Однако все так же молниеносно порыв ветра подхватил меня и увлек вверх. Разумеется, приборы не работали — они отказали сразу, как только Роанда резко изменила траекторию движения. Я не знала, куда меня тащит, но чувствовала, что я уже не вращаюсь в вихре, а двигаюсь по прямой. Я все время находилась в плотном снежном водовороте, какого мне не доводилось видеть ни на одной планете. Я почувствовала, что меня прижимает вниз, и приготовилась к крушению. Но буря уверенно влекла меня вперед, и я немного успокоилась. Ко мне вернулась способность слышать. За страшной тишиной снегопада и завыванием ветра, тащившего меня за собой, слышались звуки, которые издавала земля, — стоны и крики, скрежет и вздохи… Время от времени наступали моменты, когда картина вокруг резко менялась. Внезапно я обнаружила, что все вокруг залито солнцем, повсюду поднимаются облака пара, а от снега не осталось и следа. Крутом была вода, ее фонтаны вздымались почти до моего корабля, который теперь был гораздо ближе к земле, и на протяжении этого отрезка времени, продолжавшегося — сколько? несколько минут? секунд? — я сумела выправить курс корабля и увела его подальше от бурлящей грязью и паром земли. Затем снова пошел снег, и резко похолодало. Полагаю, я потеряла сознание, а возможно, из-за перенапряжения происходящее просто выпало у меня из памяти. Когда я очнулась, мне стало спокойнее. Маленькая прозрачная скорлупка моего корабля стала горячей и блестящей от солнца. Утратив способность здраво рассуждать и принимать решения, я открыла двери корабля и вышла наружу, рискуя погибнуть от изменения атмосферы, — мне и в голову не пришло, что делать это опасно. Первое, что меня поразило, было солнце. Оно стало другим. Меньше и холоднее… но разве это возможно? Я подумала, что, должно быть, меня унесло с Роанды и я попала на другую планету. Мне пришло в голову, что природный катаклизм каким-то образом повлиял на мои чувства… мою способность здраво судить о происходящем… мой интеллект. И все же мне не давало покоя первое впечатление — людям свойственно упрямо зацикливаться на какой-то идее, зачастую первой попавшейся… Меня не оставляла мысль о том, что солнце Роанды изменилось… и стало меньше. Я догадывалась, что космические силы отдалили планету от солнца, и какая-то часть моего разума просчитывала последствия этого обстоятельства. Между тем я стояла рядом с моим прозрачным пузырьком на высокой горе, которая сохранила более или менее нормальный вид и была по-прежнему покрыта деревьями и растительностью, хотя все деревья были сломаны, а трава полегла. Я не представляла, где нахожусь. Я окинула взглядом равнину, где земля еще недавно содрогалась в конвульсиях, — вся она была иссечена вдоль и поперек длинными глубокими трещинами, причем длина некоторых достигала нескольких миль. Вулканы залили ее реками горячей лавы, а во впадинах образовались новые водоемы. Я задыхалась от запаха серы. Внезапно мне показалось, что я вижу сон. Он продолжался всего несколько минут, мимо меня мчались стада животных, многих из них я никогда не видела прежде… Зрелище было столь необычным, что я не поверила своим глазам… Эти странные создания с громкими, пронзительными криками пронеслись через равнину, огибая трещины, гейзеры и вулканы, обогнули подножие горы, на которой я стояла, и исчезли, оставив меня в полной растерянности… Ошеломленная, я не могла понять, видела ли я их воочию или они просто пригрезились мне… Теперь я была не уверена даже в том, что совсем недавно видела землю, покрытую снегом… И как только я подумала про снег, он начал падать вновь — все вокруг, насколько хватало глаз, мгновенно покрылось глыбами голубого, зеленого и желтого льда… Они окружили подножие горы, где я стояла, и, наползая друг на друга, полезли вверх по ее уклонам с гулом и скрежетом, которые напоминали крики несчастных животных, промчавшихся мимо несколько минут назад. Мой корабль снова занесло снегом. Это произошло так быстро, что я едва успела забраться внутрь и закрыть дверь. Я сидела не в темноте, поскольку освещение работало, но снаружи было темно и тихо — там бушевала вьюга. Теперь, в тишине, я поняла, чего натерпелись мои уши. И я снова — что? Заснула? Отключилась? Впала в беспамятство? И опять я не могу сказать, как долго это продолжалось. Я не ощущала страха — он отступил перед грандиозностью происходящего, — но моя обычная способность здраво оценивать обстановку временно оставила меня.
