Мой мозг работал в полную силу. Я небрежно развернулась и отошла подальше, повернувшись к чиновнику спиной, постояла пару минут, глядя в окно, а затем опустилась в низкое кресло. В Галактике есть несколько мест, где представители высших каст не садятся, если подчиненные или просители стоят. Когда я села, мне в голову пришла идея, далекая от происходящего, — только что завершенный ритуал и опасная ситуация прояснили мой разум.
— Как давно этому городу позволили отклониться от первоначального проекта? — спросила я. Я задала этот вопрос, потому что поняла — по замыслу Коши должен был состоять только из конических башен, расположенных определенным образом, — скорей всего, в виде смыкающихся дуг, — а нагромождение убогих строений и новые пригороды нарушали изначальный план. Забыв о том, что передо мной как каменный истукан стоял этот странный блюститель порядка, я вспомнила рассказы о математических городах древности и стала размышлять об их предназначении.
Чиновник немедленно откликнулся на мой вопрос, и в его скрипучем голосе звучали угроза и раздражение. Впрочем, он оказался недостаточно находчив, что заставило меня сказать:
— Настанет день, когда вашим преступлениям будет положен конец.
Он стоял молча, не издавая ни звука. Его мрачные глаза блестели. Я нечаянно задела его за живое, и мои слова пробудили в его памяти… прошлое, предостережения, угрозы?
Я продолжала сидеть в кресле, наблюдая за этим типом. Сначала я задумалась о том, как повел бы себя в этой ситуации Назар, но решила, что сейчас не время вспоминать о нем. Затем я представила на своем месте Клорати и поняла, что, хотя этот мелкий чинуша олицетворял самую отвратительную власть, мой старый знакомый ограничился бы сдержанной неприязнью. Поэтому я мягко и даже с юмором сказала:
— Что до твоего товарища, вряд ли он погиб. Я уверена, что он поправится, если уже не поправился… — С этими словами я встала, словно позволяя ему уйти, и отошла к окну, ибо хотела еще раз окинуть взглядом башни, чтобы представить, каким был задуман этот город. И понять, во имя чего он был создан!
Но в этот миг я услышала гул прямо у себя за спиной и обернулась. Чиновник стоял почти вплотную ко мне и гудел своим щелеобразным ртом. Теперь я знала, что эти нечленораздельные звуки имеют определенный смысл. Опираясь на подоконник, я разглядывала темные силуэты башен на бледном небе.
— Ты должна пойти со мной. Я представитель власти. В этом городе у меня есть соответствующие полномочия, — бубнил он, и я поверила ему — таковы были условия одного из соглашений с Канопусом.
— Я должна переодеться, — сказала я.
— Нет, — отрезал он и снова стал пожирать глазами обруч на моей голове и браслеты на предплечьях.
— Но сегодня очень холодно, — гнула свое я.
— У тебя есть плащ.
— Насколько я понимаю, нам предстоит нечто очень важное, — сказала я с улыбкой, и его губы немедленно задрожали, подтверждая, что дело обстоит именно так. — Хочется надеяться, что у тебя есть веские основания отнимать у меня время, — заметила я, закутываясь в черное одеяние, — поскольку на сегодня у меня были другие планы. Я должна была выполнить задание Канопуса.
— Я все прекрасно понимаю, — ответил он примирительно, и я поняла — этот тип не ожидал, что ему удастся добиться своего, и был доволен, что все вышло, как он хотел. Этот чиновник боялся, что я найду способ выскользнуть из его рук. Он прямо-таки дрожал от вожделения, и я вспомнила, как давным-давно нам нанесли визит дерзкие, бесцеремонные шамматяне. Они были той же породы, хотя и выглядели иначе. Я не собиралась расспрашивать своего спутника о том, что должна была знать сама. Сколько биологических видов здесь проживает? Откуда родом он сам? Не с Путтиоры ли? Впоследствии оказалось, что этот тип и вправду с Путтиоры, — охраной порядка в городах на равнине занимались путтиоряне, а выходцы с Шаммат были у них в подчинении, — но это уже другая история.
Мы спустились по длинной винтовой лестнице, он шагал у меня за спиной, и я физически ощущала на себе его жадные взгляды.
На улице бушевала вьюга, тусклые фонари на перекрестках почти замело снегом. Кроме нас, вокруг не было ни души. Я сразу закоченела от холода. Северный ветер пронизывал меня до костей. На этой планете зима несла с собой страх — за ним стояли воспоминания о снежных ураганах, способных единым духом стереть с лица земли целый континент, и о ветрах чудовищной силы, которые поднимали огромные массы воды и исполинских морских животных в воздух, вращая их как пылинки. Из белого тумана появилось нечто вроде небольшой кабинки. Дверь распахнулась; я забралась внутрь и оказалась в небольшом вагончике, который освещался масляной лампой. Пол был устлан подушками. Я не сразу поняла, как это сооружение перемещается, но вскоре догадалась, что его тащат люди или животные. Таким способом я передвигалась впервые, поскольку он возможен лишь в рабовладельческом государстве или там, где правящий класс жесток и разнуздан.
Путтиорянин источал настоящий смрад — это был запах холодной жирной грязи. Разумеется, я сознавала, что запах моего тела тоже вред ли доставляет ему удовольствие. Именно запахи издавна служили самой серьезной помехой для сближения представителей разных видов — и в этом отношении ничего не изменилось! Однажды, когда мне предложили встретить делегацию с одной из наших самых приятных планет, обитатели которой отличались самыми добрыми намерениями, мне пришлось покинуть аудиенц-зал. Запах, который источали симпатичные и совершенно нормальные люди — две ноги, две руки, голова, нос, глаза и рот (впрочем, у этого вида имелся еще и хвост), — показался мне совершенно невыносимым.
Расстояние было невелико. Мы высадились из вагончика прямо в глубокие сугробы рядом с ярко освещенным зданием. Это была вилла в одном из западных пригородов. Внутри происходило какое-то празднество: оттуда доносилась музыка, по-видимому веселая, хотя мне показалось, что она мало отличается от завываний ветра. Вагончик развернулся и исчез в белом тумане. Я успела разглядеть лишь длинные жерди и несколько странных животных — я надеялась, что замерзнуть им не дают густые гривы волос, с которых они то и дело стряхивали снег. Вместе с вагончиком все исчезло за стеной падающего снега.
Следом за путтиорянином я поднялась по широким ступеням на просторную веранду, украшенную узорчатыми колоннами. Повсюду стояли жаровни с углями. Я была знакома с причудами правящих классов и знала, что жаровни нужны им не для того, чтобы согреться, — комнаты на вершине башни обогревались горячим воздухом, который поступал по трубопроводам. На веранде было прохладно, поэтому здесь было мало народу, но я заметила, что все присутствующие нарядно одеты, — в их понимании принарядиться означало обнажить свое тело как минимум наполовину.
Я не знала, какую империю сейчас представляю — Сириус или Канопус, но не сомневалась, что должна постараться произвести хорошее впечатление. Я сняла свое убогое черное одеяние и обернула его вокруг правой руки — именно так носили верхнюю одежду в эпоху Смутного Времени, чтобы обозначить свою принадлежность к соответствующему классу.
