Люди – удивительно любопытные существа. Их желание узнать все, доселе не узнанное, нельзя побороть даже страхом.
К моменту, когда конвой наконец достиг главной площади, число любопытных выросло до доброй сотни. Люди перешептывались, не понимая, что происходит.
На главной площади собрался весь цвет Ордена Зрячих – перечисление имен могло затянуться на добрый час, посему глашатай сообщил зрителям только о самом главном человеке на грядущем «представлении»:
– Магистр Ордена Зрячих, Шерил Ллойд!
Магистр поднимался на авансцену медленно, степенно, будто каждый его шаг может проломить доски помоста. Сиреневый плащ шуршал за спиной этого коренастого седобородого мужчины; шрамы на лице говорили о славной карьере солдата, пробившегося к вершине с самых низов.
Но в его глазах было что-то черное, что-то отвращающее, пугающее того, кто рискнул в них заглянуть.
Внешне люди меняются с возрастом, меняются из-за болезней, поражающих тело… Но тело не настолько подвержено деформациям, как душа.
Человек – не фигурка из глины, которую можно смять и заново вылепить новую. Убери лицо, изрежь его острыми лезвиями – но осанка, поступь выдаст.
Но вот то, что внутри… оно может коренным образом измениться.
Раньше в глазах Шерила был свет, чистый, белый свет.
Теперь же там царила тьма.
Люди меняются. Оболочка остается прежней, но человек перед вами уже совсем другой…
Толпа принялась оживленно перешептываться. Гомон продолжался до тех пор, пока магистр не поднял правую руку.
Постепенно шум стих, и все собравшиеся обратили взгляды к помосту.
– Что происходит? – шепотом спросил художник.
Один из конвоиров приложил палец к губам.
Шерил выждал еще несколько секунд, желая, видимо, удостовериться, что ни один звук не мешает ему, и только после этого начал говорить:
– Жители Сартона! Я рад видеть, что большинство вас собралось сегодня здесь…
Магистр лукавил. На действо пришли только жители Купеческого квартала; остальные даже не подозревали о происходящем.
С другой стороны, знати нет дела до черни. Истинными горожанами, по мнению первых, были только они сами, прекрасные и утонченные.
– Сегодня вы станете свидетелями очень важного события. На ваших глазах будут казнены государственные преступники, изменники короны, променявшие родную страну на горстку золотых.
– О ком это он? – испуганно спросил Джейсон.
И снова – палец к губам.
«Молчи. Слушай».
Хант вновь повернул голову к помосту.
– Я, как глава Ордена Зрячих, прошу вас сохранять бдительность, ибо пойманы еще не все участники заговора. Один из них до сих пор скрывается от нашего Ока – это Жагр Паттерсон, гарр, живущий в Костях. Некоторое время назад он покинул свой дом и теперь укрывается где-то в городе, а возможно, и за его пределами. Тому, кто найдет его, обещано вознаграждение в размере ста золотых дугов.
Толпа разом ахнула.
Даже для знати подобная сумма была очень и очень внушительной. Каждый из собравшихся в мыслях уже представлял, как магистр Ллойд достает из ящика увесистый мешок и кладет его на стол.
Однако Шерил прекрасно понимал, что выделить Жагра из всех гарров, живущих в столице, обычному человеку не под силу – потому что они все на одно лицо, эти болотные твари.
Тут нужен острый глаз, умение подмечать малейшие детали, чего большинство людей на земле начисто лишены. Поэтому назначенная за поимку награда – не более чем один из способов поднять суматоху, шум.
Чтобы Паттерсон чувствовал давление, волновался, не мог здраво мыслить, суетился и этой суетой выдал себя.
Но это будет позже… Пока надо дать толпе зрелище.
– А теперь я прошу вывести осужденных.
Стражники подхватили художника и поволокли на помост. Он не сразу понял, что происходит, а когда понял, смог сказать только:
– Как же…
Сотни людей, собравшиеся в то утро на площади, смотрели на него. Сотни взглядов – гневных, презрительных, любопытных – следили за ним.
Любой настоящий творец мечтает, чтобы люди бесконечно долго наблюдали за его созданиями, неважно, скульптура то или картина.
Но их, творцов, искренне раздражает, когда внимание уделено лично им. Повышенный интерес к персоне смущает настоящих мастеров – если они действительно настоящие, а не пустые, затеявшие всю эту игру в искусство только ради славы.
Вот и Хант сейчас, смущенно опустив взгляд, мечтал, чтобы все эти люди забыли о нем и переключили внимание на что-нибудь более интересное.
Справа послышались шаги, бормотание. Джейсон повернул голову.
На помосте становилось слишком людно. Четверка служителей Ордена тащила упирающихся «изменников» – гарра и гоблина.
– Ларри? – тихо спросил Хант, не веря глазам.
– Джейсон! – воскликнул гоблин радостно.
Однако улыбка его мигом испарилась.
Сложно оставаться веселым, когда за твоей спиной стоит палач.
– Сейчас вы станете свидетелями правосудия Камрии, – продолжил свою пламенную речь магистр Ордена. – Никто, замысливший восстать против короны, не уйдет безнаказанным.
Джейсон не удержался от смешка.
Правосудие? В чем же оно? Повесить трех невинных взамен настоящих негодяев – неужели в этом?
– Повесьте мерзавцев, – лаконично закончил Шерил и, резко развернувшись, устремился к ведущим вниз ступенькам.
Стражники подвели упирающихся «изменников» к виселицам. Художнику досталась крайняя справа. Ему надели петлю на шею и, связав руки и ноги, отошли чуть в сторону.
– Стало быть, прощаться пора? – с грустной улыбкой спросил Джейсон.
– Похоже на то… – вздохнул Ларри.
– Ты прости меня… не держи зла.
– За что?
– За то, что привез тебя сюда. Там бы ты хоть как-то жил… а так…
– Нет, Джейсон, – покачал головой Ларри. – Петля той жизни получше будет…
Палач потянул за рычаг, и тремя живыми на площади стало меньше.
Где-то в паутине улиц тоскливо завыл дворовый пес.
Часть вторая
Трафарет
Глава 1
Горы на севере… Их называли Небесными, потому что они были невероятно высоки; иные пики, словно копья, пронзали облака.
Однажды, давным-давно, когда в северных землях Камрии начался великий мор, связанный с чумным поветрием, люди подались в горы. До сих пор никто не знает, почему они выбрали именно это направление, но поговаривали, будто тогдашний король запретил пускать беженцев в глубь страны – мало ли, принесут заразу?