Когда я пришла в себя и решила, что снегопад перестал, я открыла дверь, вырыла нору и выбралась наружу, стараясь держаться поближе к кораблю. Так человек, оказавшийся в воде, старается нащупать под ногами твердое дно. Я словно плыла в рыхлом, насыщенном воздухом снегу. Я выглянула наружу и обвела взглядом сугробы под бледно-голубым ясным небом, которое было освещено новым, более далеким и желтым солнцем. Мне показалось, что ко мне вернулась способность мыслить последовательно и четко… Я очистила корабль от снега, проверила приборы и, увидев, что все в порядке, поднялась в воздух — он вновь стал прозрачным и ясным, но явственно отдавал металлическим привкусом — и полетела над бесконечной, ослепительной и однообразной белизной, которая сгладила все низины и впадины, оставив на виду лишь вершины голых скал. Одна из таких скал была покрыта бесформенными комьями, точно ее облепили гигантские насекомые. Приглядевшись, я увидела огромное скопление животных, больших и маленьких. Все они погибли. Холод сковал их члены, когда они искали убежище, спасаясь от потопа, вздымающихся глыб льда и огромных сугробов. На вершинах других скал, над которыми я пролетала, ветви уцелевших деревьев сгибались под тяжестью замерзших птиц. В одном месте я увидела на поверхности земли нечто напоминающее сверкающий султан из перьев. Приблизившись, я обнаружила, что это гейзер, который замерз так быстро, что вода превратилась в лед вместе с рыбами и морскими животными. Издав скрипящий звук, этот диковинный ледяной цветок накренился и упал в сугроб, превратившись в груду осколков.
Огромный океан, где раньше были острова, не замерз. Я увидела его таким, каким он остается до сих пор. Я летела через северную его часть, где раньше был Адаланталэнд, который исчез без следа. Нельзя сказать, что в Срединном море совсем не осталось островов, однако теперь они располагались группами вдоль побережья Северного Изолированного Континента с одной стороны и вдоль северо-западного побережья Основного Материка с другой. Последняя группа островов позднее сыграла свою роль в истории Роанды.
Я удивилась, что океан не замерз. Приближаясь к суше, я увидела внизу тающие снега — кое-где они уже превратились в озера жидкой грязи. Когда я достигла Основного Материка, весь снег уже стал водой. Внизу образовались новые топи и реки. Я не могла найти место, чтобы приземлиться, и летела все вперед и вперед, глядя на землю, которая пропиталась водой как губка. Я не могла оценить, насколько изменилась эта территория, поскольку мне не приходилось бывать здесь раньше. Когда я пересекла материк и достигла побережья, за которым открывался другой океан, я увидела, что давление огромной силы сделало выше горные цепи, тянущиеся с севера на юг по всей территории двух материков. Представьте себе миниатюрную пластичную модель этих континентов, которая может уместиться на столе школьного учителя. Если сдавить ее вдоль побережий, земная кора выгнется, образовав высокие хребты и длинные горные цепи, разделенные узкими ущельями и высокими плато. Именно это произошло с двумя великими континентами, а значит, у меня были основания предполагать, что в недрах Роанды, под дном океана, действуют разнонаправленные силы. Об их существовании свидетельствовали разливы воды, смешанной с грязью и водорослями, нагромождения айсбергов и запах металла и серы. Я летела на юг вдоль истерзанных гор, а внизу на моих глазах вздымались и опадали леса, скалы и реки. Добравшись до самой южной точки Северного Континента, я круто изменила курс и двинулась в глубь материка, чтобы разыскать Клорати и Амбиена Первого. Повторяю, я не знала эту местность, но видела, что она превратилась в настоящее болото. Вода в озерах и растекающихся во все стороны реках стала коричневой от грязи. Вокруг была сплошная слякоть, земля, смешанная с водой, лишь кое-где сохранились клочки леса: там деревья не были вырваны с корнем, а горы казались нетронутыми. Оказалось, что южные континенты, которые местами замерзли, местами пропитались водой, местами пострадали от землетрясений, по сравнению с северными территориями отделались довольно легко, поскольку не были опустошены подчистую. Я летела в облаках пара. Воздушные потоки создавали зоны турбулентности, корабль крутило и потряхивало, и мне было так же дурно, как и во время недавнего разгула стихий. Голубое небо Роанды затянули облака. Раньше эта местность была высокой, сухой, с прозрачным воздухом, и вскоре она, несомненно, станет такою вновь; погружаясь в клубы теплого пара, я пошла на снижение в том месте, где оставила Клорати и Амбиена Первого. Они все еще были там. На сырой грязной равнине, окруженной горами, где жили карлики, по-прежнему стояли шатры и дикари танцевали на мелководье, поднимая фонтаны брызг. Они старались умилостивить свое божество, землю, которую они считали своей матерью и защитницей, землю, которая до сих пор кормила и поила их, но неожиданно пришла в ярость и дала выход своему гневу. «Малыши» танцевали без передышки, день и ночь. Я нашла Клорати там, где и рассталась с ним. Он сидел перед входом в шатер, похоже ничем не занятый, и наблюдал за танцами своих подопечных. Амбиен Первый стоял рядом с ним.
