Они были еще далеко от лагеря, но до них уже донесся запах жарящегося мяса.
Эл-Ит молчала, но выражение ее лица было достаточно красноречиво.
— Вы не убиваете животных? — неохотно спросил он, обуреваемый любопытством.
— Только в случае крайней необходимости. Нам хватает другой еды.
— Вроде этих ваших жутких ягод, — попытался иронизировать командир.
В лагере выяснилось, что солдаты убили оленя. Джарнти не съел ни кусочка.
Сразу после трапезы все, кроме Эл-Ит, занялись оседлыванием коней. Она смотрела, как животные неловко пытались удержать в пасти зубами мундштук упряжи.
Затем прыжком взлетела на своего коня и что-то зашептала ему на ухо. Джарнти обеспокоенно следил за женщиной.
— Что вы ему сказали? — спросил он.
— Что я ему друг.
И опять Эл-Ит ехала во главе кавалькады, на восток, через степь.
Вдали, в стороне от них, на горизонте темнело какое-то пятно — это паслись те самые стада, среди которых они провели ночь.
Джарнти скакал прямо за Эл-Ит.
И всю дорогу вспоминал разговоры, которые велись у костра прошлой ночью, их тон, их непринужденность. Он томился, вспоминая этот разговор, — не мог понять, чем же он его так зацепил, потому что никогда до сих пор не видел, чтобы люди непринужденно общались. Так бывало только иногда, вспоминал он, с какой-нибудь девушкой, после душевно проведенной ночи.
Джарнти спросил Эл-Ит, не скрывая легкой зависти:
— Вы чувствуете, какие грустные вон те животные, которые там пасутся? — Он обратил внимание, что она постоянно озабоченно смотрела в сторону стад.
— Неужели вы и впрямь ничего не ощущаете? — удивилась она.
Он заметил, что у нее беспрерывно текут слезы, прямо на ходу.
И пришел в бешенство. Джарнти казалось, будто перед ним захлопнули какую-то дверь, словно бы его куда-то не пускают, лишают чего-то, на что он имеет законное право.
За спиной у них раздавался цокот копыт остальных солдат.
Впереди лежал долгий путь к границе. Вдруг Эл-Ит наклонилась к уху коня, шепнула что-то, и конь рванулся вперед. Джарнти и его подчиненные набрали скорость, полетели вслед, крича, желая остановить ее. Они-то знали, что у Эл-Ит нет щита, а атмосфера Зоны Четыре для нее может быть смертельна. Она мчалась, как буйный ветер, гуляющий по степи всю ночь до утренней зари, длинные волосы развевались за спиной, и слезы непрерывно текли по ее лицу.
Через много миль командир догнал женщину: один из солдат бросил ему щит, Джарнти его поймал на лету, и теперь их кони скакали рядом, голова в голову.
— Эл-Ит! — кричал он. — Постойте, вам нельзя без этого! — И протягивал ей щит.
Женщина долго не слышала его криков. Наконец обернулась лицом к Джарнти, совсем не сдерживая своей сумасшедшей скачки, и он упал духом при виде ее побелевшего, измученного лица. Он протянул ей щит. Она подняла руку, намереваясь перехватить его, и Джарнти поначалу заколебался — щит не такой уж легкий. Но тут же вспомнил, как намедни Эл-Ит с легкостью отбросила тяжелое седло, и швырнул щит в ее сторону. Она поймала его одной рукой, ничуть не замедлив хода.
Они приближались к границе. Солдаты наблюдали с любопытством, желая увидеть, как на Эл-Ит подействует неожиданная смена плотности воздуха, потому что всем им накануне немного нездоровилось. Но женщина без колебаний пересекла невидимый барьер, правда, чуть побледнела: казалось, ей стало нехорошо. Там, на их стороне, за пограничной линией возвышались сторожевые башни, воздвигнутые в полумиле друг от друга, ощетинившиеся гарнизонами и боевым оружием. Эл-Ит не останавливалась. Джарнти и отряд неслись за ней, крича солдатам, высунувшимся из башен, чтобы те не стреляли. Она пролетела между башнями, не удостаивая их взглядом.
Впереди был крутой спуск между холмами и скалами, он вел вниз, на широкую равнину. Возле спуска Эл-Ит наконец остановилась.
И солдаты как вкопанные встали за ее спиной. Она смотрела вниз, разглядывая территорию, застроенную фортами и военными лагерями.
Потом соскочила с коня. К ним от фортов бежали солдаты, ведя под уздцы свежих коней, а измученных путешествием увели в табун, на отдых. Но конь Эл-Ит не хотел уходить от нее. Дрожал, скулил, ходил кругами, а когда солдаты подошли, отказался идти с ними.
— Хотите получить его в подарок, Эл-Ит? — спросил Джарнти, и женщина с благодарностью скупо улыбнулась, на большее была не способна.
Она и со свежего коня сняла седло, уздечку, бросила все это изумленным солдатам. И стала спускаться в Зону Четыре, а Йори галопом скакал рядом. Он то и дело поднимал морду и тыкался в хозяйку носом.
Вот так Эл-Ит въехала в зону, о которой мы много слышали, которую столько обсуждали и в которой ни разу не были.
Даже щит не помог ей чувствовать себя свободно, непринужденно. Воздух тут был застоявшийся, наводящий меланхолию. Безрадостный пейзаж был как будто стиснут рамками. У нас, куда ни взглянешь, сплошь живописные холмы и горы, — сам ландшафт выражает буйную энергию.
Центральное плато, на котором находится большинство наших городов, вовсе не отличается правильной формой, оно стоит в кольце гор и прорезано глубокими руслами рек и оврагами. У нас взглядом постоянно натыкаешься на движение, и всегда, как поднимешь глаза, — видишь большие заснеженные горные пики, расцвеченные льющимся с неба светом. Да и сам воздух, холодный и резкий, бурлит у нас в крови. А здесь перед Эл-Ит лежал скучный однообразный плоский ландшафт, прорезанный каналами, где вода бежит в искусственных руслах, обсаженных рядами прямых подстриженных деревьев. И, словно пунктир, через определенные интервалы были разбросаны регулярные лагеря, живущие по режиму военного времени. Города и деревни в Зоне Четыре размерами были не больше этих лагерей. Небо тут оказалось серовато-голубого цвета, тускло светились водные потоки. Единственное, на чем мог отдохнуть глаз, насколько заметила Эл-Ит, был широкий низкий холм почти в самом центре территории; там, как ей показалось, было разбито что-то вроде парка или сада.
Все это время они спускались по крутому откосу.
Дорога сделала поворот, и перед ними выросло огромное круглое здание из серого камня, всей своей тяжестью осевшее в землю между каналами. По всему видно — новостройка, потому что поблизости Эл-Ит заметила свежеразрытую землю, обломки камней. Она испугалась — не для нее ли оно выстроено, и конь, почувствовав испуг наездницы, начал спотыкаться и остановился. Отряд за ее спиной тоже притормозил, она оглянулась: лицо каждого солдата осветилось затаенным торжеством. Джарнти пытался скрыть улыбку, как и положено командиру, хотя явно был готов разделить с подчиненными их радость. Постояли в молчании, под перестук копыт на каменистой дороге: это кони переминались с ноги на ногу, воспользовавшись минуткой отдыха. И тут Эл-Ит поняла, что ошиблась: если бы здание предназначалось для нее, на физиономиях ее захватчиков не было бы столь гордого и торжественного выражения.
