, что его жизнь подошла к концу. Без своего народа, без Великого проекта он ничто.
Его печалило лишь то, что он умирает в одиночестве.
– Ты не один, – сказала она, и ее разум прикоснулся к нему.
Он был не в силах противиться Мерзости, да и не хотел.
Она предложила ему себя, другой разум, к которому он мог приникнуть, и он, одинокий и темный, с радостью принял ее ободряющие прикосновения.
Он утешился. Утешился, несмотря ни на что. Погружаясь вместе с ней во тьму, он спрашивал себя, испытывает ли и она те же самые чувства.
Глава 8
«Четвертый Галин»
'955.01.24. ДО
0550
Видение накатило, как конгломерат мыслей, слов и воспоминаний – ворвалось стремительно и так же быстро исчезло. Оно прошло такое множество дорог по пути к ней, что его детали потеряли четкость. Но от него было невозможно Отмахнуться. Видение расцвело в сознании Рош с такой же силой, что и Пленум сборщиков, только здесь не чувствовалось направляющей руки аудитора Бирн.
Морган Рош видела войну. Такую всеобъемлющую, что галактика горела столетия и в невиданной кровавой бойне были утрачены триллионы жизней.
И вот, полмиллиона лет спустя, она наблюдала за событиями, стремительно расцветающими в ее сознании, видела, как раскрываются кровавые лепестки военных заговоров и политических махинаций Мир вернулся в галактику только после сотен вспышек сверхновых, добавивших тяжелые элементы к пылевым облакам, когда одна из армий потерпела поражение.
Но даже и после этого не наступил конец. Потерпевшие поражение предвидели свою судьбу и подготовили ответный удар – который будет нанесен тогда, когда победители успеют забыть о существовании своих врагов Рош видела, как туча крошечных устройств вылетела из галактической спирали и рассеялась вдалеке от населенных районов, во внешних областях галактики. Сколько их было, теперь неизвестно – но не менее миллиона. Перемещаясь со скоростями, заметно уступающими скорости света, устройства не имели возможности покинуть гравитационное поле галактики, хотя и удалялись на громадные расстояния от ее ядра.
Довольно скоро грандиозная война ушла в прошлое, отодвинутая на задний план временем и более свежими конфликтами, однако устройства продолжали уноситься к дальним окраинам галактики. Воспоминания об их создателях постепенно стерлись из памяти живущих, легенда превратилась в историю, интересную лишь ученым. Потом и они о ней забыли, а устройства продолжали свое путешествие...
Постепенно их скорость уменьшилась, и, как и положено, они начали набирать массу – атом за атомом, молекулу за молекулой. По мере того как их орбиты переместились к более плотно заселенным районам галактики, откуда они и произошли, устройства приступили к строительству. Каждое из них превратилось в капсулу. И внутри каждой капсулы родилась жизнь.
Эти жизни сгорят быстро и ярко, и, сгорая, они отомстят.
Последователи Движения Во Славу Солнца не имели никакого отношения к этому плану. Их использовали в качестве удобного прикрытия. Да, такое движение существовало, а потом погибло от рук соседей, объединившихся для борьбы с ним. Его сторонники действительно выбрали в качестве своей базы систему, которая когда-то была связана с Древним человечеством, хотя сейчас и пустовала. Они вполне могли бы замыслить подобный план, чтобы отомстить, но им явно не хватало умения и тонкости, чтобы его реализовать.
Имя Адони Кейн было столь же древним, как сама война.
Другие имена без всяких усилий всплыли в памяти Рош: Вани Вер, Садок Ллеши, Хелена Гейдик, Ральф Дрегер и другие.
Каждый участвовал в событиях на заре времен. Каждого покоренные народы запомнили, чтобы отомстить, и каждому предстояло сыграть роль в будущем.
Именно этого и боялся Лайнгар Руфо: план невероятно древний и настолько сложный, что никому и в голову не могло прийти, что такое возможно. Вот каким знанием поделился ирикейи с Майи, а она, в свою очередь, передала его Рош.
